Ниджади Дайен удобно расположился у себя во дворе в тени пышно разросшегося виноградника и спокойно созерцает дюжину сыновей и внуков, шумно резвящихся в небольшом бассейне позади дома.

“Где еще я найду такой дворик? - с усмешкой спрашивает Дайен и сам себе отвечает: - только в Бруклине”. Ниджади, или по-американски Ник, говорит по-английски сразу с двумя конкурирующими акцентами – странным акцентом жителя Восточного Иерусалима и акцентом Атлантик-авеню, который ньюйоркский старожил определит сразу.

В прошлом месяце Ниджади Дайен (51) со всем своим многочисленным семейством вылетел из аэропорта им Бен-Гуриона и вернулся в Бруклин, в дом, где прожил более 20 лет и куда не чаял вернуться. В 1997 г. он вернулся на родину, в Палестину, на волне надежд и оптимизма, намереваясь обосноваться там навсегда. “Это грех”, - говорит он.

Грех - потому что Дайен, как и многие другие палестинцы, надеялся обосноваться в палестинском государстве, которое, как тогда казалось, скоро будет создано. Он ожидал долгожданного мира на Ближнем Востоке. Дайен решился и со всей семьей переехал в отчий дом в Бейт Ханина. Теперь он снова в Нью-Йорке и с горечью рассказывает о своей неудачной репатриации.

Журналистская объективность требовала поискать израильтянина, который подобно Ниджади Дайену, вернулся в Америку. Журналист нью-йоркской газеты “Ньюсдей” Мэтью Мак Аллистер побеседовал с Ули Бардашем из Манхеттена. Бардаш работает теперь менеджером по управлению недвижимостью. Подобно Ниджади, его одолевают смешанные чувства к оставленной родине.

- Может быть, я из тех евреев, которые вечно блуждают по миру, - рассказал Бардаш, вернувшийся в Нью-Йорк в начале июля вместе с женой Дебби и 11-летним сыном Юджином.

Последние десять лет многие надеялись, что на Ближнем Востоке наконец-то настанет мир, что заканчивается столетний арабо-израильский конфликт. Десятки тысяч палестинцев возвращались из диаспоры, окрыленные мечтой построить свой национальный дом. Но за последние десять месяцев конфликт вспыхнул с новой силой, надежды рухнули. Они возвращаются. Еще больше людей ищут возможность уехать. Тысячи палестинцев, обладающих гражданством или правом жительства в других странах, возвращаются в США, Европу, Латинскую Америку. Увеличивается количество выдаваемых туристических виз. Многие как израильтяне, так и палестинцы уверены, что насилие не прекратится в ближайшее время. Многие сочли для себя правильным поискать более спокойное место. Точную статистику получить невозможно. Многие арабы обладают израильскими паспортами. Израильские официальные лица предпочитают не говорить на эту тему. В Нью-Йорке большое количество израильтян стараются подчеркнуть, что они здесь по делам, что намерены вернуться домой. Израильское правительство тоже не спешит публиковать данные, а определение, кого считать иммигрантом (йоред) вызывает в Израиле не меньшие споры, чем вопрос, кого считать евреем.

- Люди уезжают из-за политической ситуации? Да, несомненно, из-за насилия, из-за экономической ситуации люди возвращаются, но мы не можем отметить большой рост отъезжающих, - заявила руководитель иерусалимского филиала Ассоциации американцев и канадцев в Израиле Дженин Бахар.

Из американского посольства в Тель-Авиве сообщили, что наблюдается небольшой рост заявлений на получение туристических виз. Об иммиграции палестинцев свидетельств гораздо больше.

- До начала второй интиффады (вооруженных беспорядков на территориях) работа по выдаче виз занимала 35% рабочего времени консульства, а теперь она составляет 51% от рабочей нагрузки, - рассказала Мэри Драпер, американский консул в Восточном Иерусалиме, занимающаяся вопросом выдачи виз жителям Восточного Иерусалима и Западного Берега.

Пресс-секретарь израильской администрации на Западном берегу Моше Кариф сообщил, что за прошедшие шесть месяцев на территориях наблюдается отрицательная эмиграция и что территории покинуло на 10 тысяч человек больше, чем туда приехало. В частной английской школе Friends School в Рамалле, где учатся дети богатых англоязычных палестинских семей, в этом году записалось всего 320 учащихся. В прошлом учебном году там обучалось 400. В девятом англоязычном классе школы училось в прошлом году 28 учеников, а в этом году не осталось ни одного. По словам корреспондента “Ньюсдей” в районах, где селились состоятельные семьи англоязычных арабов в Бейт-Ханина и Турмосайя, большие шикарные виллы в основном стоят пустые.

