Это было время страшной слабости. Мы представляли собой страну, которая получила удар под дых в виде Вьетнама, Уотергейта и стагфляции.

Джеральд Форд, который был сильным и достойным человеком, но не обладал поддержкой большинства и легитимностью избранного президента, был эмблемой слабости. И все же каким-то образом к тому времени, когда он покинул свою должность, Форд "вызволил американскую внешнюю политику из мясорубки Вьетнама и Уотергейта", как писал Генри Киссинджер в последней книге мемуаров "Годы обновления".

Действительно, Форд помог вернуть Соединенные Штаты на тот курс, который в итоге привел к триумфальной победе над СССР. Это урок того, как можно зубами вырвать победу, находясь на грани поражения, и он был бы полезен Джорджу Бушу, особенно в контексте серьезнейшей угрозы, нависшей над Вашингтоном, – проблемы Ирана. И он не может терять времени.

Форд, скончавшийся в этот вторник, сумел сделать то, что он сделал, благодаря признанию с поразительной смелостью и честностью, что Америка потерпела ряд поражений и не является победителем в игре. Он отмел "имперское президентство" и напыщенные речи представителей правого крыла, которые были тогда так же далеки от реальности, как и сегодня. Форд преодолел политическую границу и создал основу отношений с дружественными и готовыми к сотрудничеству странами. Возможно, его величайшим, но так и не оцененным достижением был "Заключительный акт" ОБСЕ в Хельсинки, подписанный на конференции по безопасности в Европе 35 странами в августе 1975 года. О мероприятии отзывались пренебрежительно ("много церемоний, но мало смысла" – Newsweek того времени) и называли его уступкой Советам, но вскоре Хельсинские договоренности начали "собственное замечательное существование", пишет Киссинджер.

Эта конференция первоначально была идеей Советского Союза, способом снизить роль НАТО. Но в итоге неохотное согласие Москвы подписать кое-какие смутные обязательства по обеспечению "прав человека и фундаментальных свобод" вдохновило создание "Хельсинских наблюдательных групп" в странах Восточного блока, самой известной из которых стала "Хартия-77" в Чехословакии. Таким образом, Хельсинские договоренности помогли рождению диссидентских движений, которые расцвели в 1980-х и в конце концов привели к распаду советского блока. Не менее важным было то, что Форд установил прочные связи с Европой, которые поддерживал впоследствии, приглашая несколько лет подряд к себе в лыжный домик канцлера Германии Хельмута Шмидта, президента Франции Валери Жискар Д'Эстена и премьер-министра Великобритании Джеймса Галахана.

Он также институализировал то, что впоследствии приобрело форму саммитов "большой восьмерки". По ту сторону линии раздела холодной войны, тем временем, пошла рябь по странам Восточного блока, чему способствовали эти объединительные процессы и создание альянсов на Западе. Несмотря на окончательный провал на юге Вьетнама, случившийся, когда Форд был у власти, он смог дать толчок более долгосрочной победе в США.

Все это может стать важным уроком для последних лет президентства Буша. Форд, в конце концов, имел не намного больше времени: в общей сложности он правил 29 месяцев. За шесть лет своего президентства Буш совершил много ошибок, но, возможно, хуже всего он трактовал свою роль в наблюдении за международным сообществом, которое по большей части выступает на стороне Америки, несмотря на ненависть к Вашингтону в последние шесть лет.

Буш также не смог понять, насколько мощной силой может быть объединенное противодействие международного сообщества, если Вашингтон будет стоять с ним плечом к плечу, а не на противоположной стороне. Вместо того чтобы изолировать "плохих парней", Буш большую часть своего президентства сам оставался в изоляции, оставляя в изоляции США. И никогда он не нуждался в международном сообществе больше, чем сейчас, когда Америка истекает кровью, а ее казна пустеет, пока она в одиночестве сражается в Ираке.

В течение нескольких лет Буш позволял переигрывать себя на дипломатическом поле Китаю, России и, самое опасное, Ирану. Однако президент все еще может изменить ход игры, по крайней мере в том, что касается все более вопиющего поведения Тегерана, которое стало настолько возмутительным, что недавно президент Махмуд Ахмадинежад объявил, что Иран уже является "ядерной державой". Как Буш может этого добиться? Посредством осознания неумолимой логики мира после холодной войны, который был создан соглашениями, подобными хельсинскому. Эта логика заключается в следующем: чтобы завоевать власть или влияние, страны должны процветать; чтобы процветать, они должны вступить в мировую экономику; чтобы вступить в эту мировую систему, они должны сотрудничать с ее основными участниками, особенно с международными банками и корпорациями. Все находящиеся за пределами системы становятся все беднее и слабее, сколько бы нефти и газа ни было у них в распоряжении. Напротив, все, кто находятся внутри системы, становятся богаче и сильнее. Автаркия – идея самодостаточной экономической державы, оторванной от остального мира, – мертва.

Соединенные Штаты при всей их нынешней слабости все еще держат в руках важный инструмент устрашения, занимая доминирующую позицию в международной системе. А министр финансов США Генри Полсон и его заместитель Стюарт Леви в последнее время сделали многое, чтобы использовать этот инструмент. Министерство финансов закулисно работало над тем, чтобы изолировать и отрезать иранскую финансовую и банковскую систему от международной системы. Недавно принятая в Совете Безопасности ООН резолюция о санкциях против Тегерана, при всей слабости ее формулировок, обеспечивает Вашингтону легитимность, которая ему необходима для осуществления такой политики.

Это делается не напрямую, а за счет легкого намека, что крупные банки, которые не проявят желания сотрудничать в этом вопросе, могут не получить доступа на американский рынок – самый важный в мире.

"Это очень уместный ход. Мы не угрожаем, – сказала мне пресс-секретарь министерства финансов Молли Миллервайз. – Мы даем понять: вот так Иран использует свою финансовую систему. Банки хотят пользоваться чистой репутацией".

Однако некоторые представители США, которые пожелали остаться неизвестными, говорят, что стоящая за этим угроза весьма прозрачна. "Они знают, что у нас есть инструменты, которыми мы можем воспользоваться, они знают, что им нужен доступ к американской финансовой системе, – говорит один чиновник, знакомый с деталями этой политики. – Так что у нас нет необходимости что-то говорить открытым текстом".

В последние несколько месяцев ряд крупных международных банков, в том числе UBS, Credit Suisse и HSBC, согласились свернуть операции с определенными иранскими банками, такими как Saderat, говорит чиновник. И появились признаки того, что Иран начинает чувствовать укол: управляющий директор Saderat Хамид Борхани пожаловался во Всемирный банк, в МВФ и в ВТО на финансовую изоляцию.

Смысл этого в том, чтобы опять превратить слабость Америки в ее силу, как это сделал однажды Форд. Иран действовал очень своевольно, потому что справедливо решил, что Буш завяз в болоте соседнего Ирака. Однако президент может выстроить консенсус международных сил против Тегерана, по крайней мере среди крупнейших банков, и в то же время создать в других странах дипломатические рычаги – например, поспособствовав мирному соглашению между Израилем и ПА и привлекая на свою сторону арабов, он может изменить представления о своей стране и о ее позиции в отношении Ирана.

Форд подготовил сцену для победы Рональда Рейгана над Советским Союзом в 1980-х – после Хельсинки Москва оказалась отвлечена проблемой дезинтеграции Восточного блока. Буш точно так же может помочь будущему американскому президенту справиться с Ираном. Возможно, на сей раз обойдется без еще одной разрушительной войны. Будем надеяться, что Буш не упустит эту возможность, воспользовавшись уроками из учебника Джерри Форда.