Вы когда-нибудь замечали, что мужчины и женщины по-разному относятся к болезням? Причем это касается как своих недугов, так и заболеваний окружающих.

Лучше всего это описано у группы «Кино» в знаменитой песне «Когда твоя девушка больна». В пятнадцатилетнем возрасте у меня не было никакой девушки, но мне это не мешало мне осенними вечерами бродить со стареньким кассетным плеером по тихим скверам родного микрорайона и бубнить под нос: «Всё не так, и всё не то, когда твоя девушка больна…». Разумеется, я представлял себя на месте лирического героя, который беспредельно грустит из-за болезни любимой девушки.

Между тем, если вдуматься, герой песни ведет себя довольно странно. Его боевая подруга болеет, а он «потерял аппетит», «головою поник», однако же сначала поперся в магазин за вином, а потом и вовсе пошел «на вечеринку один». То есть она там лежит, страдает, может быть ей стакан воды некому подать, а ее парень, упиваясь своей вселенской скорбью, бухает и ходит по вечеринкам! Хорош гусь!

Я почти на 100 процентов уверен, что если бы какая-нибудь певица написала песню «Когда твой парень заболел», то сюжет у нее был бы совсем другой. Там наверняка подробно описывалось бы, как девушка кормит больного парня из ложечки медом, заваривает ему целебные травы и поправляет одеяло. Ни о каких вечеринках и вине даже речи быть не может. Потому что девушек просто хлебом не корми, дай о ком-нибудь позаботиться.

Некоторые циники считают, что это в них просыпается материнский инстинкт. Не знаю, не знаю… Но факт налицо – очень часто путь к сердцу девушки лежит через койку, причем именно больничную... Не в смысле «госпитализации в стационар», а в смысле «постельный режим».

***

Эта поучительная история произошла со мной в небольшом провинциальном городе на Урале. Была обычная командировка: нашу команду в очередной раз пригласили поработать на местных выборах с одним из кандидатов. Контора отправила трех человек: немолодого седобородого политолога Константина Петровича, меня и еще одну молодую женщину, которая обычно в подобных поездках была на подхвате. Ее звали Лена, мне прежде с ней работать не приходилось, но первые впечатления от совместного путешествия в самолете были не очень хорошими.

Константин Петрович в самолете выпил коньяку и всю дорогу веселил меня байками про то, как он в 1993 году работал в предвыборном штабе движения «Женщины России», а Лена сидела в стороне от нас, демонстративно отгородившись газетой «Коммерсант». Видно было, что она не одобряет употребление алкоголя перед встречей с заказчиком.

Впрочем, с заказчиком у нас никаких проблем не возникло. В его офисе нас уже ждал накрытый стол, поэтому первая стадия деловых переговоров прошла очень душевно. Мы с Константином Петровичем быстро произвели хорошее впечатление на местных, которые после третьей рюмки уже расслабили узлы галстуков. После пятой рюмки мы закончили говорить о делах и стали общаться за жизнь. Лена, надувшись, сидела в углу стола, пила мелкими глотками белое вино и демонстрировала нам свое профессиональное осуждение. Видимо в прошлый раз она работала с какими-то трезвенниками.

Беда со мной случилась тем же вечером, когда пьяные и довольные мы шли из штаба в гостиницу. Проходя во двор через неосвещенную арку, я провалился ногой в сток для дождевой воды, который почему-то не был закрыт решеткой. По инерции меня понесло вперед, я упал и услышал, как моя нога нехорошо хрустнула. Потом стало очень-очень больно. Лена и Константин Петрович, отчаянно матеря местных дворников, подняли меня с земли, но в этот момент стало ясно, что ходить самостоятельно я в ближайшее время не смогу.

В травмпункте, куда мы доехали на такси, сделали рентген и поставили диагноз «перелом». Кто бы сомневался! Мне был прописан полный покой на несколько недель. Все это очень сильно мешало нашей работе, но я утешал себя, что некоторые вопросы я смогу решать прямо из кровати с помощью ноутбука и телефона. Хоть что-то... Я даже придумал, что первую обличительную статью, посвященную убожеству местной власти, напишу про коммунальные службы города. Можно будет своим фото в гипсе ее проиллюстрировать.

Где-то в час ночи мы приехали из травмпункта в гостиницу. Тут-то с Леной и начали происходить удивительные перемены. Она вдруг стала удивительно нежна и заботлива. Взялась распаковывать мои вещи, стелить мне постель и даже порывалась принять посильное участие в раздевании меня. К счастью, ее выставил за дверь Константин Петрович, который собственноручно уложил меня в кровать, а потом предложил еще «хлопнуть» коньяку в качестве анестезии. Я вежливо отказался, и он ушел.

Однако на этом ночные приключения не закончились. Только я начал засыпать, как вдруг в дверь постучали. Я ответил, что еще не сплю. Тогда в комнату вошла Лена, которая, как выяснилось, пришла поделиться внезапно посетившей ее мыслью. Она вспомнила, что я теперь не могу ходить, а это значит, что у меня могут возникнуть проблемы с посещением туалета. Не поскачу же я на одной ноге! В связи с этим она готова в любое время дня и ночи мне помочь. Если я вдруг захочу в сортир, я должен буду позвонить ей на мобильный, тогда она обязательно придет на помощь.

Меня эта идея привела в ужас. Я представил себе всю пикантность этой прогулки, покраснел и сказал, что осознаю характер проблемы, но рассчитываю решать ее с помощью Константина Петровича. Лена стала уверять, что он человек ненадежный, может и уронить ненароком. А вот она готова сопровождать меня и в туалет и в душ. Я представил себе, как сижу голый в ванне, высунув ногу с гипсом наружу, а Лена заботливо натирает меня мочалкой… Нет, это чересчур! Короче, еле я от нее отбился.

Нетрудно догадаться, что было дальше. Константин Петрович ездил по городу и улаживал рабочие дела, а Лена вместо того, чтобы ему помогать, так и норовила повозиться со мной. На третий день она попросила горничную поставить в номер дополнительную кровать, потому что решила, что я днем и ночью нуждаюсь в ее заботе и внимании.

Кто знает, куда бы все это зашло, если бы начальство, узнав о ситуации, не приняло волевое решение: отправить меня обратно в Москву, заменив другим сотрудником.

Проводы в аэропорт были лебединой песней наших с Леной отношений. Константин Петрович наскоро выпил прощальную рюмку и отбыл на очередную деловую встречу, на бегу пожелав мне скорейшего выздоровления. А Лена долго и печально собирала мой чемодан, потом помогала мне надеть пальто, потом, приобняв, вела к такси. На вокзале она даже прослезилась и стала причитать, как же я там в Москве без нее обойдусь. Я пытался утешить ее, повторяя, что в Москве меня встречает брат, а по аэропорту я могу спокойно передвигаться на костылях.

Несколько дней после моего отъезда она писала sms-ки, спрашивая про мое самочувствие. Потом перестала. А спустя два месяца, когда мы встретились на корпоративной вечеринке по случаю Нового Года, она сделала вид, что мы еле знакомы.

Впрочем, к этому моменту гипс уже сняли. И я радостно пил коньяк с Константином Петровичем, а он, захмелев, рассказывал мне очередные байки про дикие и веселые выборы 1990-ых.