В столичном Департаменте социальной защиты населения сообщили, что за 2006 год в приюты Москвы поступили более 3 тыс. беспризорников. Эксперты убеждены: на улицах города осталось вдвое больше детей, однако чиновникам в предвыборный год надо приукрасить ситуацию.

Беспризорность в России уже стала настоящим социальным бедствием. Причины понятны: в нашей стране нет ни серьезных программ по работе с неблагополучными семьями, ни единой службы по контролю над беспризорными детьми. Правозащитники бьют тревогу: в стране растет целое поколение потенциальных преступников и попрошаек.

О том, что беспризорных детей на улицах российских городов становится все меньше, говорят, как правило, перед выборами. Ситуация улучшается, рапортуют московские чиновники. Этот год не стал исключением: по официальным данным, на 7,6% снизилось число детей, добровольно ушедших из семьи, и на 2,6% – число детей, ушедших из образовательных организаций. Однако у независимых экспертов другие данные: по одной только столице бродят несколько тысяч «ненужных» детей, а по стране и вовсе миллионы. Несмотря ни на что, проблема по-прежнему решается неэффективно. Беспризорники уже стали постоянными обитателями московских вокзалов и подворотен. Рейды по их отлову приводят только к тому, что ребята меняют место жительства.

Стараниями местных милиционеров бездомные подростки были вынуждены покинуть Ленинградский и Ярославский вокзалы. Зато теперь они «прописались» на Курском и Казанском вокзалах. Возле касс парни стреляют мелочь. Дети обычно просят на хлеб и продают просроченные билеты. У них это называется «бизнес». Живут ребята на чердаках в дружном соседстве с крысами, блохами и взрослыми бомжами. Но на жизнь не жалуются. Один из попрошаек по имени Толик рассказал «НИ», что за минуту он получает по три рубля. «Дома все время есть хотелось, а здесь мы сыты, – говорит мальчик.– Родители у меня пьют, но, может, я к ним еще вернусь».

Толик работает не один, за ним постоянно присматривает старший – 17-летний Василий Казарский, два года назад сбежавший из подмосковного детдома. «Тошно там стало, – сообщил «НИ» Василий Казарский. – Решил жить самостоятельно. У меня профессия сейчас какая: гоп-стоп, развести кого-нибудь, зато на еду хватает. Жизнь более-менее наладилась. Клей нюхать бросил, теперь только водку пью».

Василий признает, что подростков на вокзале много. Под его «опекой» мальчишки из самых разных городов, но больше всего из Москвы и Твери. Милиция ребятами практически не интересуется. «У нас с ними уговор: чтобы на территории без беспредела. А так, живи – не хочу, – говорит Василий. – Соцорганы к нам тоже не наведываются. Помогают только разные благотворительные организации. Кормят, помыться дают, обещают вот паспорт мне сделать, может, и жилье подыщут».

В приют – только со справкой

Шатающиеся по улицам дети и не подозревают о том, что целый комплекс их собственных фундаментальных прав нарушен государством. «Конвенция ООН о правах ребенка, как и Конституция РФ, гарантирует любому ребенку право на образование и лечение, – рассказал «НИ» уполномоченный по правам ребенка в Москве Алексей Головань. – Беспризорники незащищены во многом из-за нескоординированной деятельности трех ведомств, которые занимаются этой проблемой».

Специалисты признают, что одна из серьезных проблем борьбы с беспризорниками – отсутствие единой системы контроля над судьбой таких детей. По существующему законодательству помощью сиротам занимаются сразу три ведомства – МВД, Минздрав и Минсоцзащиты. По мнению экспертов, работают они, как лебедь, рак и щука, которые тащат воз в разные стороны. В итоге системно решить проблему не удается. Всю работу они проводят отдельно, вообще не советуясь друг с другом. «У каждого министерства даже существует отдельный банк данных по числу беспризорников, – пояснил «НИ» г-н Головань. – Для большего порядка необходим единый реестр, чтобы четко определить, где заканчивается работа одного ведомства и начинается деятельность другого».

