Каждый его выход на сцену - это триумф актерского мастерства, а по мощности личной энергетики Райкину нет равных.

- Константин Аркадьевич, где вы берете столько сил?

- Я занимаюсь любимым делом. Человек, когда он влюблен, готов свернуть горы. Любовь - дело энергичное. Мне лучше всего живется, когда работаю.

- Какие чувства вас одолевают перед премьерой?

- Благоговения - никогда. Премьера - это событие. Когда ты внутри него, то целиком его не воспринимаешь. Я не ощущаю пафоса момента, мне это несвойственно. Я на дистанции нахожусь, на бегу.

- И давно вы так живете?

- С детства. Вообще творчество - это реализация избытка энергии. Тебе мало своей жизни, ты еще придумываешь себе другую, все время на себя что-то примеряешь. Мне всю жизнь приходится этим заниматься. Когда готовлю какую-то роль, так хочется ее сыграть, прямо до мурашек. Всегда ощущаю себя в долгу перед людьми, которые приходят к нам, в театр "Сатирикон".

- А вы хорошо знаете своего зрителя?

- Я люблю театр для всех: для тех, кто его понимает, и для тех, кто не понимает. Сам факт прихода в театр говорит об определенном интеллектуальном уровне. Раз пришел, значит, не безнадежен. Если пришел еще раз - значит, зацепило. Темный, одетый в модное человек, наверное, очень скоро забудет о том, что два часа пребывал в тонких материях и был ближе к Богу на два сантиметра. А Бог запомнит. И может, там, потом, ему огня на сковороде поубавит.

- А православные священники говорят, что театр - грех.

- Честно говоря, отношение нашей православной церкви к театру меня останавливало, когда решал для себя вопрос религии. Но ведь не все же они так говорят...

- И как вы решили для себя этот вопрос?

- Я крестился в православие, ибо человек по сути русский - по культуре, языку, менталитету. Национальность и вероисповедание - разные вещи. Я ощутил потребность к этому приходу сознательно, уже совсем взрослым.

- В одной из телепередач вы сказали, что Бог замечает тех, кто сам выпрыгивает ему навстречу. Помните ли вы свой дебют и как относитесь к славе и популярности?

- Это было очень давно. Слава - далеко не самая важная вещь. Одно время, между прочим, я был действительно очень популярным артистом. Лет 15-20 назад меня знали все - от мала до велика. Отчасти это приятно, отчасти это бывает утомительно и раздражает, потому что люди иногда совершенно не умеют себя вести и проявляют большую тупость и бестактность, влезая в твою жизнь и стараясь подчинить тебя своим маленьким эгоистичным желаниям. Подобострастие тут же оборачивается страшным хамством...

- Ваше имя помогает вам решать какие-то житейские проблемы?

- Может быть, да. Иногда что-то с ГАИ улаживать, маленькие казусы. А порой, пожалуй, мешает. Но все это такие мелочи, что не стоит и говорить.

- Вы отдаете театру столько энергии. Время и силы на близкие отношения остаются? Есть у вас сегодня друзья?

- Давно когда-то был у меня друг... Один. Друзей не может быть много. А самые близкие у меня - лишь жена Елена и дочка Полина.

- А какие качества в людях вы цените больше всего?

- Способность понять другого человека и доброту. Считаю, что именно доброта спасет мир и каждого из нас.

- Вы с женой всегда понимаете друг друга? Ссор между вами случаются?

- Скорее не ссоры, а небольшие споры. Но не по принципиальным соображениям, а по житейским мелочам... Хотя от быта я в семье освобожден, хозяйственные вопросы в основном решаются без меня.

- Ваша сестра в своих воспоминаниях написала, что ваш отец, Аркадий Исаакович Райкин, не знал, в каком классе и как учатся его дети.

- Ну, не классы же и какие-то там оценки главное во взаимоотношениях. "Качество" родителей определяется атмосферой в семье. И способом воспитания, который к детям применяется. Мои родители воспитывали собой. Не словом и указательным пальцем, а существованием - сутью поведения.