АЛЛА Борисовна довольно часто становилась героиней наших публикаций, её фотография не раз украшала собой обложки «Суперзвёзд». Что, впрочем, и не требует никаких объяснений — второй такой суперзвезды у нас пока нет. Материалы о Пугачёвой сразу же становились лидером среди читательских предпочтений. В сотом номере «Суперзвёзд» мы решили вновь обратиться к «золотому фонду» нашего журнала.

АЛЛУ Пугачёву, народную артистку СССР, «живую легенду» и прочая, и прочая… знают все. И в то же время не знает никто. Даже те люди, коим в разные годы было суждено окружать Пугачёву, так и не сумели разгадать её до конца.

МИХАИЛ ШУФУТИНСКИЙ: «МЫ ВМЕСТЕ ПРОГУЛИВАЛИ ФИЛОСОФИЮ»

— МЫ С АЛЛОЙ вместе учились на дирижёрско-хоровом отделении Музыкального училища им. Ипполитова-Иванова. Алла была отличницей. У нас была небольшая компания — человек 5–6, в основном такая прогрессивная молодёжь, которую в музыкальном училище гоняли то за длинные волосы, то за короткие юбки. Вот и Алла была в нашей компании. Она тогда уже очень хорошо играла на фортепиано и пела. Собирались мы в подвальчике, пели «Битлз», джазовали… Алла английского не знала и пела на каком-то своём, никому не понятном языке. Получалось здорово. И вообще мы веселились, как могли. Иногда и винцо с собой приносили. Сейчас уже не помню, как оно называлось, всё-таки столько лет прошло… Какое-то недорогое, мы же студентами были, получали маленькую стипендию…

Правда, потом начали подхалтуривать на разных танцевальных вечерах — играли и пели в МГУ, других институтах. Алла тоже иногда с нами пела. Она выглядела очень броско и даже вызывающе — у неё были длинные волосы такого ярко-рыжего, огненного цвета. А когда мы приходили ко мне домой, моя бабушка всегда ругала её за короткую юбку. «Почему она ходит в такой юбчонке?!» — возмущалась бабушка. «Да ладно тебе, — успокаивал я её. — Если есть что показать, почему же не носить?» Я тоже пару раз был у Аллы дома — она жила совсем рядом с училищем. Естественно, теперь мы все выросли, и у нас у каждого своя жизнь.

ЕКАТЕРИНА ШАВРИНА: «ОНА ВСЁ ВРЕМЯ ВКАЛЫВАЛА»

— В ВОСЬМИДЕСЯТОМ году мы с Аллой попали в одну группу в ГИТИСе, она была мне безумно интересна. Меня вот что тогда в ней поразило: в то время как половина наших студентов, среди которых было много известных всей стране артистов, под любым предлогом старалась увильнуть от лекций и семинаров, получить на халяву зачёт или сдать экзамен (и я тут не исключение!), Алла, несмотря на свою тогда уже «звёздность» и популярность, не только ничего не пропускала, но и много занималась сверх программы, даже брала индивидуальные уроки. Например, часами работала над мимикой и жестами с преподававшим у нас знаменитым клоуном Андреем Николаевым.

На занятиях я часто садилась рядом с Аллой и сразу заметила, насколько она всесторонне одарена. Мало кто знает, что она великолепно рисует. Слушает лекцию, а сама в это время очень профессиональные наброски делает, прямо как художник. При этом она никогда не хвасталась своими талантами, вела себя предельно скромно. Никакой «звёздной болезнью», несмотря на массовое сумасшествие по Пугачёвой в те годы, и не пахло. Мне кажется, что она и сейчас не больна этим. Она никогда в жизни не называла себя звездой, а только вкалывала всё время, как лошадь.

Алла — очень хлебосольная хозяйка. Даже в прежние времена, когда в магазинах было пусто, она никогда не говорила: «Ой, а угостить вас нечем!» Пусть на стол подавалась простая отварная картошка с квашеной капусткой, солёными огурчиками и грибочками, но даже это угощение из рук Аллы было для её гостей желаннее самых изысканных разносолов и деликатесов.

АНГЕЛИНА ВОВК: «ЗА АЛЛУ МНЕ ЧАСТЕНЬКО ПОПАДАЛО!»

