1 февраля Россия официально станет членом ГРЕКО – группы государств против коррупции при Совете Европы.

ГРЕКО была создана согласно резолюции Совета Европы. В принципе, выполнения «боевых» задач в «полевых» условиях она перед собой не ставит. Зато, оказывает помощь ее членам в оценке выполнения взятых на себя государствами обязательств по борьбе с коррупцией. Стремится добиться большей эффективности этой деятельности с помощью процесса взаимной оценки. Такой механизм работы должен способствовать определению слабых сторон в национальных антикоррупционных механизмах. А значит, послужить толчком к осуществлению необходимых законодательных, институциональных и практических реформ.

Тема коррупции для нас, безусловно, болезненная - этого добра в России предостаточно. Имидж страны такая ситуация безусловно портит, окрашивая вопрос взаимоотношений с Россией в достаточно мрачные тона. Но, главное, серьезно тормозит развитие отечественной экономики. И послушать советы, что там у нас сбоит в антикоррупционных механизмах, будет очень даже полезно.

Легко прогнозируется, что на Россию, как «на новенькую», обрушится шквал претензий и упреков. Ведь тема коррупции - хороший повод еще раз пройтись по недостаткам России, ее бедам и проблемам. И ГРЕКО обладает всеми признаками места, где Россию будут усердно критиковать. На фоне развернутой кампании в зарубежных СМИ по поводу формируемой в лице России новой мировой угрозы, ее реальных, а, порой, и высосанных из пальца прегрешениях, это внушает серьезную тревогу. Нас куснут, мы огрызнемся – и какой из всего этого выйдет толк и смысл? Поиск взаимопонимания, конструктивное взаимодействие были бы гораздо полезней.

А конструктивность будет зависеть во многом от того, какую тональность возьмут партнеры России в разговоре о ее коррупционных проблемах. Пока эта тональность не очень оправдывает ожидания.

Отчего сегодня ощущается определенный дефицит взаимопонимания, где корни взаимных расхождений?

Их истоки – в начале 90-х, когда формировался образ новой России. Страны, отбросившей свое тоталитарное прошлое и добровольно вставшей на путь свободы и демократии. Россия тогда представлялась неким великовозрастным школяром, которого надо было сажать за парту. Вдалбливать ей азы демократии и принятых в цивилизованном мире правил. Словом, учить ее уму-разуму, а в случае нерадивости – увиливания и отлынивания - обходиться с ней построже.

Предполагалось, что процесс этот по объективным причинам сильно затянется (98-й год это как бы еще раз подтвердил), несмотря на то, что давались самые квалифицированные рецепты, обеспечивалась самая профессиональная методологическая поддержка. Но рецепты не срабатывали, и от поддержки получалось слишком мало толка.

Однако вопреки всему страна стала стремительно набирать силу. Вот тут-то и возникли проблемы. Как известно, у родителей их дите всегда ребенок – как бы ни вымахало, сколько бы своих отпрысков ни нарожало. Та же инерционная схема действовала и в случае с Россией. Западу хотелось бы – как это и было в начале 90-х – воспринимать Россию как великовозрастного ученика младших классов. И если не практически безнадежного, но далеко отставшего. Мы менялись, мужали, взрослели – а к нам по-прежнему относились как к младшекласснику слабой успеваемости и неправильного поведения. А это никак не соответствовало внутреннему самоощущению России.

Мы говорим: мы – уже взрослые, уже способны жить по своему разумению. Вы имеете дело сегодня совсем с другой страной. А нам: нет, неправильно, вы еще не прошли весь школьный курс, делать надо так-то и так-то.

В результате, возникло некоторое психологическое напряжение со стороны наших западных и, прежде всего, европейских партнеров. Прошло совсем немного времени и что, снова менять свое отношение к России? Мы настроились терпеливо и долго учить, вразумлять и как нам теперь быть?

В результате и Россия продемонстрировала свою эмоциональность и обидчивость. Ее порыв к свободе и демократии вылился, в конечном счете, в ворох к ней претензий. Разве это справедливо?

Запад, на мой взгляд, взял неверный тон в диалоге с Россией. Вернее, не меняет его по ходу тех перемен, которые происходят у партнера. По-прежнему считает строгую учительскую интонацию наиболее приемлемой в диалоге. Педалируя свое стремление выявить и подчеркнуть недостатки и недоработки. Россия меняется, а тон в диалоге с ней – нет.

Возникающее взаимонепонимание вызывает рост взаимного раздражения.

Что же касается обсуждаемой проблемы, хотелось бы заметить, что коррупция – это вовсе не родимое пятно исключительно российской власти. Она свойственна также странам, в которых традиции демократии много старше российских, и уважение закона культивируется с давних времен – чуть ли не столетиями. И что, коррупционеров там вывели? Нет. И вообще, если есть универсальный рецепт борьбы с коррупцией – подскажите. Сажать? Сажаем. Расстреливать? В Китае к этой крайней мере прибегают в массовом порядке. Рассчитывать на эффективность законодательства? Но в какой стране хорошие антикоррупционные законы смогли начисто извести взяточников?

Если есть государственная власть, от которой зависит – разрешить или запретить, дать или не дать, обязательно находятся те структуры и граждане, которые всеми силами будут стараться решить вопрос в свою пользу. А также чиновники, которые пойдут им навстречу. Это непреложно и непреоборимо – как законы физиологии.

России, безусловно, необходимо содействие в борьбе с коррупцией. И она с благодарностью воспримет здесь помощь и поддержку ГРЕКО. Если при этом Россию не будут воспитывать как нерадивого ученика, замеченного в неоднократных нарушениях дисциплины, и пытаться ставить в угол…

Да, Россия в угол и не поместится – это точно.