Прошло всего 15 лет с момента попытки высших чинов советского руководства сместить с поста президента СССР Михаила Горбачева – по историческим меркам срок ничтожный – а уже кажется, что эти события происходили совсем в другую эпоху. 19—21 августа 1991-го – и так-то прошлый век. Уже выросло и вступило в жизнь целое поколение, которое не может помнить обстоятельств путча. И для большинства россиян эти три горячих дня, которые потрясли Советский Союз и констатировали его развал, стали холодной историей из учебников – такой же далекой, как годы сталинского, хрущевского, брежневского правления.

Но, если следовать известной максиме Дэн Сяо Пина, который говорил о том, что итоги Великой Французской революции подводить еще рано, пока мы можем оценить только промежуточные результаты путча. Да, Советский Союз на самом деле развалился в дни переворота, то есть раньше официального календарного срока, каковым считается декабрь 1991-го. Да, неизбежным стало то, что было неизбежным – движение к рынку через «шоковые терапии» разной степени тяжести, принципиально новый геополитический расклад, изменивший представления о миропорядке, постреволюционные неразбериха и хаос, последовавший за этим период стабилизации. Но ведь и в самом деле «послепутчевое» движение России еще не остановилось, страна продолжает меняться, так что подводить окончательные итоги – куда и к чему она пришла – рано.

По своим формальным признакам попытка путча—91 сильно напоминала удавшийся «бархатный» переворот октября 1964 года, когда советская верхушка на пленуме ЦК КПСС сместила Никиту Хрущева. Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП) пытался повторить сценарий. Во всяком случае в заговоре участвовали все ключевые высшие государственные чиновники – вице-президент, премьер-министр, министр обороны, министр внутренних дел, председатель КГБ, председатель парламента, руководитель военно-промышленного комплекса, а также второе лицо в партии, главком сухопутных войск, помощник президента, начальник охраны президента… Но «хрущевский» сценарий провалился, потому что важнее всего – не внешнее сходство, а глубинные различия.

Первое. В 1964 году Советский Союз не трещал по швам, а состояние его экономики было далеко не блестящим, но не катастрофическим, как летом 1991-го. Второе. Смещавшие Хрущева могли апеллировать хотя бы к какой-то легитимности своих действий – все-таки пленум Центрального комитета снимал с должности своего первого секретаря. А вот в 1991-м ни о какой легитимности речи не было. Что, кстати, признавал искушенный юрист, председатель Верховного Совета Анатолий Лукьянов, который поддержал путчистов, но «условно» - 26 августа должен был собраться советский парламент и подтвердить или не подтвердить законность действий ГКЧП. А комитет был органом неконституционным. Переворот готовился в КГБ и методами госбезопасности – предполагалась некоторая безоглядность и, в случае необходимости, жесткость действий. Во всяком случае, едва ли не самой главной фигурой в многолюдном составе ГКЧП был председатель КГБ Владимир Крючков, собиравший заговорщиков еще 5 августа на так называемом объекте АБЦ. Но ситуация складывалась таким образом, что путчисты сами не решились на крайние действия. В историю вошла фраза министра обороны Дмитрия Язова: «В людей стрелять не дам!».

Конечно, путчисты рассчитывали на поддержку не только консервативно настроенной антигорбачевской элиты, но и на позитивный отклик народа. В «Обращении к советскому народу» было сказано многое, что должно было пролить бальзам на души тех, кто устал от перестройки и от Михаила Горбачева: «На смену первоначальному энтузиазму и надеждам пришли безверие, апатия и отчаяние. Власть на всех уровнях потеряла доверие населения… Страна по существу стала неуправляемой… Инфляция власти страшнее, чем всякая иная разрушает наше государство, общество… резкое падение уровня жизни… расцвет спекуляции и теневой экономики… если не принять срочных и решительных мер по стабилизации экономики, то в самом недалеком будущем неизбежен голод и новый виток обнищания… Только безответственные люди могут уповать на некую помощь из-за границы».

Все сказанное было правдой. Обо всем этом высшие чиновники писали друг другу докладные записки в течение последних трех лет, с тех самых пор, когда начала разваливаться экономика и финансовая система, страна залезла в долги, подавленная инфляция переходила в открытую форму, а дефицит бюджета постепенно подбирался к двузначным цифрам. Но именно эти люди не решились на реформы, боясь потерять свои высокие посты. И именно от них народ не хотел слышать правду или неправду – что бы они не говорили. Слова уже не имели значения, потому что у большинства слишком велико было отвращение к тем, кто подписывал обращение и давал памятную пресс-конференцию. Заговорщики представляли советскую власть в ее худших проявлениях, а этой власти народ уже не хотел.

На самом деле они - путчисты - сами испугались ответственности. Они взяли власть. Но что они могли сделать с этой властью? При пустой казне, при нарастающем недовольстве народа, при дистрофии надежд на успех любых реформ? Дмитрий Язов не решился дать приказ стрелять в народ… Премьер-министр Валентин Павлов выпил столько алкоголя, что допился до гипертонического криза… Ближайший помощник Михаила Горбачева Валерий Болдин, примкнувший к путчистам, дипломатично «заболел» и лег в больницу… Практически каждый пытался найти себе алиби…

Михаил Горбачев считал, что путчисты сорвали подписание договора «О Союзе суверенных государств», намеченное на 20 августа, и тем самым спровоцировали развал СССР. Это правда и неправда одновременно. Правда, потому что Советского Союза не стало в тот момент, когда заговорщики объявили о своем замысле, а народ вышел на улицы. Неправда, потому что никакой новый союзный договор не спас бы СССР от развала, а российскую экономику от катастрофы. Документ «О Союзе суверенных государств» был лишь формой относительно цивилизованного развода с сохранением хорошей мины при плохой игре.

Историю делают люди. Но от ее неумолимого хода все равно не уйти. Даже если ты президент великой державы или всесильный глава спецслужб. Это главный урок путча, причем до сих пор не выученный. В 2003 году Фонд «Общественное мнение» задал вопрос респондентам, лучше ли жилось бы при путчистах или хуже. «Лучше», ответили 17 процентов, «хуже» -- 26 процентов. Но – главное! – затруднились ответить 56 процентов опрошенных. Уроки истории ничему не учат – и это еще один печальный урок неудавшегося переворота, призванного спасти Советский Союз, но лишь ускорившего его распад.