Я люблю Берлин. Он не похож на другие европейские столицы, он в чем-то сродни Москве: это огромный и вместе с тем уютный город. В Берлине дома не стоят впритык друг к другу (как, например, в Париже), между ними (как в Москве) всегда есть пространство — маленькие скверики, небольшие дворы, не запертые непроницаемыми воротами, свободные для прохода. Иногда эти проходы как будто специально приглашают прохожих: причудливо постриженные молодые американские клены и платаны образуют над головами горизонтальную крышу, повсюду скамейки и столики, и в этой крошечной зеленой аллее (чтобы глазу приятно было остановиться на чем-либо привлекательном) построены причудливые вертикальные рамы, увитые разноцветным плющом, такой растительный римский портик.

Берлин богат и разнообразен: в нем множество музеев, театров, магазинов, больше похожих на музеи (таковы магазины автомобильных фирм, где в витрине выставлены уникальный 1001-сильный Бугатти, спортивный Бентли и роскошная модель Роллс-Ройса «Фантом»).

Но для меня очарование жизни в Берлине — в прогулках. Его уникальность раскрывается с каждым поворотом незнакомой улицы и радует новым открытием. Вот я еду из университета Гумбольдта в другой университет, Технический; иду по улице 17 июля, прохожу по мосту, украшенному классической колоннадой, и вижу, что слева на набережной Эйнштейна отрывается совершенно необычный для центра города вид: мшистые берега канала скрыты нависающими ивами, чуть выше другим оттенком зеленого светятся вязы и клены, в глубокая долина скрывает городские здания. Кажется, что я попал в место, ничего общего не имеющее с урбанистической цивилизацией; картина поистине пасторальная, словно пейзаж Рюисдаля или Констебля.

Зелень — градообразующий элемент Берлина. Если посмотреть на город сверху, нетрудно увидеть, что главная улица, Унтер-ден-Линден, которая и сама есть не что иное, как просторный бульвар, за Бранденбургскими воротами переходит в Тиргартен, огромный парк, тянущийся более чем на три километра. Затем аллеи дробятся, влево от улицы 17 июля, которая заканчивается площадью Эрнста Ройтера (именно здесь и располагается Технический университет Берлина), недалеко от площади к югу начинается знаменитая Курфюрстендамм, еще одна главная улица, средоточие модных бутиков, галерей и антиквариата. По обе стороны от нее расположены едва ли ни самые красивые городские кварталы, тоже утопающие в зелени.

Зеленую тему можно продолжить разговором о транспорте. Берлинский транспорт необычно (для москвича) удобен, прост и комфортен. Главные средства передвижения это подземка (U-Bahn) и надземка (S-Bahn). Комбинируя эти два вида транспорта, можно доехать практически до любого места, включая окраины и аэропорты. Билет в два евро десять центов дает возможность пользоваться обоими в течение двух часов, так что с поездками по городу проблем нет.

Так вот, если снова взглянуть на Берлин с высоты птичьего полета, то линии надземки четко выделяются в городском ландшафте зеленым цветом, в точности соответствуя тому, как они обозначены на карте. Дело в том, что эти линии проложены в зеленых коридорах — по обеим сторонам железной дороги тянутся бесконечные рощи, и вроде бы ты только что выехал из центра, а уже едешь сквозь загородный пейзаж. Конечно, это лишь иллюзия — за защитными коридорами вновь продолжаются городские кварталы. Правда, в самом центре Берлина поезда надземки с грохотом проносятся над головами, между домами и даже в проем знаменитого Пергамон-музея.

Впрочем, грохот (вернее, просто шум) ощущается лишь вовне, внутри поезда шума нет, можно спокойно разговаривать, не повышая голоса. Нет ни качки, ни толчков, ни скрежета, столь характерных для московских электричек. Здесь, как и во всем, что касается техники, берлинцы на высоте. Окна вагонов снабжены тонированными стеклами, на сиденьях пестрая плюшевая обивка, специально подобранная таким образом, чтобы любые надписи или рисунки были бы на ней незаметны. Резать обивку местные юнцы еще не научились.

