Когда наш «Боинг» приземлился в Тайбэе, я поздравил попутчика-тайваньца с удачным приземлением в аэропорту имени Чан Кайши. Как оказалось, поторопился – теперь это просто Таюаньский (по названию здешнего уезда) международный аэропорт. «Генералиссимус Чан Кайши больше ни при чем. У нас тоже развенчивают культы личности», – поведал коллега Ху, работающий в одной из местных газет. «Ну а как вы, как китайцы…» Однако собеседник, не дослушав, заявил, что «мы вовсе не китайцы, а тайваньцы». Знакомство с Китайской республикой на Тайване (официальное название этого непризнанного государства), таким образом, началось с неожиданных геополитических открытий.

Действительно, вряд ли в мире найдется еще одна страна, почти половина жителей которой отрицают свою принадлежность к собственному этносу. Согласно последним опросам, 49 процентов островитян считают себя представителями отдельной тайваньской нации, остальные по-прежнему самоопределяются как китайцы. Правящая Демократическая прогрессивная партия давно уже ратует за провозглашение независимости Тайваня, в то время как сторонники «чанкайшизма», т.е. адепты ныне оппозиционного Гоминьдана, по-прежнему определяют свой остров как «некоммунистическую часть Китая».

Меня особенно поразили рассуждения высокого правительственного чиновника, председателя совета по отношениям с континентальным Китаем Джозефа Ву. Он прямо заявил, что «свергнутый в Пекине Чан Кайши мнил себя правителем всего Китая, хотя распоряжался лишь Тайванем. Но мы – реалисты, и его амбиции нам чужды».

Можно как угодно относиться к покойному генералиссимусу, но когда посещаешь мемориальный комплекс его памяти, охватывают до боли знакомые чувства. Вот изваяние отца-основателя, вот почетный караул, а вот художественное наследие местного культа личности: юный Чан Кайши с учителем, он же с матерью, с бойцами-соратниками, выставлен и личный лимузин вождя («ЗИС», подарок Сталина, с которым лидер докоммунистического Китая то дружил, то ссорился ).

Тайваньцы любят напоминать о том, что их второй президент, сын Чан Кайши Цзян Цзинго, был Колей Елизаровым, под этим именем он жил и учился в России, женился на русской. И, как правило, добавляют: «Так же, как у вас, у нас есть свой комсомол». Комсомолом местные жители называют структуры министерства по делам молодежи, уделяющего немало внимания «военно-патриотическому воспитанию» молодежи. Как рассказала «НИ» г-жа министр Чжэн Ли-цзюнь, служба в армии, а на острове всеобщая воинская повинность, очень почетна, но «нам просто не нужно столько солдат. Теперь призывников стараются направлять к смежникам, например в полицию».

Покинув приветливый молодежный офис, на ближайшей улице совершенно неожиданно встретил «земляка», как неожиданно назвал себя молодой тайванец. Он сразу определил, что я откуда-то из СНГ. Оказывается, молодой человек учился, а потом закончил аспирантуру в Алма-Ате. При тайбэйском Институте индустриально-технологических исследований есть целый Центр изучения Центральной Азии, он-то и направляет студентов на просторы СНГ. Разговорились. «Ну и как тебе Тайбэй после Алма-Аты?» Ответ обескуражил: «Там девушки лучше, общительнее. А здесь никто не хочет замуж!». Неужели? Как вскоре выяснилось, проблема действительно существует, и не только в разгоряченном «гендерной несправедливостью» сознании моего собеседника.

Сам факт, что сегодня из 23-миллионного населения страны порядка 400 тысяч составляют «импортные» невесты, говорит о многом. Тайваньки, особенно городские жительницы, действительно не стремятся замуж, прежде всего они хотят получить образование и обзавестись собственным бизнесом. Не случайно недавно возникла дискуссия о необходимости переименования одной из столичных улиц – У Фэй (в переводе с китайского – «Пять сожительниц»). Предание гласит, что во второй половине ХVII века пять благородных сожительниц принца Нин Чина последовали с ним на Тайвань из континентальной части Китая. Принц запутался в интригах в борьбе за власть, пытаясь спасти свою некогда славную династию, что в конечном счете привело его к гибели. И тогда все пятеро его любовниц одновременно покончили жизнь самоубийством. Нынешних тайваньских феминисток такие истории совсем не радуют, почему и возникла идея избавиться от подобной исторической памяти. И конечно же, на выборах большая часть тайваньских бизнесвумен голосуют за всяческие перемены, за избавление от «наследия авторитаризма» во всем – от политики до семьи.