В 1685 году Луи де Конде, герцог де Бурбон (Louis II de Bourbon, prince de Conde, больше известный под именем Великого Конде; Grand Conde, 1621–1686), женился на Луизе Франсуазе де Нант (Louise Francoise de Nantes, 1673–1743). Это была внебрачная, но признанная официально дочь великого короля Людовика XIV также известного как «Король-Солнце» (Louis XIV Le Roi Soleil, 1668–1710) от мадам де Монтеспан (Франсуаза-Атенаис де Рошешуар-Мортемар, маркиза де Монтеспан, (Françoise de Rochechouart de Mortemart, Madame de Montespan, 1643–1709). Их старший сын, Луи Анри де Бурбон, седьмой герцог де Конде (Louis Henry de Bourbon, 1692–1740), с 1715 года он возглавлял Регентский совет Франции. А с 1723 года на три года встал во главе правительства. Иными словами, век восемнадцатый для Конде начинался блистательно. Никто не мог предположить, что в конце этого же века тысячелетнее королевство превратится в юную республику, а Конде окажутся на службе на другом конце света, у царя Московии.

Луи Жозеф де Бурбон (Louis Joseph de Bourbon, prince de Conde, 1736–1818), восьмой герцог и принц де Конде, возглавил Дом с 1740 года, четырех лет от роду. В восемнадцать он уже числился губернатором Бургундии. В двадцать — участвовал в Семилетней войне, в наивысшем чине — лейтенант-генерала, отличился в нескольких сражениях. В зрелые годы герцог Конде выступал за решительные реформы, пожалуй, мог считаться даже лидером оппозиции во Франции. В 1791 году, в самом начале революционной трагедии, семейство Конде покинуло Францию. Вскоре для всей роялистской эмиграции имя Конде стало словно священным знаменем. Братья казненного короля, Луи де Лилль, он же Людовик XVIII, король в изгнании (Людовик Станислав Ксаверий, граф Прованский, Louis-Stanislas-Xavier, 1755–1824, король Франции, Louis XVIII, 1814, 1815–1824) и граф д'Артуа (Comte d'Artois, будущий Карл X, Charles X, 1757–1836, король Франции в 1824–1830) — беспокоились и ревновали. В Вормсе возник корпус Конде — белая гвардия Франции. Подобного ополчения не было со времен крестовых походов: две трети корпуса составляли офицеры, потомки древнейших фамилий Франции. Три года корпус, которым командовал сам герцог, воевал вместе в составе австрийских войск против республиканцев. Осенью 1797 года, после тяжких поражений Вена решила избавиться от этого, опасного во всех отношениях, подразделения.

Тогда только что вступивший на трон Павел I пригласил весь корпус — в Россию. В конце ноября 1797 года пять полков Конде пришли в Волынскую губернию. Во Владимире-Волынском была развернута штаб-квартира старого герцога. Его сын, Луи-Анри-Жозеф, герцог де Бурбон, принц Конде (Louis Henri Joseph de Bourbon, prince de Conde, 1756–1830), и внук, Луи Антуан де Бурбон-Конде герцог Энгиенский (Louis-Antoine-Henri de Bourbon-Conde, duc d'Enghien, 1772–1804), последние Конде, обосновались в уездном Луцке, где прожили полтора года.

Сам герцог Конде выехал в Петербург. Там российской казной уже был выкуплен огромный дом графа Чернышева, на нем появилась надпись — «Отель Конде».

4 января 1797 года Император Павел I, уже через два месяца после восшествия на престол, осуществил свою мечту, еще детскую, сокровенную и сказочную: учредил в России великий приорат Ордена госпитальеров св. Иоанна Иерусалимского, пока еще католический. Возглавить его должен был безупречный рыцарь-католик, и непременно королевской крови. Для того и был призван Луи де Конде. Подумав, герцог принял предложение и стал великим приором госпитальеров России.

Но к лету 1798 года Павел I охладел к Конде. Неожиданно, как всегда. «После этого никто никогда не смог понять, что стало причиной того охлаждения, которое государь вскоре стал ему показывать» — писала графиня Головина. А в октябре Павел развернул воинственный напор России в противоположном направлении: отныне его союзником стал французский диктатор Бонапарт.

В январе 1800 года Павел приказал сообщить великому приору: в России бурбонских рыцарей больше не ждут. Корпус был распущен. В 1801 году герцог Конде официально был отчислен с российской службы и отбыл в Англию.

В марте 1804 года эскадрон французских драгун неожиданно пересек границу соседнего герцогства Баден и схватил мирно там проживавшего Луи Антуана де Бурбон-Конде, герцога Энгиенского. 21 марта 1804 года молодой принц был расстрелян. Почему это случилось — до сих пор идут споры. Сам Наполеон в разные годы по-разному истолковывал это событие. Так или иначе, младший Конде погиб, не оставив потомства.

