Скандал в Эрмитаже, где украдены ювелирные украшения из личного собрания последнего императора России, внезапно озарил беспощадным светом истинный мрак, которым давным-давно окутаны все музейные собрания страны.

Ясно, что они, по сути, не охраняются.

Тут две причины. Первая это баснословное скопление музейных ценностей в запасниках. В том же Эрмитаже на сегодня находится 3 миллиона экспонатов, из которых показывается только 5 %.

2850000 вещей лежат в хранилище.

Это скопление предметов результат тотальной большевистской экспроприации ценностей. Музеи это склад чужих личных вещей. Исполинский склад ограбленной страны, где грабежу придан вид легальности. С другой стороны нельзя не сказать о том, что в хаосе гражданской войны музеи стали островками спасения для икон, картин, бронзы, скульптуры, которые бы погибли или были поруганы. Так что ситуация неоднозначна.

И все же, кража в Эрмитаже вынуждает меня сосредоточить внимание на темной стороне дела.

Так вот, частью государственной политики легализации грабежа и стал широкий доступ к экспозиции музея. Допустив публику к награбленным ценностям, власть хотела (и решила) главную задачу. Автоматически общество согласилось с итогами революции, и одобрило массовую экспроприацию ценностей хотя бы простым фактом посещения этих выставок. Случаи бойкота и протеста в России лично мне неизвестны. Проблемы были только с показом ценностей за рубежом. После признания СССР эти проблемы отпали, но.

Но моральная нечистоплотность содеянного изъятия, разумеется, никуда не ушла. И тот же Эрмитаж - был всего лишь верхушкой айсберга, где вверху сияли витрины, а внизу простирался трагический архипелаг скрытого насилия, и тени покойников бродили в поисках сорванных нательных крестиков и семейных икон.

Эта тьма постоянно внушала хранителям волну искушения: укради то, что украдено.

Тут второй корень зла: тьма разлагала.

Обратите внимание на список похищенного, это не просто вещи из коллекции императора, это своеобразный моральный кодекс верующего семьянина: домашняя икона на дереве Богоматери «Умиление», крест-мощехранительница для молитвы, чаша-потир из позолоченного серебра, из которой на Пасху причащались Николай, его супруга и дети, рамочки серебряные из белого клена с эмалевыми накладками... император был страстным фотографом и любил вставлять в эти рамочки свои семейные снимки... словом, украдена добродушная мелочь душевного мира зверски убитой семьи.

Если вдуматься, это не столько кража, сколько моральное злодеяние.

Давление тьмы на музейщиков нам со стороны не почувствовать, но можно хотя бы понять. Представьте себе, что только на одном хранителе лежит материальная ответственность за ценности, изъятые у тысяч людей. Специалисты оценивают стоимость данной кражи (по официальным, а не рыночным расценкам) в 130 миллионов рублей. По сравнению с общей массой хранилища Отдела русского искусства - это кошкины слезы. Но если окинуть взглядом всю массу предметов в хранилищах, то станет ясно - на любого хранителя Эрмитажа, как на материально ответственное лицо, подвешен груз в миллионы долларов. И вот этими-то пещерами золота владели (пусть формально, пусть!) совершенно нищие люди, с зарплатами в пару пенсий. Есть от чего сойти с ума.

Кто способен долгими годами выдерживать напор таких искушений?

Недаром многие антиквары, увы, весьма невысокого мнения о музейщиках.

Чего стоит нацепить на блузку золотой кулон императрицы с алмазным орлом или сунуть в сумочку часы Николая, которым минимальная цена 50 тысяч долларов. Хватит, чтобы купить, например, машину, починить квартиру, да еще на починку зубов останется. Тем более, что металлоискатели установлены только на главном входе, а хранители выходят через служебные выходы, где никаких металлоискателей нет.

Предварительный анализ преступления говорит, что ювелирная коллекция расхищалась долгие годы, маленькими порциями.

Странная смерть главной хранительницы коллекции эмалей - так официально значится данное собрание, - Ларисы Завадской, которая случилась прямо на рабочем месте, не старой еще женщины, которой не было и 50 лет, возможно, никак не связана с кражей, возможно. Хотя плановая проверка была уже назначена. Но то, что ее смерть стала результатом непомерного давления на душу вавилонской башни чужого добра, несомненно.

Что же мы имеем в итоге?

А в итоге мы имеем малую моральную катастрофу.

На пресс-конференции директор Эрмитажа заявил о том, что кража «удар в спину всему музейному сообществу. Мы строили всю систему доступа к экспонатам, исходя из презумпции невиновности музейщиков. По-видимому, пора пересмотреть эту систему и следить за собственными сотрудниками, как за посетителями».

Итак, отныне подозреваются все!

Что и требовалось доказать.

Перед нами нравственная смерть Эрмитажа.

Позиционируя себя обществу как собрание красоты и величия человеческого духа, наши музеи, и Эрмитаж в том числе, увы, на самом деле маски на глыбах мрака и человеческого отчаяния. Эта аберрация мозга, подобно раковой опухоли с 1917 года рассылает метастазы по телу всего нашего общества.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции