Человеку смешанной расы, да еще с именем, которое ассоциируется с двумя главными врагами Америки, нужна редкая удача, чтобы стать кандидатом в президенты Соединенных Штатов.

Это первое, что приходит многим в голову, когда всплывает имя Барака Хусейна Обамы, 45-летнего сенатора-демократа от штата Иллинойс. Сам Обама, уже вступивший в предвыборную гонку 2008 года, рассуждает о своих рискованных именах в характерной для него откровенной и потому подкупающей манере.

Да, пока его еще частенько путают с Алабамой, с Осамой, с кем только не путают, признает он. Да, его среднее имя – действительно Хусейн, что переводится с арабского как «маленький и красивый». Но американцы редко используют свои средние имена, да и главное не в этом.

Главное в том, объясняет сенатор, что если он, Барак Хусейн Обама, сын экономиста из Кении и американки из Канзаса, собирает на своих выступлениях многотысячные аудитории, как на концертах «Роллинг Стоунз», значит «страна жаждет чего-то нового и другого».

Некоторые статистические институты даже уточняют, что. 62 процента американских избирателей готовы к темнокожему президенту в Белом доме.

Сенатор из Иллинойса заставил заговорить о себе после его блистательного выступления на Национальной конвенции Демократической партии 2004 года. Центральная мысль его речи: Америка намного сложнее, чем ее привыкли изображать политики-радикалы и упивающиеся межпартийными дрязгами журналисты. Страна готова перешагнуть через искусственный забор, отделяющий Слона от Осла, Республиканскую партию от Демократической, чтобы в единстве приблизиться к своим надеждам.

А главная из этих надежд – достойный, ответственный, с точки зрения судеб Ближнего Востока и Америки, уход американских войск из Ирака.

Позднее Обама облек эту идею в свой «Законопроект о деэскалации иракской войны», внесенный в Сенат в январе 2007-го. Хотя наши солдаты и проделали в Ираке «прекрасную работу», говорится в проекте, у здешнего конфликта между враждующими религиозными сектами нет военного решения. Поэтому сенатор предлагает законодательно обязать вашингтонскую администрацию не позднее 1 мая 2007-го начать передислокацию американских войск из Ирака домой. К концу марта 2008-го там не должно остаться ни одной боевой бригады.

План Обамы не так черно-бел, как кажется на первый взгляд. В частности, сенатор допускает, что какой-то ограниченный американский контингент задержится в Ираке, чтобы заниматься антитеррористическими операциями и обучать иракскую гвардию и полицию. Конгресс может также временно приостановить возвращение американских солдат. Таким образом, автор закона сохраняет за собой право на многовариантность.

По большому счету Барак Обама не сказал и не предложил ничего нового. Многое почерпнуто им из доклада двухпартийной комиссии Бейкера-Гамильтона, многое просто витало в воздухе как некое общее место антивоенной критики. Но почему эти слова так возмутили противников и так восхитили единомышленников, когда они прозвучали из уст темнокожего новичка, заседающего в Сенате без году неделя?

Гром грянул даже из таких далей, как Австралия. «Если бы я возглавлял «Аль-Каиду», - возмутился австралийский премьер Джон Ховард, – я бы обвел март 2008-го кружочком и денно и нощно молился бы за победу Обамы». С другой стороны еженедельник «Тайм» назвал сенатора из Иллинойса «самым горячим политическим феноменом Америки», а многие телевизионные знаменитости бросились наперебой зазывать его на свои ток-шоу.

Хладнокровие, с которым Обама воспринимает и хулу, и хвалу, говорит о том, что этот политик уже сегодня знает себе цену.

Сенатор посоветовал Ховарду, если уж он такой энтузиаст иракской войны, направить туда еще 20 тысяч австралийский солдат, а не ограничиваться жалкой группкой из 1400. Что до внезапного бума собственной популярности, то Обама «и польщен, и обеспокоен». Обеспокоен, потому что «это говорит больше о самой Америке, чем обо мне». Похоже, имеется в виду, что страна созрела для радикальных перемен, в том числе самых необычных в истории президентских выборов.

Трудно выделить какое-то одно качество Барака Обамы, которое так гипнотизирует американского обывателя.

Говорят, это не только внешнее сходство с молодым Джоном Кеннеди, но что-то общее в их харизме. Сенатор обладает даром казаться одновременно воплощением и гламура, и внутренней скромности, чем так памятен JFK.

Говорят также, это нежелание Обамы считать себя посланцем во власть только от черной Америки. Он редко цитирует Мартина Лютера Кинга, никогда не спекулирует на своей особой причастности к его наследию борьбы за гражданские права. Как сегодня Кондолиза Райс, как раньше Колин Пауэлл, Барак Обама хочет поставить себя выше цвета кожи. И, судя по нарастающей волне общественных симпатий, это ему удается.

Февральский опрос института Гэллапа оценивает поддержку американцами сенатора из Иллинойса в 21% против 40% у Хиллари Клинтон, его главного конкурента на выдвижение кандидатом в президенты от Демократической партии.

Но Хиллари рано радоваться. Стать лидером в начале гонки, как показывает опыт ее собственного мужа, дело опасное. На праймериз в Нью-Гемпшире тот оказался всего лишь третьим, однако благополучно вселился в Белый дом на 8 последующих лет.

Да, Хиллари пока опережает Обаму по всем статьям. На ее стороне отлаженная машина блистательных политтехнологов, талант соблазнять спонсоров на щедрые деньги и, наконец, мгновенная узнаваемость имени, то есть то, что именуется политическим брэндом. Но брэнд «Клинтон» – это и каинова печать историй с Дженнифер Флауэрс, Моникой Левински, провала реформ системы медицинского страхования и памятного скандала с недвижимостью, известного как «Уайтуотер».

Обама свободен от такого багажа прошлого.

Даже слишком свободен. Его самое слабое, уязвимое место – это недостаток политического опыта. К 2008 году его сенаторский стаж не превысит 4 лет. Это дало основание такому вашингтонскому старожилу, как вице-президент Дик Чейни, небрежно обронить на днях: «Думаю, люди могут пожелать (от президентского кандидата) большего опыта, чем у него. Особенно если учесть природу времен, в которых мы живем».

На что многие думающие американцы могли бы ответить: обитающий в Вашингтоне политический опыт загнал Америку в такие темные тупики вроде Ирака или глобализации демократии, что лучше бы такого опыта не было вовсе. Как раз эта самая «природа времен», похоже, делает сегодня опыт больше недостатком, чем достоинством политика. Обама наверняка попытается сыграть на этом парадоксе, предложив американцам вместо опыта качество, упомянутое в заголовке его только что опубликованной книги – «The Audacity of Hope». Что можно перевести как «Дерзость надежды».

Вообще же я склоняюсь к мысли, что интрига президентской кампании 2008 года в США исчерпает себя уже следующим летом, когда Национальный съезд Демократической партии сделает свой выбор между Хиллари Клинтон и Бараком Обамой. Если только первая не предложит второму баллотироваться в паре: в президенты и вице-президенты соответственно.