В 1815 году окончательно была восстановлена во Франции власть короля. Конде вернулись на родину. Через три года, в 1818, после смерти отца Луи Анри Жозеф де Бурбон стал девятым герцогом Конде, последним представителем рода. Ему было шестьдесят два, и надежд на появление наследника не было. История Конде была окончена.

29 июля 1830 года в Париже снова взорвалась революция. Королевская резиденция в Тюильри была разгромлена, Карл Х бежал в Шербур.

В восемь утра 27 августа 1830 года обеспокоенные слуги взломали дверь в спальню последнего герцога де Конде, в замке Сент-Лё. Герцог был мёртв. Он висел в петле, скрученной из двух носовых платков, у окна, поджав ноги. Стоило ему разогнуть ноги — и он встал бы на пол.

Республика продержалась всего десять дней. С 9 августа на престол вступил Луи Филипп (Орлеанский) (Louis Philippe, 1773–1850, король в 1830–1848). Король приходился ближайшим родичем герцога-висельника, его прабабушкой была Луиза Элизабет де Конде (Louise Elisabeth de Conde (1693–1775). И гигантское наследство Дома Конде перешло к Орлеанам. По воле Луи Филиппа, его пятый сын, Анри-Эжен-Филипп-Луи д’Орлеан, герцог Омальский (Henri Eugene Philippe Emmanuel d'Orleans, Duke d'Aumale, 1822–1897), стал наследником угасшего дома. В 1840-х принц Анри лично принялся за составление «Истории Дома Конде». В 1845 году у него родился первый сын, Луи Филипп (Louis Philippe d'Orleans, Prince de Conde), при рождении ставший десятым герцогом де Конде. Но этот принц умер в 1866 году двадцати лет от роду. И прочие сыновья герцога Омальского — всего их было пятеро — умирали один за другим, в раннем детстве. Странно и тревожно оборвалась история Конде. И семья д’Орлеан д’Омаль, дерзнувшая принять это имя, тоже исчезла. Оккультисты говорили о проклятии, которое отныне тяготеет над всем, что соприкасается с именем Конде.

Но как раз в те самые годы стало известно, что прямые потомки Дома Конде все еще есть. В России.

Как-то, листая разваленный толстый том «Русской родословной книги» князя Лобанова-Ростовского, изданного в 1895 году, я неожиданно увидел имя Конде. Мельчайшим шрифтом, в самом низу страницы, в примечании к родословию вполне русского семейства Глинка.

В 1834 году действительный статский советник Дмитрий Григорьевич Глинка (1808–1883) — фигура в свое время видная, экономист и литератор, российский посол в Португалии — женился в Лиссабоне на девице старинного рода, голландского происхождения. Ее звали Юстина Кристина Бангеман ван Гюйгенс. И уже после брака посол выяснил, что жена его происходит от королей Франции. Ее прадед — Шарль принц де Конде граф де Шароле (Charles de Bourbon-Conde, Comte de Charolais, 1700—1760), младший сын герцога де Конде и внук короля Людовика XIV.

Шарль де Шароле в 1717 году, семнадцати лет от роду, бежал на войну с турками, в Далмацию. Он вступил в австрийские войска, оказался храбрым солдатом, пережил множество военных приключений. И, наконец, был произведен в генералы. Его единственная дочь, Шарлотта Маргарита (Charlotte-Marguerite Elisabeth de Conde-Charolais, 1754–1839), родилась в Вене в результате романа принца с замужней дамой. Но граф де Шароле добился для дочери прав законнорожденной. Австрийская дочь французского принца вышла в 1772 году замуж за графа Лёвендаля (François Xavier Joseph de Lowendal, Count de Lowendal, 1742–1808). Их дочь с мужем-голландцем переселилась в Португалию. Откуда кровь Конде перенеслась в Россию.

Старшая дочь посла и правнучки принца Конде, Юстина Дмитриевна Глинка (1844–1918) родилась в 1836 году в Лиссабоне. В России она воспитывалась при Дворе, стала фрейлиной вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Замужем Юстина Глинка-младшая так и не побывала, зато оставила который след в большой истории. В последней четверти XIX века она в основном жила в Париже и в Ницце. Там фрейлина погрузилась в изучение тайных наук, постоянно посещала Теософское Общество, участвовала в спиритических сеансах. И при том оставалась безусловно православной.

