Последние дни были богаты на события, связанные с отношениями между Россией и государствами Черного континента: в Москве прошел Форум по партнерству с африканскими странами, состоялись визиты в нашу страну президентов Анголы и Египта. В интервью «Новым Известиям» спецпредставитель президента РФ по связям с африканскими лидерами, директор Института Африки РАН Алексей ВАСИЛЬЕВ рассказал о том, каковы причины активизации российской политики на этом направлении.

– Алексей Михайлович, в нашей стране последнее время все чаще проводятся различные международные форумы по африканской тематике, один за другим к нам приезжают руководители африканских стран. С чем все это связано?

– Африка уже много лет находится в поле зрения «Группы восьми», неофициального клуба ведущих держав мира. Ведь этот регион находится в наиболее кризисной ситуации, там происходит больше всего конфликтов, там самый низкий уровень жизни, и в наибольшей степени распространены страшнейшие болезни, особенно ВИЧ/СПИД. Лидеры «восьмерки» искали ответы на эти вызовы. Со стороны африканцев пришла встречная программа, которая соответствовала мышлению лидеров «восьмерки» – «Новое партнерство для развития Африки», где сами африканцы определяют задачи экономического развития и свою ответственность за решение собственных проблем. Постепенно родился замысел организовать платформу для обмена идеями по этому поводу, выработки стратегии развития. А именно – Форум по партнерству с африканскими странами. Мне довелось быть сопредседателем шестого и седьмого по счету таких форумов – в апреле в Мапуту (Мозамбик) и сейчас в Москве. В этом году все три основных вопроса: энергетическая безопасность, борьба с инфекционными болезнями и проблемы развития образования, стоявшие в повестке дня встречи «Группы восьми» в Санкт-Петербурге, в той или иной форме нашли отражение в работе форума и в Мапуту, и в Москве.

– А в чем сегодня заключаются практические интересы России в Африке?

– Мы живем пока еще в плену многих мифов. Уже в советское время наша неуклюжая пропаганда создала представление, что мы оказываем Африке «бескорыстную» помощь, в то время как у нашей страны были свои проблемы. В итоге считалось, что африканцы – «захребетники», живут за наш счет. Это абсолютная чушь, и даже в те времена мы получали от сотрудничества с Африкой достаточно высокие доходы. 9/10 нашей помощи Африке шло по военной линии. Чем пустить устаревший, но годный танк на переплавку, куда выгоднее поставить его в Африку, получив за него, условно говоря, тысячу тонн бананов. И надо учесть, что Ангола, нефтяная страна, платила нам долги, Египет платил – и выплатил все, и Ливия, и Алжир... Есть еще один опасный для нас миф. Мы считаем себя такими большими, с такими большими богатствами, что нам ничего от других не нужно. Но любой металлург вам скажет, что развитие черной металлургии, а соответственно и строительной индустрии, и машиностроения, без добавки марганца в черные металлы – невозможно. Так вот, марганца в России катастрофически не хватает. А более 3/4 мировых запасов марганца находится в ЮАР. Именно этот вопрос и обсуждался во время визита президента Путина в Южную Африку. У нас не хватает хрома, который необходим для производства труб. Хром тоже есть в ЮАР, и там сосредоточено более 2/3 его мировых запасов. Наша алюминиевая промышленность не может работать без бокситов, а большая часть запасов бокситов – в Африке, в первую очередь в Гвинее. Но не хватает нам и меди, и урана, и редкоземельных «металлов будущего». Интересы России в том, чтобы развивать нормальное, плодотворное сотрудничество с Африкой, включая массированные капиталовложения в страны Черного континента. И, конечно, речь идет о торговле. И здесь я подразумеваю несколько важных моментов. Во-первых, господдержку – в смысле кредитов, льгот и так далее. Во-вторых, острую потребность в качественной и оперативной информации. Поэтому мы сейчас у нас в Институте Африки создали Центр прикладных экономических исследований – для нужд тех, кто хочет торговать с Африкой. Далее, в качестве нормальной компоненты в питание граждан России входит много тропических и субтропических продуктов – недаром мы скупаем почти весь урожай апельсинов в Марокко, ввозим большое количество бананов, я уже не говорю о какао, чае, кофе и т.д. Вот что определяет наши интересы в Африке, и я категорически утверждаю, что нам Африка нужна больше, чем мы Африке.

– Что означает статус специального представителя президента РФ по связям с лидерами африканских стран?

– Это означает, что на встречах, в частности на форумах партнерства с Африкой, я провожу линию президента Российской Федерации. До начала этого года таковым представителем был академик Нодари Симония, теперь эту задачу поручили мне. Со стороны США в аналогичной должности выступает помощник госсекретаря, по-нашему это – замминистра. Со стороны Великобритании выступает министр по делам сотрудничества и развития; у него в министерстве работают 2500 человек, и бюджет его гораздо больше, скажем, министерства иностранных дел. Со стороны Германии – такой же министр.

– Может быть, и для вас на новом посту есть потребность в специальном служебном аппарате?

– Такой потребности нет. Я считаю, что вполне могу опираться на ресурсы Института Африки, этого вполне достаточно. Но в целом, в государственных масштабах, за пределами тех политико-дипломатических задач, которые стоят передо мной – я полагаю, что перед Россией стоит задача создания национального Агентства по сотрудничеству и развитию.

– Сотрудничества с Африкой, или шире?

– Шире, и в том числе со странами Юга в целом; но на первом месте, быть может, со странами СНГ и Средней Азии. Такое агентство в какой-то степени, в новых условиях, примет на себя миссию прежнего ГКЭС – Госкомитета по экономическому сотрудничеству – и Министерства внешней торговли. Сейчас получается так, что в российских структурах этим заняты один-два человека в Минэкономразвития и торговли, один-два человека в аппарате правительства, один человек в Министерстве финансов, ненамного лучше ситуация в Торговой палате. И нет единого центра, который бы осуществлял координацию действий различных игроков во внешнеэкономической сфере – как частных, так и государственных, и смешанных. И это, естественно, наносит ущерб России.