- В конце учебного года они начали оставлять страну. Вы не поверите, но каждый вечер нам мы прощаемся с 70-80 людьми, рассказывает Мухаммед Али Ахмед, член муниципального совета Тумарие. Уже уехало около 500 человек из 6.000. Дайен тоже говорит, что его семья и еще их соседи были единственными, кто оставался из почти 200 палестинских семей, обладавших американским гражданством.

Одна из причин, почему уезжает больше палестинцев, чем израильтян, заключается, по мнению Дайена, в том, что израильтяне обеспокоены террором, экономическим спадом, но продолжают пользоваться свободой передвижения, продолжают работать и жизненный уровень в Израиле значительно выше, чем у их палестинских соседей. С начала интиффады израильские власти серьезно ограничили свободу передвижения палестинцев в пределах Иудеи, Самарии и Сектора Газы. Палестинская экономика практически разрушена, - рассказывает Дайен.

- Мы не могли оставаться в большом и богатом доме, который построили для себя, - рассказывает Дайен, - за несколько месяцев дом превратился для нас в тюрьму. Когда живешь в Америке, то чувствуешь себя свободным, как птица, вольным поехать, куда хочешь. Очень странно себя чувствовать заключенным в собственном дворе из-за блокады или комендантского часа”.

Дайен с женой уехали из Иерусалима в 1967 г. сразу после Шестидневной войны. После мирных соглашений в Осло окрыленный надеждами на мир и процветание после 30 лет Дайен вернулся на родину в 1997 г., надеясь прожить здесь остаток дней вместе с семьей и девятью сыновьями. Впрочем, не все сыновья поехали. Некоторые намеревались остаться в США.

- Мы окончательно решили уехать из Палестины два месяца назад, - рассказывает Дайен, - нас задержали на контрольно-пропускном пункте, и мы простояли там на жаре три часа. В машине были дети, они плакали, и я тоже думал, что умру от духоты. Кто-то продавал воду. Я купил несколько бутылок и лил воду себе на голову. Тогда я твердо решил вернуться. Вы знаете, Господь создал людей свободными, а эта страна – тюрьма!

В отличие от палестинцев, израильтянин Бардаш не стесняется обсуждать деятельность своего правительства:

- Я верю, что надо отдать им весь сектор Газы и весь Западный берег, - говорит он, - легко уезжать, когда ты знаешь, что тебе ничего не принадлежит. Трудно уезжать,когда оставляешь дом, но я чувствую, что уже утратил свой дом, - заявил Бардаш. - Когда я иду в книжный магазин “Барни анд Ноблес” я чувствую, что не смогу читать американские книги, что мой английский – недостаточен. Я всегда буду читать книги на иврите... Я знаю, что я здесь чужой, но я готов платить эту цену...

- Я верил в Израиль, возлагал надежды, но теперь никому не могу верить, - заявил Бардаш, - даже Эхуд Барак говорил о мире, но строил поселения. Я не хочу, чтобы мой сын шел в армию и воевал неизвестно за что.

Теперь Бардаш с женой-американкой живет в Верхнем Вест Сайде. Он говорит, что окажется без многих друзей, но неожиданно понял, что его дом – это Нью-Йорк.

Для многих израильтян и палестинцев – иммиграция очень больная тема, о которой не любят распространяться. Израильтяне и палестинцы в Америке отказываются рассуждать о религиозных или политических мотивах конфликта. По их мнению, сердцевина конфликта – это земля. Еврейское государство тратит огромные деньги, пытаясь убедить евреев во всем мире поселиться в Израиле. Наши израильские собеседники в Америке полны решимости не уступать больше ни пяди. Основой палестинской политической философии является требование права на возвращение, что практически означает возвращение всех 3,5 млн. палестинцев и расселением их на месте, где находится теперь Израиль. Отказ от земли, от территорий многие рассматривают, как национальное предательство и всякие разговоры об эмиграции могут играть на руку врагу. Но никакие политические, идеологические или философские аргументы уже неспособны повлиять на Дайена или Бардаша.