— ВПЕРВЫЕ я увидела её в начале 70-х годов, когда вела концерт на стадионе одного из подмосковных городов. Сказать, что она, певшая тогда с какой-то группой, произвела на меня большое впечатление, не могу. Но имя я почему-то запомнила. А буквально через пару лет Алла победила на Всероссийском конкурсе артистов эстрады с песней «Посидим, поокаем», и вот тогда я уже отметила про себя, что появилась очень яркая и самобытная певица.

Ну а в том, что Алла не только уникальная артистка, но и своеобразный человек, у меня была возможность убедиться не раз. Впервые это случилось в семидесятых годах прошлого века в ГДР, где я вела в паре с немецким диктором Питером популярную в странах соцлагеря телепрограмму «Голоса друзей». К ведущим в ГДР было особое отношение: знали, что нам нужно выучить текст, сосредоточиться, отдохнуть. Поэтому только мы, ведущие, имели персональные гримёрные. Певцов же разместили по следующему принципу: «девочки» — в одной большой комнате переодеваются-гримируются, «мальчики» — в другой. Захожу я к себе в гримёрную и вижу, что там уже висят чьи-то перья, стоят туфли. Переоделась, ушла. А когда вернулась, то вижу, что Алла сидит за моим гримировальным столиком, что применительно к Пугачёвой было понятно: как это Алла будет со всеми, в общей комнате?! Я очень обрадовалась такому соседству. Аллу попросили быть в кадре к одиннадцати, как это было запланировано в самом начале. На что Алла ответила, что к одиннадцати готова не будет, в лучшем случае — к двенадцати. Педантичные немцы страшно напряглись: во-первых, они привыкли к порядку, во-вторых, Алла тогда была для них никто. Они злились, ругались, кричали, чуть волосы на себе не рвали. Появилась же Алла на сцене даже в час! Иностранные коллеги-певцы тоже взирали на неё с огромной неприязнью, ведь она заставила всех ждать: «Ишь ты, звезда какая нашлась!» Я переживала за неё страшно: «Боже мой, опять на Аллу обрушивается отрицательная энергетика!» Но стоило ей только запеть «Поднимись над суетой», лёд неприязни тут же начал таять. Все были просто потрясены, отовсюду только и раздавалось: «Super! Super!» Ведь она тогда впервые показала иностранцам настолько нехарактерную для советской эстрады манеру исполнения, что её и оценили по достоинству, и опоздание простили. Не скажу, что уже тогда, в ГДР, мы с ней подружились: во-первых, Алла вообще не очень-то идёт на контакт, а во-вторых, я, относясь к ней с большой любовью и симпатией, не хотела под неё прогибаться и навязывать себя. Но с годами мы стали более тепло общаться.

ЛЮДМИЛА ДОРОДНОВА (ДОМРАБОТНИЦА ЛЮСЯ): «АЛЛА МНЕ ДОРОЖЕ МУЖА!»

ДОМОПРАВИТЕЛЬНИЦА Аллы Борисовны Людмила Ивановна Дороднова широко известна в узких кругах, вхожих в дом Пугачёвой, просто как Люся. Именно она своими руками делает обитель суперзвезды уютной, гостеприимной и хлебосольной.

ЗА ДВАДЦАТЬ шесть лет совместной жизни с Аллой Борисовной Люся снискала заслуженный авторитет как у самой «живой легенды», так и у многочисленного её окружения. Некоторые из «приближённых к трону» считают Люсю настоящим серым кардиналом при владычице Алле и откровенно побаиваются. Что и немудрено: если уж Люся кого невзлюбит, то пиши пропало: ждать милостей от Аллы Борисовны впредь нечего!

«ЗАЯВИЛАСЬ К НЕЙ С КОНЬЯКОМ»

— ЛЮСЯ, вы как к Алле Борисовне «на хозяйство» попали?