Метро по сравнению с московским более истрепано и менее комфортабельно, вагоны меньше наших, сидения жесткие. Но в остальном все предельно удобно. На каждой станции электронные табло с бегущей строкой сообщают пассажиру, через сколько минут придет нужный ему поезд, повсюду висят планы района города, прилегающего к данной станции.

Когда устанешь от хождений по улицам, S-Bahn — лучший способ отдыха и перемены места. Многие станционные вокзалы удивительно красивы; скажем дальний вокзал Папештрассе (с этого года у него новое название Зюдкройц, т.е. Южный узел) впечатляет своей суперсовременной функциональностью, этакий многоуровневый пересадочный транспортир, а находящий в десяти минутах езды от него вокзал Мексикоплац — редкий образец довоенного модерна — круглое деревянное здание, главная достопримечательность которого продуктовый рынок и многочисленные кафе. Если выйти на саму площадь, то здесь сразу бросится в глаза, что в центре площади растет удивительное дерево, поражающее как своими огромными размерами, так и черно-красным цветом листвы. Если от Мексикоплац поехать дальше на запад, то можно доехать но пляжа на озере Ванзее. Нынешним летом этот маршрут был особенно актуален из-за необычайной жары. От станции до самого озера дорога идет через сосновый лес, так что от жары начинаешь отдыхать сразу, как только вышел из вагона.

Оставим на время окраины и вернемся в центр; конечно, именно центральная часть города, Berlin Mitte наиболее интересная его часть с архитектурной точки зрения. Мне этот район напоминает старый Петербург — величественные соборы, массивные здания, широкие площади. Berlin Mitte — территория бывшей советской зоны и часть столицы ГДР.

Когда я впервые попал в Берлин в конце 1980-х годов, эта часть показалась мне убогой и запущенной, дома были в ужасном состоянии, с выбоинами от снарядов, осыпавшейся штукатуркой, а кое-где и просто стояли полуразрушенные здания — свидетели недавней войны. Одно из таких зданий (оставленное, очевидно, как памятник) стоит до сих пор в начале Ораниенбургерштрассе, расписанное во всю высоту пятиэтажного брандмауэра графитти.

С начала 1990-х годов картина начала меняться — немцы всерьез принялись за восстановление центра Берлина. Работа заняла более десяти лет. В это время, если выйти на Унтер-ден-Линден и оглядеться, то по обе стороны улицы насколько хватало зрения громоздились строительные леса и подъемные краны, шла масштабная реконструкция. Одновременно с этим был развернут грандиозный проект постройки правительственного центра сразу за Бранденбургскими воротами. Этот квартал на Spree Bogen (т.е. на участке, где река Шпрее делает широкую дугу) началось строительство административных зданий и реконструкция Рейхстага. Для любопытных была даже построена обзорная вышка, чтобы, поднявшись на высоту десятиэтажного дома, можно было по достоинству оценить размах строительства.

Сегодня все закончено. Построено здание администрации канцлера, построены министерства, посольства, восстановлен Рейхстаг, украшенный уникальным стеклянным куполом. А в этом году, к началу мирового футбольного чемпионата открыт новый главный вокзал Берлина, Lehrter Bahnhof.

Здание вокзала заслуживает отдельного разговора. Представьте, что тонкостенная стеклянная трубка разрезана по длине напополам, а оставшаяся половинка слегка изогнута, так что в плане она представляет подобие буквы С. Теперь вообразите, что такая стеклянная «крышка» пропорционально увеличена до высоты восьмиэтажного дома, и вы получите приблизительное представление о здании вокзала. Эта стеклянная «оранжерея» поражает легкостью конструкции несмотря на свои более чем внушительные размеры. Внутри нее на трех уровнях расположены железнодорожные платформы вместе со всей приличествующей инфраструктурой: залами ожидания, кассами, магазинами, ресторанами и т.п.

Стекло вокзала замечательно гармонирует с расположенным неподалеку стеклянным куполом рейхстага и другими элементами современной архитектуры квартала, так что все вместе создает очень красивый и несколько фантастический городской пейзаж. Впрочем, немцы верны себе, и высокое искусство они не могут не сочетать с прозаическими удовольствиями: в двух шагах от вокзала они устроили маленький городской пляж.

