На прошлой неделе он заявил, что Белоруссия находится в центре Европы и должна быть в нормальных отношениях с Западом. Прежняя политика, направленная на создание союзного государства с Россией, была совершено неправильной, продолжил он, Белоруссия летит на одном крыле.

Неважно, что прежняя "однокрылая" внешняя политика была его творением. Неважно, что его режим убийствами, угрозами, избиениями и хвастовством загнал себя в изоляцию, длящуюся больше десятилетия. Теперь он называет Финляндию, Швецию, Германию, Францию и даже Польшу достойными похвалы экономическими моделями.

Перспектива, что Белоруссия, возможно, выбирается из черной дыры, дразнит надеждами. Впрочем, прецедент есть. Президент Молдавии Владимир Воронин пришел к власти как коммунист, полный решимости превратить свою расколотую нищую страну в новую Кубу и, возможно, даже вступить в союзное государство России и Белоруссии. Но вскоре он превратился в умеренного социал-демократа, стремящегося сблизить Молдавию с Западом (курс, за который Запад оказывает ему постыдно малую поддержку).

Произойдет ли с Лукашенко то же самое? Как говорит Владимир Сокор из аналитического центра Jamestown Foundation, "инициативы Лукашенко омрачены тем, что ему трудно найти идиому, понятную западной аудитории".

И это мягко выражаясь. Белорусский лидер представляет собой колхозного ветерана с горящими глазами, это музейный homo sovieticus, чьи прокремлевские настроения и самопальный авторитаризм могут сравниться разве что с переменчивостью настроений и грубостью манер. Любому, кто прочувствовал цинизм правления Лукашенко, трудно питать надежды на перемены.

Сравнение с Молдавией к тому же верно лишь отчасти. Какими бы ни были взгляды Воронина на внешнюю политику, он не авторитарен. При всех своих проблемах Молдавия по сравнению с Белоруссией – прямо-таки модель Афинской демократии. Чудесное обращение Лукашенко к радостям западной модели никоим образом не изменило его репрессивную внутреннюю политику. Недавние местные выборы были фарсом, где многих оппозиционных кандидатов и их сторонников запугиваниями вынудили отказаться от участия.

Предыдущие ссоры с Востоком и заигрывания с Западом со стороны Белоруссии всегда кончались обычным торгом (с Россией). Но, конечно, на сей раз риторика сильнее.

Осуждение российского энергетического империализма из уст Лукашенко, побитого в недавних драках с Россией из-за нефтегазовых поставок, не звучало бы неуместно в устах поляка. Белорусский начальник говорит, что хочет, чтобы западные компании покупали акции энергетической инфраструктуры его страны.

Говорить, что Белоруссия всерьез открылась Западу, значило бы выдавать желаемое за действительное, но ничто не исключено. Самодовольная и неуклюжая региональная политика России оттолкнула от нее всех лояльных союзников по бывшему СССР – Армению, страны Центральной Азии, а теперь даже Белоруссию.

Это дает огромную, неожиданную и незаслуженную возможность Западу. Если с ней обойтись неправильно, это будет катастрофа. Попытка поддержать Лукашенко в противостоянии российскому давлению выставила бы Запад исключительно циничным.

Но, должно быть, Запад может поговорить с белоруской номенклатурой – высокопоставленными чиновниками и бизнесменами, которые управляют страной. Ни статус изгоя, ни объединение с Россией не сулит им привлекательное будущее.

В идеальном мире раздробленная, слабая оппозиция объединилась бы и сначала выдворила Лукашенко и его соратников из власти, а потом водворила бы в тюрьму. Но в реальном мире предоставленные ему (и им) роскошные виллы в Черногории и на Кипре могли бы стать ценой освобождения Белоруссии от диктатуры и российской гегемонии, и это был бы вполне хороший результат.