— Наверное, нужно начать с того, как я вообще на эстраду попала. Работала в Подольске на химическом производстве, а отдушиной были походы на концерты любимой певицы Тамары Миансаровой. «Доходилась» до того, что стала у Тамары своим человеком в доме. Настолько своим, что в один прекрасный момент она предложила мне бросить свой завод и перейти к ней в костюмеры и помощницы по хозяйству. Потом работала в том же качестве у певицы Ларисы Мондрус — вплоть до её эмиграции в Италию. С отъездом Ларисы встал вопрос, куда податься. У меня было много предложений, в том числе и звёздных: Валерий Ободзинский, например, к себе звал. Мне тогда даже с Пьехой работать предлагали! Но я уже вовсю «болела» Пугачёвой и хотела попасть только к ней. Думала: если уж отдавать всю себя целиком кому-то, то тому, для кого будет себя не жаль! Я на тот момент фильм «Женщина, которая поёт» посмотрела раз сто шестьдесят! А попасть к Пугачёвой, как вы понимаете, было ой как непросто! Но благо я была знакома с художницей Леной Пелевиной, которая разрисовывала те самые легендарные пугачёвские балахоны. Когда появился очередной голубой балахон с лебедями (в нём потом Алла блистала в Париже на сцене «Олимпии», и французы восхищались ни на что не похожим нарядом ручной работы!), то я буквально напросилась отвезти его Алле. Она тогда ещё жила в однокомнатной квартирке на «Ждановской» (сегодня станция метро «Выхино». — Прим. ред.) со своим тогдашним мужем режиссёром Стефановичем, хотя уже вовсю шёл капитальный ремонт в только что полученной квартире на ул. Горького (ныне Тверской. — Прим. ред.). Алла сразу поняла, что я хочу у неё работать. Так что уже во второй раз я к ней заявилась с бутылкой коньяка. Она мне по сей день вспоминает: «Нет, Люсь, чего ты коньяк-то тогда припёрла? Можно подумать, я его пью!» А дело в том, что Миансарова обожала армянский коньяк, вот я к Алле и прихватила бутылочку, неудобно ведь для серьёзного разговора с пустыми руками заявляться. После того разговора Алла дала указание своему тогдашнему директору (и мужу впоследствии) Евгению Болдину оформить меня в свой коллектив костюмером. Хотя у него, кажется, желания особого не было. Но разве можно Алле отказать?! Ну и пошло-поехало: вскоре я уже отправилась с Аллой на гастроли по Союзу, а с 80-го года — вообще по всему миру. Сама же работа у Аллы началась с довольно забавного случая. Спрашиваю водителя Толю, где у Аллы костюмы. Он на кофр алюминиевый указывает. Открыла я этот кофр и чуть с ума не сошла: там и обувь мужская какая-то валяется, и балахон её знаменитый чёрно-красный скомканный. Беру я его, а он совсем уже выцвел. Решила я его освежить: повезла к подруге (сама-то в коммуналке жила, негде там было всем этим заниматься). Купили мы краски и тушь и всю ночь раскрашивали это платье по новой, утюгом краску приглаживали, чтоб держалась. И платье стало как новенькое!

«АЛЛА НЕ ЛЮБИТ ЛЕСТИ…»

— ВЫ ВЕДЬ, кажется, примерно в то же время замуж вышли?

— Выйти-то вышла, но с мужем не жила, получается. Потому что семьи моих артисток становились моей собственной семьёй. Для меня такая жизнь всегда была дороже, чем, скажем, жизнь с мужем. Супруг, конечно, надеялся, что мы будем жить вместе, уговаривал уйти от Пугачёвой: «Ты что, надеешься, что будешь с ней всегда вместе? Придёт время, когда ты ей станешь не нужна. Тебе необходима своя личная жизнь!» Но для меня такая жизнь почему-то лучше, чем личная. И я ею довольна и считаю, что ничего не потеряла из-за того, что не жила с мужем и не живу. Вот с Аллой я уже больше четверти века и счастлива, что живу её заботами и хлопотами.

— А жить вместе с Аллой Борисовной вы сразу стали?

— Да почти сразу. Ведь пока костюмы в порядок приведёшь, в квартире приберёшь — ночь уж на дворе. Раз ночевать осталась, другой… И с тех пор я при ней и днём и ночью, если она, конечно, не на гастролях. Раньше-то я с ней и на гастроли ездила, а теперь вот с собаками дома сижу. И хотя у меня своя отдельная квартира в Марьине есть, я в ней практически не бываю.

— Говорят, у Аллы Борисовны очень непростой характер… Долго притирались?