Современная немецкая архитектура оказывает, по-моему, серьезное влияние на архитектуру отечественную. Взять, например, самый модный район московских новостроек, «Новую Остоженку» вся она выглядит, как перепев нынешних берлинских архитектурных мотивов, а один дом в Бутиковском переулке, фасад которого как бы «облицован» стеклянными прямоугольниками, наклоненными под разными углами к вертикали, просто копия аналогичного дома на Фридрихштрассе, неподалеку от вокзала.

С другой стороны, и немцы идут по стопам Лужкова: теперь они решили построить заново королевский замок. Он находился на площади Люстгартен, в точности напротив Старого Музея. В войну замок был разрушен, остатки его снесли, и на площади, которая стала называться площадью Маркса-Энгельса власти ГДР соорудили довольно безобразный короб с желтыми зеркальными окнами-стенами, так называемый «Дворец на Шпрее». Теперь новые власти его снесли, и приготовления к воссозданию старого замка идут полным ходом.

К слову сказать, немцы вернули далеко не все старые названия, сохранив улицы Карла Либкнехта, Глинки, театр Максима Горького, но изящный мост через Шпрее (продолжение Унтер-ден-Линден) с прелестными статуями из каррарского мрамора перестал называться мостом Маркса-Энгельса и снова стал Замковым. Вообще, немцам пришлось немало потрудиться, чтобы исправить архитектурное убожество центра столицы. Они полностью изменили облик новостроек на Александрплац, заменив все фасады зданий, выходящие на площадь. Знакомый инженер сказал мне по этому поводу, что строительство совершенно новых домов на месте прежних обошлось бы не намного дороже. Сегодня единственное, что на площади напоминает о советских временах — это телевизионная вышка, ставшая в определенном смысле символом Берлина. Впрочем, она совсем недурна.

Район, который примыкает по обе стороны к Унтер-ден-Линден между Александрплац и Фридрихштрассе, едва ли не самый красивый в Берлине. Здесь, прежде всего, обращает на себя внимание Остров Музеев (это действительно остров, образованный Шпрее и обводным каналом); на нем пять музеев: Боде, тот самый, на который глядят окна моей комнаты, Пергамон (со знаменитым Пергамским алтарем), Национальная галерея, а также Новый и Старый Музеи. Величественная колоннада Старого Музея замыкает (с севера) прямоугольник Люстгартена, другую его сторону (восточную) обозначает здание кафедрального собора, купол которого (напоминающий мне Исаакий) является архитектурной доминантой квартала, третью (южную) сторону прямоугольника в недалеком будущем займет громада Королевского замка. В двух шагах от этого места находится выставочный зал, где любой желающий может увидеть макет реконструкции района, а заодно и внести посильную лепту в намечающееся строительство.

Со всех сторон эти здания окружают скверы, здесь среди невысоких кустов прячется трогательный памятник моему любимому Э.Т.А. Гофману (Ernst Theodor Amadeus Hoffmann, 1776–1822), а за рекой, в парке Монбижу можно найти памятник другому романтику, Адельберту Шамиссо (Adelbert von Chamisso, 1781–1838), причем, это не просто памятник, а своеобразная скульптурная загадка. Попробуйте его отыскать — не пожалеете!

Замковый мост соединяет Люстгартен с Унтер-ден-Линден, если идти от Александрплац по направлению к Бранденбургским воротам (то есть с востока на запад), здесь главное здание университета Гумбольдта смотрит через улицу на площадь, образованную зданиями Оперы, собора св. Гедвиги (похожего на московский планетарий) и Старой Библиотеки. На этой площади нацисты жгли книги неугодных им писателей и философов, о чем напоминает мемориальная плита, вделанная в мостовую в ее центре.

