Обсуждение мюнхенской речи Владимира Путина следует, на мой взгляд, вести вместе с анализом пресс-конференции Сергея Иванова. Тогда сложится более или менее ясное понимание того, на что было рассчитано это «активное» мероприятие.

Итак, речь. С ее восприятием во внешнем мире нет никаких проблем. Россия не будет вступать в клуб демократических стран, Путин в Мюнхене пытался произнести нечто подобное тому, что произнес Черчилль в Фултоне, но без «железного занавеса», с массой примирительных оговорок и, конечно, не обладая таким авторитетом, как его предшественник. Но все равно поговаривают о возвращении к холодной войне, о том, что политика расширения НАТО на восток оказалась вполне оправданной.

Что же касается оценки речи внутри страны, то к пониманию ее содержания ближе всех подошел министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт. По его мнению, Запад должен осознать, что речь господина Путина представляет настоящую Россию такой, какая она есть сегодня. И это весьма точно, ибо мюнхенский демарш в России был воспринят в целом с восторгом, причем людьми разных политических взглядов.

Но и с некоторым скептицизмом – тоже людьми разных взглядов. Однако, думаю, у большинства населения преобладает восторг.

Популярность Владимира Путина не случайна и устойчива. Проводимая им политика и сам образ власти, созданный им, адекватен уровню развития российского социума. По Путину можно делать выводы о самоидентификации россиян, об их устремлениях и наклонностях. При оптимистичном подходе состояние российской нации можно назвать подростковым, при пессимистическом – деградационным.

Противоречия между оптимистами и пессимистами нет. Не мною сказано, что инфантилизм тождествен маразму, а деградация может начаться и на ранней стадии развития.

Применительно к самоидентификации россиян речь должна идти о подростковом, инфантильном отношении к себе и миру. О желании считаться взрослым, не прилагая к этому усилий. Нынешняя модель социального устройства, враждебная любой активности, – как политической, так и экономической – близка и приятна тому большинству, которое по полному праву называют путинским. Девяностые годы с их «хочешь жить – умей вертеться» и в самом деле для этого большинства – проклятое время.

Политическая элита настроена точно так же. Фасадная демократия для нее предпочтительнее собственно демократии, при которой тоже надо вертеться. Сейчас все гораздо проще и спокойнее, и потому, кстати, сторонниками третьего срока (на самом деле - бессрочного правления) президента Путина является гораздо больше людей, чем принято считать. ПТС – партия третьего срока, идеологией которой Александр Проханов провозгласил «суверенную демократию», имеет более значительную социальную базу, чем считает он сам. По отношению к внешнему миру российский инфантилизм заявляет о себе словами людоедки Эллочки: «Не учите меня жить!». И твердой уверенностью в том, что с любой международной трибуны наглый Запад, опять же, по словам мадам Щукиной, можно «срезать, как ребенка». Например, так, как это описано, в поэме Тимура Кибирова «Жизнь К. У. Черненко».

Или так, как это было в реальности в романтические хрущевские времена. Те, кому речь Владимира Путина понравилась, сравнивали его с Никитой Сергеевичем. И ведь действительно – в российской истории не было ничего более яркого и задорного, чем «кузькина мать». Однако же, комментаторы (речь идет, прежде всего, о свободном интернет-пространстве, о блогосфере), вспоминающие Хрущева, признают, что своей «кузькиной матери» нынешний российский лидер не припас. И, по существу, проявляют солидарность с комментаторами западными.

А западные комментаторы понимают, что нового витка гонки вооружений Россия при всех нефтедолларах не запустит. И дело даже не в том, что денег нет – есть деньги. Дело в принципиально иной, нежели в советские времена, мотивации российской элиты. Гонка вооружений, как и демократия, будет иметь фасадный, пиаровский характер, миллиарды, вложенные в западную экономику, включая недвижимость для себя и своих детей, отличают нынешнюю номенклатуру от советской. Оценивая же ситуацию в России в целом, многие западные и некоторые российские эксперты указывают на то, что наша экономика держится только на сырье, что разговоры о диверсификации и структурных реформах несерьезны после семи лет реализации совсем иной модели развития. Модели деградационной, ведущей к социальной поляризации населения, к вымыванию среднего класса, в перспективе – к политической дестабилизации. Инфантилизм и деградация друг другу не противоречат.

Причем, если приглядеться, менее всего мюнхенская речь понравилась националистическим кругам в России, которые просто не верят в боевую риторику президента. Как не верят они и в «Русский проект» «Единой России», начало которого, очевидно, не случайно совпало с выступлением в Мюнхене. Но оценка того, что произошло в столице Баварии, будет неполной без пресс-конференции вице-премьера и министра обороны Сергея Иванова, которую следует рассматривать в контексте информационной гонки так называемых преемников. Сам Сергей Иванов, правда, от этого звания отказался. Но совершенно очевидно, что его выступление было асимметричным ответом на выступление Дмитрия Медведева в Давосе, которое было исполнено в кандидатском формате.

Обстоятельства выступления Сергея Иванова принципиально отличались от давосских. Как и во время визита Владимира Путина в Индию, он не был главой делегации. Но был очевидно вторым человеком. И по этому обстоятельству, и по содержанию выступления можно заключить, что к кандидатскому формату Сергей Иванов не перешел. Но он предъявил формат преемника – в аппаратном, а не публичном толковании.

И это делает информационную гонку еще более занятной.