— Что значит «непростой»? Она-то как раз очень простая, не любит, когда ей льстят, и обожает юмор. Только мне говорит: «Люся, у тебя все шутки — солдатские!» Помню, на улице Горького ещё жили: гости разошлись, время два часа ночи. А Алла спать не хочет! Выпили мы с ней по чуть-чуть, и она захотела со мной прогуляться по Горького. А Болдина мы решили оставить дома — они тогда немного поссорились. Зима, снег, красота! Идём, а следом за нами машины одна за другой притормаживают: «Девушки, давайте подвезу!» Алла им только рукой машет, чтоб проезжали. И смеётся: «Во, Люсь, так мы с тобой ещё больше заработаем, чем пением!» Один водитель всё же опознал Аллу: «Вы это, Алла Борисовна, или не вы?!» Алла и отвечает: «Да я, я!» Тогда он и говорит: «Дайте мне автограф, а то мне дома не поверят, что я с живой Пугачёвой ночью разговаривал». Идём дальше, а я вижу, что по другой стороне улицы крадётся Болдин, приглядывая за нами, как телохранитель. Мы с Аллой сделали вид, что возвращаемся домой, а сами — в подворотню. Алла и говорит: «Давай зайдём в обычный подъезд и посмотрим, как простые люди живут». Так она не поленилась подняться пешком на девятый этаж, полюбовалась всем этим свинарником, нашла там гвоздик и среди многочисленных надписей оставила автограф: «Здесь была Алла Пугачёва». Потом мы с ней вылезли через чердак на крышу и долго гуляли по ней, любуясь огнями ночной Москвы.

ДЕНЬ ЖЁЛТЫХ ЦВЕТОВ

— ОБЩЕИЗВЕСТНО, что Алла Борисовна большая выдумщица — выдумывает всё, даже праздники…

— Алла пролетарский праздник 8 Марта не признаёт. Она свой праздник придумала — День весны, или Праздник жёлтых цветов, который вот уже двадцать пять лет отмечаем в первое воскресенье марта. Сейчас уже, конечно, былого размаха нет, а вот когда на Горького жили… Это был целый митинг, заканчивающийся демонстрацией. Где-то в час дня Алла выруливала с букетом жёлтых цветов, у подъезда к ней толпа поклонников присоединялась. И целой колонной шли на Красную площадь. По пути следования выискивали прохожих с сумрачными лицами, и Алла дарила каждому по жёлтому цветку. А потом с Красной площади грузились с друзьями в автобус и ехали или за город, или в парк «Сокольники», а то и попросту в ресторанчик — приход весны отмечать. Все при этом традиционно в масках и костюмах карнавальных. Ну а после ресторана продолжение банкета — у Аллы дома.

— Расскажите про эти банкеты — ходят слухи, что на них бывало крайне весело…

— Ой, это Алла мастер рассказывать. Когда она рассказывает, все от смеха за животы держатся. А если она ещё и приукрасит по-своему, как это у неё водится, то со смеху вообще помереть можно! Самые смешные времена были при Болдине. И Резнике, который, не имея квартиры в Москве, года два жил у Аллы на улице Горького — сначала один, а потом с женой Мунирой. Соберутся Алла, Болдин и Резник и начинают дурачиться: Алла на рояле играет, а эти два великих артиста поют (а поют они очень хорошо оба!). Нарядятся вдвоём и начинают под дурачков косить. Резник на восточный лад петь начинает, а Болдин смотрит на него дурашливыми такими глазёнками. Мы с Аллой от смеха даже в туалет всю дорогу бегали.

Ещё интересно бывало на Новый год. Алла начинала всех одаривать разными подарками, большими и маленькими, которые доставала из-под ёлки. Хотя традиционно Дедом Морозом бывали по очереди Резник или Болдин. А вот Снегурочек никогда не было. Помнится, что Снегурочкой Алла разрешала быть только нашей пуделихе Кузьке…

— Вам все эти домашние банкеты, понятное дело, нелегко даются…

— Откровенно говоря, когда в доме проходной двор, голова, конечно, раскалывается. Иногда получается так, что вообще ночью поспать не удаётся или удаётся лечь только часов в шесть утра. Потому что я не могу спать, если не уберу со стола. Я должна всё обязательно перемыть! Чтобы, когда Алла проснулась, у неё создалось впечатление, что никаких гостей и не было вовсе.