Никакой рассказ не может передать красоту этого архитектурного ансамбля (здесь бы еще надо упомянуть дворец кронпринца на Унтер-ден-Линден и конный памятник Фридриху), могу лишь сказать, что широко распространенное мнение, будто берлинский центр производит впечатление мрачности и тяжеловесности, на мой взгляд, несправедливо и не соответствует действительности. Бесспорно, его зданиям присуща массивность, но она соседствует с легкостью барочных изгибов, роскошью мелких деталей, а главное, эта фундаментальность имперского зодчества погружена в круговорот современной жизни Берлина, шум уличных кафе, блеск магазинов, разноязычный говор.

Конечно, немецкая речь преобладает, но нельзя пройти и двухсот метров, чтобы не услышать, как кто-то рядом говорит по-русски. Русских в Берлине множество, их постоянно встречаешь, как в центре, так и (особенно) на окраинах. В городе издается несколько русских газет, работает радиостанция «Русский Берлин» На блошином рынке, который каждый уик-энд устраивается напротив Острова Музеев, русские лавки — непременная достопримечательность. На задах Александрплац я постоянно слышу русскую речь детей, играющих в футбол.

Но все же, какое облегчение испытывает в Берлине иностранец, знающий немецкий язык. Берлинцы, в отличие, скажем, от парижан, не привередливы. Если они видят, что ты говоришь по-немецки не совсем правильно, они всегда стараются тебя понять, несколько раз переспросят, если видят, что ты в затруднении — в общем, они, как правило, благожелательны и терпеливы. Недаром на каждой станции надземки у них висит объявление: «Пожалуйста, не стесняйтесь обращаться к нам с вопросом. Мы Вам поможем. Опаздывающие на поезд имеют преимущество». Моего школьного немецкого, оказалось, вполне хватает. Впрочем, у меня была прекрасная учительница Елизавета Григорьевна Крупенио. Мы в классе вместе с ней читали «Путешествие по Гарцу» Генриха Гейне.

Особая тема — берлинские музеи. Их больше полусотни. Они притягивают разнообразием тематики, богатством и уникальностью коллекций. Во многих районах Берлина есть свои центры музейный собраний — в Далеме, Шарлоттенбурге, Кройцберге, не говоря об уже упоминавшемся Острове Музеев. Их невозможно обойти ни за неделю, ни за месяц. Чтобы по-настоящему насладиться их сокровищами, в Берлине надо жить. Но все-таки есть несколько мест, где необходимо побывать каждому, приехавшему в город, — это Галерея живописи, Пергамон, Музей берлинской марки (искусство, ремесло и быт Берлина) и музей Брёана (предметы искусства Югендштиля и Ар нуво).

Галерея живописи составляет часть комплекса зданий, в которых находятся различные культурные институции: филармония, библиотека, музеи и исследовательские учреждения. Построенная в конце 1960-х годов прошлого века великим Мисом ван дер Роэ (Ludwig Mies van der Rohe, 1886–1969) галерея вмещает, на мой взгляд, одно из самых лучших в мире собраний европейской живописи. Сравнительно небольшое по числу полотен, это собрание состоит исключительно из шедевров, а принцип их экспозиции, лежащий в основе архитектурного замысла, привлекает своей рациональностью и удобством. В центре здания помещается большой прямоугольный холл, а выставочные залы располагаются вдоль его периметра, так что в каждый зал из холла ведет соответствующая арка. При входе посетителю дается план расположения картин в залах, и каждый посетитель может не тратя времени и сил легко найти и посмотреть то, что ему хотелось.

Мне очень нравится немецкая живопись начала ХХ века, поэтому для меня лично особенно интересен небольшое собрание экспрессионизма (музей Брюкке) в Целендорфе, которая предлагает совсем другой принцип экспозиции. В нем регулярно устраиваются выставки, посвященные творчеству одного (или двух) художников. Так, мне посчастливилось побывать там на выставках Эрнста Кирхнера (Ernst Ludwig Kirchner, 1880–1938) и Франца Марка (Franz Marc, 1880-1916).

Берлин хорош тем, что в нем нет небоскребов. Каждый раз, улетая из Тегеля или Шёнефельда, я с тоской смотрю на красную черепицу крыш и зелень парков под крылом самолета, надеясь, что вернусь сюда еще раз.