МАРИЯ Арбатова говорит, что никогда не примеряет вещи в магазине, а сразу просит завернуть. Так же и с мужчинами — с первого взгляда понимает: «Вот это мой новый муж».

Нынешний, третий по счёту, супруг Марии — гражданин Индии. С этой страной у главной феминистки России последние два года связано чрезвычайно много событий. Об «индийском периоде» и о главном в отношениях между мужчиной и женщиной Мария рассказала «Суперзвёздам».

— ГОВОРЯТ, что со своим предыдущим мужем вы встретились чуть ли не на баррикадах во время путча 1993 года. Правда?

— С Олегом мы познакомились в день, когда у меня был назначен развод с первым мужем. Это было 4 ноября 1993 года. Но в здание суда я не попала, потому что оно обстреливалось. А вместо этого отправилась на работу в редакцию «Общей газеты». И в кабинете главного редактора Егора Яковлева, где собралось огромное количество народа, познакомилась с Олегом. Мы как две «приглашённые звезды» со свободным графиком впервые увидели друг друга за полтора года деятельности в одной газете. Олег параллельно работал аналитиком в Центре экономических реформ при правительстве и был очень занятым человеком. А я вообще приходила, когда хотела, и писала, что хотела, хотя считалась обозревателем отдела политики «Общей газеты».

— Чем занимается ваш новый муж?

— Шумит — физик по образованию, финансовый аналитик по профессии. Кроме того, он пишет романы на английском языке и всё обещает мне, что получит Букеровскую премию. Но я настолько плохо владею английским, что пока не могу определить, каковы его шансы в этом жанре, хотя знатоки хвалят. Мы познакомились, когда я вела правозащитную программу на радио «Маяк». Мне захотелось сделать программу об индийской демократии, и я нашла Шумита через Интернет.

— На каком языке вы общаетесь?

— Шумит более 20 лет живёт в России, поэтому прекрасно говорит по-русски. Его тётя, национальная героиня Индии Калпана Датта, в своё время создала Всеиндийский институт русского языка. Она занялась этим, когда покинула большую политику. У Калпаны Датты была бурная молодость — в 17 лет её приговорили к тюремному заключению за подготовку взрыва здания суда. Таким образом она пыталась освободить соратников по антибританскому сопротивлению. Внешне и характером я похожа на тётю Шумита. Муж сказал мне об этом в нашу первую встречу.

— Вам уже довелось побывать в Индии?

— В своей последней книге «Дегустация Индии» я подробно описываю поездку по «Золотому треугольнику» — это Дели, Агра и Джайпур. Есть города и страны, которые легко можно обойти вниманием, но дворцы Джайпура и Тадж-Махал в Агре надо обязательно увидеть хотя бы раз в жизни.

— Это правда, что вы призывали русских женщин выходить замуж за индусов?

— В интервью для одной совсем незаметной российской газеты я утверждала, что для русских нет более близких и понятных народов, чем индусы. И дело не только в общих индоевропейских корнях, но и в том, что на сегодня мы одинаково ленивы, философичны, открыты и доверчивы. И в этой связи индусы — лучшие мужья для русских женщин из всех иностранцев, поскольку они очень нежные, открытые, ответственные, эмоциональные и заботливые. Отсюда и успех индийского кино у наших женщин.

Это интервью перепечатала самая крупная индийская газета, а за ней все остальные, вплоть до журнала «Азиатский гламур». Самое смешное: сейчас в Интернете идёт дискуссия по этому поводу, а в Бомбее даже сделаны опросы — с моим мнением согласилась половина аудитории. Я и не рассчитывала так быстро стать популярной в Индии.

— Как отнёсся к этому ваш муж?

— Только с этого момента он начал относиться к моей популярности с интересом. Когда недавно мне вручали «Орден Миротворца», он только махнул на это рукой. Все наши награды и звания для него смешны. Россия в понимании индуса — крохотная страна, в ней легко стать популярным. А вот, чтобы тебя узнал миллиард двести тысяч населения, как в Индии, надо действительно что-то собой представлять, считает Шумит.

— И всё-таки, не смущает ли его ваша популярность?