— Вы становились свидетелем всех сердечных увлечений Аллы Борисовны — как официальных, так и неофициальных. Столько слухов ходило и по сей день ходит, а вот свет пролить некому…

— А Алле нравится, когда о ней слухи ходят. Говорит: ну и на здоровье! Правда, говорят всё больше о том, с кем она и когда… Вот все думают, что они с тем же Паулсом были любовниками… Хотя в жизни ничего подобного и близко не было: не нужен ей был Паулс в этом качестве! Или взять хотя бы Кузьмина. Алла всегда говорит, что это я всех её хахалей уничтожала и выгоняла. Но это неправда: я, разумеется, никакого отношения к этим встречам-расставаниям не имела. С Кузьминым вот как дело было. Подошла я во время Аллиных гастролей в Куйбышеве к столу, смотрю, а там список Алла для Кузи составила, где всё строго по пунктам: квартира, машина, пластинка, реклама — пунктов на двадцать. Ну всё, думаю: раз пишет список, то скоро разрыв. Устала она тогда от всего… Я считаю, что, пока она молодая, пусть живёт и гуляет, раз на неё молодёжь засматривается. А молодёжи ой как приятно погулять с «живой легендой».

ЕВГЕНИЙ БОЛДИН: «НИКАКАЯ ОНА НЕ «ЖИВАЯ ЛЕГЕНДА»!»

ПРЕДЫДУЩЕГО официального супруга Аллы Борисовны (третьего по счёту среди законных), музыкального продюсера Евгения Болдина, можно по праву считать в этой ипостаси долгожителем при «живой легенде» и рекордсменом среди всех прочих.

ПРЕЖДЕ неизменный и незаменимый директор пугачёвского коллектива, а впоследствии и глава Театра песни Аллы Пугачёвой, он сегодня лихо «прокатывает» по бывшему СССР мировых звёзд первой величины, со многими из которых даже состоит в личной дружбе. Но не забывает и бывшую супругу. Искренне считая, что прожил вместе с ней лучшие годы своей жизни и именно с её помощью стал тем, кем является сегодня.

ПРОВЕРКА С ПОМОЩЬЮ БУТЫЛКИ

— ЕВГЕНИЙ Борисович, вы Аллу Борисовну с каких пор знаете?

— Как и у каждого советского зрителя, моё знакомство с Пугачёвой началось с её песен. Наиболее яркое впечатление от певицы и её песен сложилось к 1975 году — после её триумфа с «Арлекино» на фестивале «Золотой Орфей» в Болгарии. Думаю, что тогда не было ни одного человека, который не отнёсся бы с любовью и к самой песне, и к яркому явлению по имени «Алла Пугачёва». Именно с того момента она и стала звездой в полном смысле этого слова. Я на тот момент работал в «Союзконцерте» уполномоченным по проведению спецмероприятий — занимался гастрольным обменом между союзными республиками. Возил по стране много народных и эстрадных коллективов, работал со звёздами — Лещенко, Хазановым, Ротару и другими. А с Аллой познакомился, уже будучи директором концертных программ «Росконцерта», куда она перешла из «Москонцерта», где накануне жутко разругалась с партийным комитетом. По договорённости с Аллой Борисовной мы тогда встретились у неё дома, она достала бутылочку водочки «Пшеничной» (0,75 л, как сейчас помню!). Под «это дело» и стали разговаривать «за жизнь». Мне ведь предстояло быть директором всего её большого коллектива. Я, кстати, потом уже узнал, что Алла Борисовна вообще любила проверять людей с помощью бутылки: на таких посиделках человек раскрепощается, язык развязывается и гораздо легче понять, что же он за птица такая. Разговор тогда у нас с Аллой получился, и я сразу почувствовал, что она мне безумно нравится как человек, что мы подходим друг другу. Хотя бы уже потому, что она — Овен и я — Овен. Как следует из гороскопов, у Овнов присутствует так называемое «стадное чувство», мы все любим друг друга. Я сразу почувствовал, что я ей тоже симпатичен. Тогда и решили, что будем работать вместе. Между прочим, по гороскопу самые лучшие производственные отношения как раз у Овнов. Я сразу перевёл весь её коллектив из тринадцати человек в «Росконцерт» — до этого он назывался «Ритм» и числился при Харьковской филармонии.

