Смерть неотступно сопровождает человеческое существование, и эту фатальную спутницу жизни ничем от нас не отвадить. Но она бывает разной. Доподлинно известно, что на миру она бывает красной. А где-нибудь в глухом подвале, в окружении бесчувственных отморозков, незнамо за что – ужасной.

Именно так в середине августа 1952 года расстались с жизнью знаменитые на весь мир идишские еврейские писатели Перец Маркиш, Ицик Фефер, Давид Офштейн, Лейб Квитко и др. После долгих измывательств над ними сталинскими опричниками в застенках Лубянки они были поставлены к стенке. Та «пробоина» в еврейской культуре не заделана до сих пор.

Вместе с литераторами были расстреляны и руководители еврейского антифашистского движения – весь комитет, собравший во время последней мировой войны колоссальные деньги для Красной Армии. И если Гитлер уничтожил почти всё европейское еврейство, то Сталин то же самое проделал с еврейской советской культурой.

Иезуитство «вождя» не знало границ. Так, после подстроенного убийства великого артиста Михоэлса тому были устроены пышные похороны, а через некоторое время усопшего лицедея обвинили в шпионаже в пользу «Джойнта».

Вот так враз исчез цвет еврейской культуры, и мировая общественность забила тревогу. Когда Поль Робсон приехал в Москву и заинтересовался этим вопросом, ему приготовили маленький зловещий спектакль. Фефера извлекли из тюремной камеры, вымыли, расфрантили, надушили и привели в ресторан на встречу со знаменитостью. И тот, зная о прослушке и прицеле десятков глаз соглядатаев, не смог поведать своему визави правду.

Об этих ужасах недалёкого прошлого поведал слушателям, пришедшим жарким августовским днём в КЕДЕМ (Еврейский общинный дом Кишинёва), музыковед и активист местного еврейского движения Серго Бенгельсдорф.

В Иерусалиме есть маленький скверик с обелиском, на котором выбиты фамилии лубянкинских мучеников. В Москве такого нет.

«Стон в зубах», «вспышка разбойничьего выстрела», «смятая жизнь»… «Как вечный лёд, казённая стена, мне этот лёд не растопить слезами» - строски говорят сами за себя.

Рассказ о каждом из убиенных он сопровождал записанным на плёнку комментарием недавно умершего последнего из могикан – крупного идишского писателя, жившего в Кишинёве, Ихила Шрайбмана. Через три недели после его ухода в мир предков умерла известный композитор Злата Ткач. Она написала много музыки к стихам вышеназванных поэтов. Некоторые из песен прозвучали на вечере памяти.

Но не только астральный мир участвовал в мероприятии. Мостик подхватила на свои плечи молодёжь.

Своим великолепным баритональным тенором исполнил музыкальные произведения солист местного театра оперы и балета Алексей Дигоре. Особенно тронул душу зрителей красивый и душевный романс Офштейна «Зимним вечером».

Словно ручеёк по камешкам пробежал вскачь, звеня и переливаясь, пропела сестра Алёши Наталья Дигоре, солистка Тель-Авивского театра оперы и балета, песенный цикл Златы Ткач, написанный на дивные стишочки детского поэта Лейба Квитко, собранные в «Еврейский букварь».

И уж совсем растрогали зал, особенно старичков, молодые люди, участники театральной студии при КЕДЕМе «Алефбейтс», которые на чистейшем идише читали стихи расстрелянных поэтов.

По словам Жени Симес, ей очень трудно было представить время тотального еврейского «подполья», когда страшно было всем, но особенно представителям этой древней нации, и люди стыдились своего происхождения. Сейчас, по словам Жени, евреям дышится гораздо легче. И намёка нет на репрессии или притеснения. Дай Бог, подчеркнула девушка, чтобы то время никогда не повторилось. Ну а главным репетитором её в зубреже стихов на идиш была бабушка Анна, хотя и ей пришлось туго, потому что идиш она знает только бытовой, но никак не литературный.

Чтица Марина Котеля на вопрос, способна ли она представить себя, привыкшую к нынешней, ладошкой гладящей жизни, в том времени, и как бы она себя вела, ответила, что еврейство для неё – предмет не стыда, а гордости, и на генетическом уровне она испытывает тягу к тому времени и его героям. Хотя представить себя среди них ей сложно. А прекрасные стихи помог ей прочувствовать вдоль и поперёк Серго Бенгельсдорф.