— К счастью, нет. Он принц по крови и вырос в очень известном клане. Его папа был помощником губернатора штата, чьё население равно населению нашей страны. Один дядя — создатель и генеральный секретарь Компартии Индии, а другой — лидер региональной социалистической партии. Шумит, хотя и моложе меня на 10 лет, мудр, как всякий индус. Он равнодушен к побрякушкам славы и, как истинный индуист, мечтает когда-нибудь купить дом в Гималаях и увезти туда меня и своих дочерей.

— Вы не рассказали, как Шумит за вами ухаживал. Получается, что вы встретились и сразу поженились. Неужели не было никакого конфетно-цветочного периода?

— Я страшно занятой человек и всегда выхожу замуж сразу. А конфетно-букетные периоды у меня обычно растягиваются на весь период брака. Я с первого взгляда определяю своего мужчину. И, надо сказать, пока ни разу в этом смысле не ошиблась. С благодарностью вспоминаю и своего первого мужа Александра, и своего второго мужа Олега. И отношусь к ним как к близким родственникам.

— Отношения надо ещё уметь сохранить.

— Это не такая сложная наука. Счастливая семья в первую очередь держится на хорошем сексе. С этим в России — большая беда. Население в вопросах секса у нас в основном зажато и безграмотно. Люди до сих пор думают, что лучшая невеста — это девственница и хорошая хозяйка. А потом оказывается, что никакого секса, кроме гастрономического, в семье не получается.

— Есть какой-то универсальный рецепт для соблазнения мужчины?

— Конечно. Его вывел Андре Моруа. Он сказал: «Ни один даже самый выдающийся мужчина не устоит против женщины, которая считает, что он тоже человек». А женщины, у которых проблемы с противоположным полом, всегда воспринимают мужчину не как человека, а как объект охоты. Второй принцип сохранения брака после сексуальной гармонии — это уровень взаимного уважения и способности слышать не только себя, но и собеседника.

— Многие женщины после 40 лет, чтобы поддерживать внешнюю привлекательность, ложатся под нож хирурга. Как вы к этому относитесь?

— Когда вспоминают, что мне 49 лет, начинают считать, сколько я сделала пластических операций. Честно говоря, нога моя ещё ни разу не ступала даже в косметический салон, не то что в клинику пластической хирургии.

— А как вы себя сохраняете?

— Во-первых, я практикующий психоаналитик. Для меня запустить психологические проблемы — это профнепригодность. Во-вторых, за последние двадцать семь лет я не приняла ни одной таблетки и всегда искала их природные заменители.

В-третьих, я никогда не тратила энергию на салоны красоты и фитнес-центры. Что такое занятие в тренажёрном зале? Кто сказал, что они прибавляют здоровья? Это мёртвый воздух из кондиционера и абсолютно тупое сношательство с тренажёрами. В шахте за подобное хотя бы деньги платят! Это время лучше посвятить прогулкам на природе, танцам или заняться сексом. В-четвёртых, я пользуюсь исключительно отечественной косметикой.

Все мои приятельницы уже двадцать пять лет ходят по косметическим салонам и тренажёрным залам, но выглядят хуже меня.

— В еде вы придерживаетесь каких-то принципов?

— Конечно! Ем всегда столько, сколько хочу, и то, что хочу. Правда, однажды в течение года была вегетарианкой. Я тогда как раз адаптировала на русский язык книгу своего двоюродного брата, известного лондонского натуропата Питера Дедмана. Питер сделал состояние на том, что открыл в Лондоне магазины и рестораны натуральной еды и выпустил книгу об этом. Как только закончила перевод, я вернулась к обычному рациону.

Да, и ещё. У меня нет дома весов. Как психоаналитик, я постоянно встречаюсь с женщинами, которые находятся в глубоко сексуальных отношениях не с собственными мужчинами, а с собственными весами. Лично я последний раз взвешивалась, когда рожала сыновей, а это было 29 лет тому назад.

— Вредные привычки у вас есть? Курение, например?

— Я начала курить лет с пятнадцати и курила очень много. Но десять лет назад бросила. Просто решила, что с первого января 1997 года поставлю на этом точку. В этот момент я поняла, что я очень занятой человек, у меня много проблем. А курение их не решает, а добавляет. Не могу сказать, что это было совсем легко. Первые пять лет мне даже снилось, что я курю.