Около 1890 года некий француз, вроде бы журналист, близкий друг фрейлины, передал ей рукопись, содержащую проект заговора, направленного на разрушение всей христианской цивилизации. В общем, это был достаточно неуклюжий памфлет, где сами демоноподобные злодеи излагали свои зловещие планы. Сейчас этот текст известен под названием «Сионские протоколы».

В преклонные годы русская правнучка Конде разорилась и безвыездно проживала в своем имении, в Чернском уезде Тульской губернии. Умерла она в глубокой старости, в 1918 году. Ее брат, Николай Дмитриевич Глинка (1838—1884), камергер, секретарь российской миссии в Берне, затем консул во Франкфурте-на-Майне, скончался в возрасте сорока шести лет, в 1884 году. Его два сына, Иван и Григорий Глинки, служили в гвардейской кавалерии. Через них продолжилось российское потомство Конде-Бурбонов.

Происхождение русского потомства сеньориты Гюйгенс от Дома Конде сомнений не вызвало, хотя Глинки имени Шароле, будучи потомками по женской линии, не носили. Но было в России еще одно семейство, которое выводило себя от принцев крови Франции — напрямую и отрыто себе присвоило имя Конде.

В 1993 году автор этого текста некоторое время жил в Одессе и был так как-то зван в гости предводителем местного дворянского собрания, только что возникшего, — Михаил Павлович Ренгартен. По паспорту он носил другую фамилию, самую обычную. А имя фон Ренгартен — это была девичья фамилия его бабушки — употреблял только на визитках. Это был высокий широкоплечий мужчина с черной еще эспаньолкой — невероятно молодо выглядевший, учитывая, что он был ветераном Второй мировой войны.

И вот, узнав о моих изысканиях, Михаил Павлович сообщил: что, насколько он помнит, бабушка ему говорила: их предок — сын принца Конде от законного брака. Родился первый барон Конде-Ренгартен в Германии, на Рейне, и потому получил немецкую фамилию.

Через несколько лет пришло время свести воедино результаты моих изысканий. На всякий случай я решил уточнить и версию «Конде-Ренгартен». В Москве живет Михаил Юрьевич Катин-Ярцев, признанный в Европе одним из лучших специалистов по германской генеалогии. Я отправился к нему и неожиданно услышал, что предание Ренгартенов — не фантазии бабушки одесского предводителя. Это давняя загадка, которая еще с XIX века волнует специалистов.

Михаил нырнул в недра компьютера. И через несколько минут извлек родословную Ренгартенов, на немецком языке, добытую им во время розысков в архивах прибалтийских стран. Я надеялся на мгновенное разрешение загадки. Но нет, дело еще больше запуталось.

У корней древа указан некий Георг Ренгартен, родившийся в 1765 году в местечке Бирзен, в нынешней Латвии, — торговец, арендатор имения Поровиц. Не более. Но в 1862 или 1863 году внуки купца Георга — двоюродные братья Генрих Георг Иванович Ренгартен и Алексей Петрович Ренгартен, отставные гвардейские офицеры и витебские помещики, добились утроения своей фамилии — Конде-Марквот-Ренгартен. С какой стати — не указано. Но какие-то доказательства они должны были предъявить. Ведавший этими делами Департамент Герольдии был достаточно строг. А ведь тут речь шла о бурбонской крови, которая текла в жилах правящих династий, то есть можно было высчитать и связь с Императорским Домом России.

Тем не менее братья Ренгартены получили право присоединить громоподобное имя. Вскоре, в 1864 году их третий брат, Иоганн Андреас Александер Конде-Марквот-Ренгартен, был осужден и отправлен в ссылку в Тобольскую губернию за участие в польском восстании. При известной мистической настроенности можно утверждать: роковая тень Конде коснулась и русского семейства — как только они осмелились на имя посягнуть.

В начале ХХ века было уже несколько семей, в паспортах которых значилось Конде-Марквот-Ренгартен. Они жили в Варшаве, в Плоцке, во Владивостоке, владели поместьями в Витебской и Виленской губерниях. В СССР им, разумеется, пришлось нелегко. Например, Валентин Дмитриевич Кондэ-Марквот-Ренгартен, уроженец Китая, заведовал автобазой Востсибторга в Иркутске. В 1937 году был арестован — несомненно, одной из причин этого была его слишком сложная фамилия — и осужден на пять лет. Так что и в ХХ веке опасно было носить имя Конде.

В советское время иностранные фамилии молчаливо осуждались, как и многосоставные. Живущие сейчас в Москве потомки этого загадочного рода тройную свою фамилию сократили, но оставили самую романтическую ее треть: просто — Конде.

Следует подчеркнуть, что только случайно я вычитал о королевском происхождении семьи Глинка и услышал фамильное предание Ренгартенов. Так что, возможно, есть в России и другие продолжения ветви Людовика Святого.