ПОКА поклонники отливают Брэда Питта в воске и награждают званием то голливудского папы-2006, то самого сексуального человека мира, то самого великого человека Америки, он железной рукой строит семью и спасает Новый Орлеан: после прошлогоднего урагана «Катрина» половина города всё ещё не восстановлена.

Сорокадвухлетний Брэд Питт, мотоциклист и молодой отец, учится управлять самолётом, спонсирует восстановление пострадавшего города и продвигает идею «зелёного дизайна». Но главное в его жизни — семья, хотя отношения с Анджелиной Джоли до сих пор не зарегистрированы официально.

— Чем вызвано ваше желание помочь Новому Орлеану?

— Ну, во-первых, у меня теперь дети. Это меняет взгляды на жизнь. И потом, моя жизнь уже сложилась. Я снялся в хороших фильмах и вообще неплохо устроился. Так что пришло время немного поделиться с другими людьми.

— А как на вас повлияли дети?

— Дети помогают перестать фокусироваться только на самом себе. И за это я им очень благодарен! Я ужасно устал думать только о себе. Я надоел сам себе. Иметь детей — это здорово. Всё время хочется быть с ними, чтобы ничего не пропустить. И это — настоящее счастье. Дети — лучшее, что со мной случалось в жизни. Ты можешь написать книгу, снять фильм, создавать картины, но иметь детей — самое прекрасное занятие в жизни. Оно невероятно воодушевляет — ты приходишь вечером домой и видишь эти светлые лица. Нужно не бояться брать на себя ответственность.

— После того как вы стали отцом, ваш образ жизни сильно изменился?

— Конечно! У меня изменилась система ценностей. Я забросил свои детские увлечения. Раньше, например, слушал много музыки, обожал хулиганского рэпера «50 cent», пост-панк-группу «Moving Units». Я слушал их и думал: да, это реально круто. Но теперь песни о том, как всё достало, для меня ничего не значат. А ещё я бросил курить! Но почему-то все роли, которые мне достаются, требуют, чтобы я курил в кадре. И знаете, я нашёл выход из положения! Во время съёмок я курю сигареты не с никотином, а с обыкновенной травой.

— Как зовут ваших детей?

— У нас есть дочь Шило-Нувель и двое приёмных детей: Мэддокс из Камбоджи и Захара из Эфиопии. Дети — ужасно смешные и интересные люди! И неважно, твои они или приёмные. Я присутствовал при родах Шило-Нувель и сам перерезал пуповину! Всё это происходило в Намибии, и я рад, что папарацци приехали в эту страну, которая так нуждается в международной помощи, вслед за нами. Кажется, впервые в присутствии этих людей было что-то полезное. Они так или иначе обратили внимание мира на эту страну.

Мне очень нравится Намибия — это красивая страна, и живут здесь очень дружелюбные люди. Мы с Анджелиной стараемся бывать здесь как можно чаще. Но бедность ужасающая, детям здесь жить просто невыносимо. Когда я смотрю на Захару и думаю, какой была бы её жизнь без нас, мне так и хочется взять на руки как можно больше малышей. Им нужна наша помощь, и мы должны делать для них как можно больше.

— Говорят, в честь рождения дочери вы пожертвовали 300 000 долларов в пользу детей Африки.

— Это правда. И кстати, первые фотографии Шило-Нувель Анджелина продала журналистам за 4 миллиона долларов и все эти деньги отдала благотворительным организациям в Африке. Наконец-то у нас появился какой-то контроль над папарацци. Было бы невыносимо знать, что кто-то сделает за нашей спиной снимки малышки и получит за это огромные деньги.

— Вы вообще можете, например, просто сходить в магазин при таком внимании фотографов?

— Тут главное — двигаться! Мчаться, как газель к водопою. Нет времени разглядывать этикетки, это уже дома можно посмотреть, что ты там купил.

— Как вы боретесь с папарацци?

— Да никак. Вот сейчас возле нашего дома их штук сорок, ещё две лодки и вертолёт постоянно пролетает. Это безумие. Как же они меня достали! Я поэтому особенно люблю ездить на мотоцикле — на нём от них легче удрать. На мотоцикле можно быстро менять полосы. А они едут за мной на семи машинах и переговариваются по рации: «Он двигается, он уходит». Они просто чудовища, и мне приятно их помучить. Тут и речи быть не может об уважении: мы ненавидим их, они — нас.