Казалось, что сигареты сильнее меня. Но справилась. Правда, какое-то время поглощала семечки в промышленных масштабах. Сейчас вы не заставите меня закурить.

— Недюжинная у вас сила воли.

— Умение мобилизоваться у меня с детства. Я с года до пяти лет провела в больницах. А с десяти до тринадцати — в специнтернате для больных детей.

Я прошла «школу выживания» — там волю воспитывают.

— Ходит легенда, что в юности вы были одной из активисток московского движения хиппи.

— В ряды хиппи я попала в девятом-десятом классах, когда стала ходить в Школу юного журналиста при факультете журналистики МГУ. Сначала мы просто тусовались на журфаке, потом влились в уличную тусовку. Лидером московских хиппи был Юра «Солнышко» — Юрий Бояков. Такая странная фигура. Очень красивый блондин. В те времена быть приближённым к Юре Солнышко — было великим счастьем. Он уже давно в земле.

— На Западе хиппи жили в коммунах. Ваша группа не пыталась повторить этот опыт?

— Российские хиппи хипповали «без отрыва от производства». Я, например, в этот период училась в школе, потом работала и одновременно училась на вечернем отделении философского факультета МГУ. У меня было две комнаты в арбатской коммуналке, и, к ужасу соседей, там часто ночевали и жили хиппующие друзья.

В начале прошлого века мой прадед купил часть огромной квартиры у режиссёра Санина и его жены Лики Мизиновой. В этой части располагалась гостиная для приёмов. Именно в этих стенах пел Шаляпин, а Лика Мизинова обучалась оперному искусству и безуспешно пыталась соблазнить Чехова. В самой маленькой комнате у ванной доживала старушка, ставшая прообразом чеховской Душечки. Её звали Ольга Ивановна, она была горничной Лики Мизиновой. Я смутно помню её по детству. В этой квартире прошла жизнь нескольких поколений моей семьи, и хотя были и другие квартиры, но даже мои сыновья родились именно здесь.

— Вы сказали: «У меня были две комнаты» — а где в этот момент находились родители?

— Так сложилось, что в возрасте лет 15–17 я начала бунтовать и уходить из дома. И, понимая, что «задавить» меня не получится, мама прописала меня на эту жилплощадь. Понятно, что очень быстро там организовалась хипповская студенческая тусовка. Моё жильё прозвали «Салон Маши с Арбата». Постепенно возникла кликуха — Маша с Арбата, которая потом переросла в псевдоним. Моей девичьей фамилии Гаврилина никто не знал. Из-за этого свою первую публикацию я подписала как Арбатова, а во время выборов в Госдуму 1999 года я стала Арбатовой по паспорту.

Мой арбатский светско-хипповский салон был прикрыт, как только я вышла замуж и родила сыновей-близнецов. Это было, с одной стороны, моим сознательным выбором: я ненавижу богемные семьи, в которых дети растут как трава между хмельным папашей и обкуренной мамашей. Мой первый муж, хотя и был классическим певцом по профессии, тоже предпочитал тихую правильную семью. Так что сыновья росли уже в очень правильной ауре. И, как полагается, сами бунтовали в юности, носили ирокезы и кожаные куртки с металлом. А сейчас вполне остепенились и, хотя продолжают играть музыку в рок-группе «Инки», вернулись к своим гуманитарным интересам. Пётр работает спичрайтером в крупных политических проектах и вспомнил наконец о незащищённой диссертации, а Павел обучается психоанализу.

— В прессе писали, что вас наградили папахой Анки-пулемётчицы. За какие заслуги?

— Несколько лет назад в Москве шутливо отмечалось столетие Анки. Это была красивая пиаровская акция со звёздной тусовкой. Я оказалась лучшим стрелком. На следующий день везде написали, что мне вручили папаху Анки-пулемётчицы, но никто не написал, что я лучше всех стреляла.

— То есть зрение у вас, как у орла, а нюх…

— Как у восточноевропейской овчарки. Я себя ассоциирую именно с этим зверем.

— Почему?

— Во-первых, это моя любимая порода собак. Во-вторых, видимо, ощущаю себя по жизни не декоративной и комнатной, а сильной и верной зверюгой-защитницей, как восточноевропейская овчарка.