Есть все основания считать 2006 год годом русского национализма. Только политический год не совсем совпадает с календарным. Начался он с Русского марша 4 ноября 2005 года. И закончился восстановительным съездом Конгресса русских общин (КРО) во главе с Дмитрием Рогозиным 10 декабря 2006-го.

Самым главным событием в этом временном промежутке стали погромы в Кондопоге в начале сентября, и последовавшие за этим решения федеральной власти, касающиеся миграционной политики. К числу значимых событий следует отнести смещение Дмитрия Рогозина с поста председателя партии «Родина» в конце марта, а также создание в конце октября партии «Справедливая Россия» в результате объединения «Родины», Партии жизни и Российской партии пенсионеров.

4 ноября было выбрано в качестве нового национального праздника, названо Днем народного единства и приурочено к исторически сомнительной дате изгнания поляков из Кремля в 1612 году. Он совпадает с днем Казанской иконы Божьей матери. Первый Русский марш должен был стать демонстрацией лояльности со стороны националистических сил.

Марш был омрачен появлением группировок, использовавших нацистскую символику. Заметную роль в Марше сыграло Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ) во главе с Александром Беловым, существующее с 2002 года, но до тех пор не слишком заметное в общественно-политическом пространстве.

Русский марш продемонстрировал, что националистическое движение – при всей его разнородности и противоречивости – не совсем вписывается в рамки управляемой демократии. И потому начали приниматься меры для того, чтобы не допустить возможного союза между националистами институализированными, находящимися под контролем, и националистами внесистемными.

Одной из таких мер явилось смещение потенциального харизматического лидера партии «Родина» Дмитрия Рогозина с поста руководителя думской фракции и председателя партии. Кроме того, ряд законов, направленных на значительное ограничение избирательных прав граждан – вплоть до запрета критики других кандидатов, а значит и кандидатов, представляющих действующую власть, - можно считать косвенной реакцией на события 4 ноября 2005 года.

Но самое существенное происходило осенью 2006 года, когда, собственно, определились значение и содержание националистического движения в России, а также точки его соприкосновения и расхождения с действующей властью.

Погромы в Кондопоге, резкое обострение отношений с Грузией, новое миграционное законодательство и Русский марш-2006 в целом формируют следующую картину.

События в Кондопоге, где местное население потребовало выселения торговцев чеченского происхождения, то есть граждан России, показали реальные возможности ДПНИ как современной сетевой организации. Тогда впервые прозвучала версия о связях Движения с центральным аппаратом МВД – только оттуда оно могло первым получить информацию о беспорядках. В результате погромов местная власть, по существу, выполнила требования погромщиков. То есть произошла этническая чистка городского масштаба. Она коснулась прежде всего рыночных торговцев.

На фоне резкого обострения отношений с Грузией федеральная власть произвела депортации, которые также могут характеризоваться как этническая чистка. В лексике главы государства появился термин «защита интересов коренного населения», «справедливое возмущение» положением дел на рынках. В миграционном законодательстве произошли изменения, по которым в 2007 году неграждане России, по существу, изгоняются из мелкой торговли.

Но эти меры лишь частично соответствуют настроениям националистов. Ограничения касаются граждан иностранных государств, в том числе, например, украинцев и молдаван, ненависти не вызывающих. В то же время под их действия не попадают граждане России – выходцы с Северного Кавказа.

А объектом агрессии в Кондопоге и не только там являются люди, объединенным неполиткорректным понятием «черные». Строго говоря, мы имеем дело с агрессией по антропометрическому признаку, то есть с расизмом. Формальных механизмов для расистского решения в нынешнем российском государстве нет.

Но не это самое главное. Принятые решения обладают огромным коррупционным потенциалом. А 4 ноября 2006 года, на которое был назначен второй Русский марш, стало очевидным, что, помимо националистических лозунгов, все более значимыми становятся лозунги борьбы с коррупцией и расширения местного самоуправления.

И это дало основания полагать, что проведенный под жестким контролем милиции и спецслужб в разных городах России Русский марш-2006 положил начало национально-демократическому движению. Имеющему, безусловно, отталкивающие черты, но представляющему угрозу для управляемой демократии. И отражающему реальное недовольство населения положением дел в стране.

Кроме того, субъект управления демократией стал неочевиден. Незадолго до проведения Русского марша институализированные националисты из «Родины» вошли в партию «Справедливая Россия», которая оказалась в оппозиции «Единой России». Принято считать, что новое политическое образование возникло в результате противоречий между различными группировками в администрации президента. Хотя эти противоречия не стоит преувеличивать.

Принято также считать, что на этих противоречиях всегда играл и Дмитрий Рогозин, воссоздавший Конгресс русских общин. Идеологи Конгресса говорят и о «социально-ориентированном национализме», и о «национал-демократическом движении», но при этом рассуждают о расовой чистоте русской нации, о русских как «белых людях».

Но ведь и КРО, и «Родина», и другие националистические движения (за исключением, пожалуй, ДПНИ) поощрялись как партии-спойлеры. Их задача была проста – уводить от КПРФ голоса националистически настроенных избирателей. Но «Единая Россия» не хуже их справлялась с этой задачей, а сейчас коммунисты вряд ли актуальны – и КПРФ не та, что прежде, и избирательное законодательство совсем другое. В результате, однако, пришлось и еще придется что-то делать с этими некогда вспомогательными организациями. Это не результат слабости создателей управляемой демократии – они не раз доказывали свои способности и действовали результативно. Но, видимо, сама выбранная ими модель управления устаревает, становится инерционной и неэффективной. Особенно, если учитывать тот факт, что действительно число управляющих возросло.

После Русского марша-2006, который был разрешен только в качестве митинга, такие же меры давления со стороны милиции наблюдались на «Марше несогласных» «Другой России» и акции памяти убитых журналистов. Создается впечатление, что власть считает нелояльными проявления любой общественной активности. Показательно также, что масштабная акция прокремлевского молодежного движения «Наши» - деды морозы раздающие подарки ветеранам Великой Отечественной – была максимально деполитизирована.

Обществу послан сигнал: признак лояльности – аполитичность. Но участники самых разных националистических движений уже показали свое честолюбие, энергию и владение современными коммуникационными технологиями. И вряд ли они захотят быть лояльными.