— Откуда у вас шрам под левым глазом? Его видно во всех фильмах. С папарацци подрались?

— Этот — не от папарацци. Четвёртый класс, бейсбол, центр поля, полдень. Мяч ударил мне в лицо — наложили двадцать швов. У меня полно шрамов. Видели бы вы моё колено! Шрамы на колене и ягодицах — это я упал с мотоцикла на гравий. А вот мой шрам на другой ноге, который хорошо видно в «Трое», — это и правда из-за фотографов. Я поранился о беговую дорожку, когда хотел прогнать папарацци.

— Наверное, внимание журналистов ещё больше отдаляет вас от всех. Вы общаетесь с обычными людьми? Или только со знаменитостями?

— С обычными людьми часто не получается достичь взаимопонимания. Понимаете, трудно объяснить, но нас мало. Когда собираешься на вручение «Золотого глобуса», то идёшь как будто на тайное собрание. У нас много общего, мы переживаем одно и то же. И это другая жизнь. Голливудская свора — это сумасшедшие фрики, курят сигарету за сигаретой, чего-то всё время хотят — отвратительные и в то же время чертовски интересные люди.

— Расскажите о фильмах, над которыми вы сейчас работаете.

— Уже закончены съёмки фильма «Вавилон» и вестерна «Убийство Джесса Джеймса, совершённое трусом Робертом Фордом». «Вавилон» — фильм про Вавилонскую башню, про то, как люди не в состоянии найти общий язык даже в критической ситуации. Сейчас мне предстоят съёмки в фильме «13 друзей Оушена» — для меня всегда большое удовольствие работать с этими ребятами. В ноябре будем делать новый фильм «Любопытное происшествие с Бенджамином Баттоном», он будет снят в Новом Орлеане.

— Так вот почему вы спонсируете восстановление города!

— Да, я поддерживаю конкурс по реконструкции Нового Орлеана, вложил в него около 100 000 долларов и вложу ещё столько же. Уже есть проект жилого комплекса, который будет обязательно построен и вдохновит других людей. Наша нация всегда отличалась человечностью и быстротой реакции. И тот факт, что мы до сих пор не привели в порядок Новый Орлеан, просто поражает. Стыдно.

— А чем будут отличаться новые дома?

— Они будут строиться быстро, технологично и с минимальным использованием рабочей силы. Сейчас в Новом Орлеане не хватает домов, и цены на коммунальные услуги подскочили, люди платят чуть ли не по 200 долларов за электричество в месяц. Цены упадут в 10 раз, если строить дома по нашему проекту. К тому же новые технологии помогут бороться с загрязнением окружающей среды: сейчас 45% загрязнений окружающей среды происходит из-за строительства и эксплуатации зданий.

— Вы говорите со знанием дела. Действительно что-то понимаете в строительстве?

— Сейчас я увлечён архитектурой и архитекторами — это люди, которые создают наш стиль жизни. Это искусство в действии, которое каждый может сделать частью своей жизни. По-моему, это потрясающе. Мне нравится современная лаконичная архитектура в стиле Баухаус. Тут вся красота в текстуре, в материалах. И нет завитушек и лишних деталей, здание — это не торт! Я вообще люблю стройки.

— Так, может, кино — не единственное ваше призвание?

— Не думаю, что буду вечно сниматься в кино. Всё-таки это занятие для молодых. Пока в запасе есть несколько «рабочих» лет. Мне нравится играть в кино. Но если честно, меня сейчас интересуют и другие вещи. Семья, например, о которой мы уже поговорили.

— Вы пока официально не женаты, а ваш брак с Дженнифер Анистон распался. Какая из версий о причинах вашего расставания с ней больше всего похожа на правду?

— Чего только не говорят. Cлышал, что мы развелись из-за того, что я хотел детей, а она нет. Это полная чушь. Никого не касается моя жизнь с Дженнифер. У нас с ней абсолютно честные отношения. Мы всегда выкладывали все карты на стол. У нас был прекрасный брак. Не могу понять, как к нам может относиться выражение «не сложилась семейная жизнь». У нас прекрасно сложилась семейная жизнь.

— Но считается, что хорошие отношения — значит, обязательно долгие отношения.

— Я этого не понимаю. Главное не это. Один мой друг сказал, что «иногда любовь просто меняет форму». По-моему, отлично сказано.