— Как ваши «производственные» отношения с Аллой Борисовной перешли в личные? Ведь Алла Борисовна, если не ошибаюсь, на момент вашего знакомства была замужем за режиссёром Стефановичем…

— Она была замужем за Стефановичем, а у меня была жена Мила. Мы дружили семьями, ездили вчетвером за город на шашлыки да и вообще всегда были вместе. Но у Аллы на определённом этапе сложилась со Стефановичем конфликтная ситуация. Кстати, и у меня с женой тогда начались проблемы. Причём независимо от наших отношений с Аллой, которые на тот момент были чисто производственными, чётко и правильно выстроенными. С женой я разошёлся в 1979 году, а Алла со Стефановичем — в 1980-м. Причём Алле в отличие от меня пришлось пережить очень длинный и тяжёлый судебный развод…

— Потому, что Стефанович хотел делить не только имущество, но и знаменитую пугачёвскую квартиру на улице Горького?

— Именно так. Поэтому развод был тяжёлым и неприятным, длился целых полгода. Стефанович тогда очень чётко поставил имущественный вопрос. В результате суд оставил квартиру за Аллой Борисовной, а Моссовету пришлось выделить Стефановичу квартиру, чтобы он не имел претензий к любимой народом артистке. (Сейчас в той квартире Пугачёвой живёт её дочь Кристина с детьми.) Одним словом, в 80-м году получилось так, что и я, и Алла остались одинокими. А наша совместная работа подразумевала общение практически 24 часа в сутки, так как всё время были гастроли, где мы постоянно находились вместе на концертных площадках, на банкетах, в гостиницах, самолётах и поездах. Да и дома были вместе, и в гостях: я ведь никогда её не покидал. Мне и с родителями Аллы постоянно приходилось общаться, и Кристине-школьнице помогать во всём. Подобные вещи очень притягивают людей друг к другу, немудрено, что мы как-то органично стали предельно близки. 13 января 1980 года в поезде Харьков — Москва мы поговорили и решили, что будем жить вместе.

— И вы сразу переехали к Алле Борисовне на улицу Горького…

— Не то чтобы прямо так сразу. У меня была своя квартира на Большой Спасской, но мы и так были всё время вместе. Да, был период, когда я долгое время жил на Тверской вместе с Аллой. Но что значит жил? Получалось попеременно, что и у себя жил, и у Аллы вплоть до 1987 года.

ПУГАЧЁВА И СЕМЬЯ МАЛОСОВМЕСТИМЫ

— А РАЗВЕЛИСЬ вы с Аллой Борисовной почему?

— Развелись мы в декабре 1993 года. Получалось так, что наши деловые отношения были нужны. А вот семейные… У нас их как бы и не было. Потому что Пугачёва и само понятие «семья» малосовместимы. Алла жила вне этого понятия, главным приоритетом в жизни для неё всегда было творчество. Поэтому семьи в общепринятом значении этого слова у нас никогда и не было, да мы её и не создавали.

— У вас ведь и печать в паспорте появилась совсем не сразу, и к моменту официальной регистрации вы уже много лет были вместе…

— Печать появилась в 1985 году — после очередного скандала с секретарём Октябрьского райкома г. Москвы товарищем Светиком. Случилось это перед очередным выездом за границу. Партийные органы вообще нам всегда и во всём очень мешали. Единственный, кто нам симпатизировал, — это КГБ в лице заместителя Андропова генерала Филиппа Денисовича Бобкова. В тот раз Светик заявил Алле, что раз у неё со мной брак не официальный, а гражданский, то нам за границу ездить вместе вообще не положено. Алла закатила жуткий скандал, гоняла его с криками по райкомовским коридорам так, что служащие разбегались и прятались по кабинетам: Алла Борисовна всегда умела воспитывать партийные органы. Вернулась оттуда злая, как чёрт, и говорит мне: «Всё! Сейчас же идём в загс!» Мы тут же позвонили в загс, и через полчаса нас уже регистрировали. Мы даже не раздевались, прямо так в шубах и расписывались. Но официальная отметка в паспорте наложила на наши отношения негативный отпечаток. Ведь отношения либо есть, либо их нет.

— Алла Борисовна — человек очень творческий, значит, увлекающийся… Как вы переживали все её «увлечения», тем же Кузьминым, например?

— Ну да, она — увлекающийся человек. Был у неё роман и с Кузьминым в 1986 году. Как раз на фоне этого романа мы с ней и прекратили те свои отношения, которые даже смешно называть «семейными». Я тогда окончательно вернулся в свою квартиру, но в жизни и работе у нас сохранились великолепные отношения: я как был её самым близким другом, так им и остался до сегодняшнего дня. Я просто счастлив, что у нас хватило ума и такта сохранить то самое главное, что родилось в момент нашего знакомства-застолья. Не было ни конфликта, ни озлобленности какой-то. Я понимал, что и мне эта семья не очень нужна (она даже где-то мешала работе), да и ей, живущей исключительно своей творческой жизнью, всё это ни к чему.

— Вы часто ссорились?

— Мы практически никогда не ссорились. В это, конечно, трудно поверить, но я с полной ответственностью заявляю, что у нас попросту не получалось ссориться. Мы понимали друг друга во всём, принимали и дополняли. Мы могли, конечно, поспорить из-за чего-то, высказать своё мнение, но чтобы вот так ссориться, как бывает во многих семьях, когда произносятся какие-то грубые слова и оскорбления, такого никогда не было. В первую очередь потому, что ссориться с Аллой — это…

— …себе же дороже!

— Да, это даже не обсуждалось!

— Зато уверен, что вам часто приходилось гасить всевозможные скандалы на стороне…

— Ну, этого было много. Что и понятно: Алла, будучи яркой и неоднозначной личностью с несгибаемым бунтарским характером, часто вступала в противоречие с официальной идеологией. Мне постоянно приходилось ходить объясняться к разным начальникам «на ковры». Ведь Алла говорила вслух со сцены то, что люди в те времена предпочитали обсуждать шёпотом на кухнях. Пугачёва в то время вообще являлась своеобразным символом свободы, о ней ходили легенды и даже анекдоты, а это говорит о многом!

— У вас какой анекдот про Пугачёву самый любимый?

— Думаю, что самый показательный анекдот — это тот, что про Брежнева: «Спрашивают через сто лет: «Кто такой Брежнев?» Отвечают: «Мелкий политический деятель во времена Пугачёвой». Помню концерт Пугачёвой в рижском Дворце спорта в день похорон вьетнамского лидера Ле Зуана, когда вся страна была увешана его траурными портретами. Прибалтийская публика, как известно, вообще не очень эмоциональная, и Аллу в тот день, вопреки обыкновению, принимали с некоторой прохладцей. Она не выдержала и сказала со сцены: «Я, конечно, понимаю, что у вас горе. Как же, вьетнамский товарищ Ле Зуан умер! Но я-то пока жива!» За эту реплику меня по прибытии в Москву, разумеется, вызвали в Министерство культуры. Не скажу, что во всех кабинетах были дураки, «повёрнутые» на идеологии. Но для них главное было отреагировать на «сигнал», галочку поставить, что разъяснительная беседа с Пугачёвой проведена.

— Кто из высшего руководства на дух не переносил Пугачёву и кто тормозил присвоение ей звания «Народная артистка СССР»?

— Затрудняюсь сказать, кто её так уж на дух не переносил. Наверное, это просто была общая тенденция — никак не отмечать публично заслуг Пугачёвой в стране, где её авторитет был зачастую выше авторитета партии. Поэтому они себе никак не могли позволить официально обозначить, что Пугачёва ещё и «Народная артистка СССР». Финны вот когда-то хотели свой новый паром, который ходит по Балтийскому морю, назвать её именем, даже официальное письмо нам присылали. Так нас тогда в ЦК партии вызывали, чтобы разъяснить: «Извините, мы при жизни памятников не ставим! Мы при жизни даже именами членов Политбюро корабли не называем, поэтому допустить такого не можем». Откровенно говоря, сильно нам никто не вредил, спасибо им хотя бы за это. А ведь могли и запретить, и даже посадить при большом желании. Посадили же они тогда любимца публики певца Сергея Захарова за какую-то банальную драку! Слава богу, что им в те времена хватило ума не тронуть Пугачёву.

— Евгений Борисович, скажите напоследок, почему вы отказываетесь считать Аллу Пугачёву «живой легендой»?

— Потому, что «легенда» — это что-то из прошлого. А Алла Пугачёва — она настоящая, сегодняшняя. Она — большая и настоящая личность. В нашей стране «личность» — это когда люди, не договариваясь друг с другом, массово признают, что тот или иной человек — особенный, что он — личность. Алла Борисовна как раз подпадает под эту категорию, в которой были Гагарин, Высоцкий, академик Сахаров. Увы, были. А Алла Борисовна, слава богу, есть!