Вопрос единого ведомства, которое бы занималось безнадзорными, поднимался много раз. «В 1999 году был принят закон об основах профилактики несовершеннолетних, – рассказал «НИ» президент благотворительного фонда «Приют детства» Сапар Кульяров. – В какой-то степени он распределил обязанности разных служб в борьбе с безнадзорными, и на первое место поставил органы социальной защиты. Отрицательная сторона этого закона – отныне ребенка нельзя было взять прямо в приют, если он не сделал никаких правонарушений. Теперь его берут только со справкой от милиции. Система очень сложная – сначала ребенка задерживает милиционер, затем он попадает в одну из специальных больниц для безнадзорных, где должен провести около трех недель. Только после этого его отправляют в приют».

В такой ситуации очень сложно найти «крайнего», поэтому каждое ведомство работает спустя рукава. Инспекторы по делам несовершеннолетних потеряли интерес к беспризорникам: раньше милиции разрешалось не просто задерживать бездомных детей, но и работать с ними. Беспризорники были прекрасным каналом информации: сдавали вокзальную мафию, рэкетиров. Теперь все, что может сделать инспектор, – вызвать малышу «скорую помощь». В больницах детям тоже не рады. «Врачи там и так по горло загружены, – убежден исполнительный директор общественной организации «Право ребенка» Борис Альтшулер. – А им еще и беспризорников с педикулезом, гепатитом и чесоткой привозят. Поэтому в больницах детям напрямую говорят: если хочешь, уходи, потом скажем, что ты сбежал. Детям так и говорят: нам с вами возиться некогда».

Бегут не из дома, а от родителей

Большинство малышей от такого «выгодного» предложения не отказываются. «Далеко не все дети хотят жить в детских домах и часто сбегают оттуда, – пояснил «НИ» г-н Кульяров. – Когда я работал руководителем приюта, организация, которая кормит безнадзорных детей у Курского вокзала, привезла к нам «на экскурсию» 40 ребят. Они помогли мне перетаскать кирпичи, пообедали и уехали обратно. Никто не захотел остаться. Ребенка отталкивает мелькание погон и белых халатов, которых он привык бояться с самого детства».

Детдом светит только сиротам. Тех ребят, у которых родители не лишены родительских прав, а таких большинство, вернут в семью. «Проблемные дети редко остаются дома после опыта безнадзорной жизни, – отметил г-н Кульяров. – Нередко бывает и так, что ребенок, отправленный домой в другой город, возвращается в Москву раньше сотрудника, который был отправлен с ним в качестве сопровождающего». Только после решения внутрисемейного конфликта можно быть уверенным, что беглец останется дома.

Причина понятна: большинство детей бегут не просто из дома, а от родителей, которые пьют и бьют. При этом, несмотря на огромное количество людей, задействованных в борьбе с беспризорностью, лишь единицы работают непосредственно с кровными родителями. «Кризис семьи нужно предотвращать до того, как ребенок стал беспризорником, – пояснил «НИ» координатор программ «Врачи без границ» Алексей Никифоров. – Поэтому в первую очередь необходима социальная работа с родителями. Такую функцию могли бы выполнять уже существующие центры по социальной реабилитации. Сейчас они занимаются лишь тем, что помогают детям, которые уже поступили к ним. Нужно выделить в них подразделения по работе с семьей и на улицах. Тогда специалисты центров всегда смогут быть в курсе, почему дети шатаются по улицам и где находятся их родители. Выяснив причину, по которой ребенок оказался без надзора, они смогут заняться решением семейного конфликта».

«Найти выход из ситуации действительно можно, но делать это нужно немедленно, – пояснил «НИ» Алексей Головань. –Беспризорники могут стать настоящей угрозой российского общества. Если не решить проблему сейчас, то через 10–15 лет, когда несовершеннолетние дети улиц вырастут, в стране появятся тысячи бездомных взрослых».

БЕСПРИЗОРНИКОВ В ШВЕЦИИ НЕТ

Недавно все шведские газеты обошла сенсационная фотография, изображающая старое овощехранилище, вход в которое был завешен тряпками. «Здесь живет курдская семья с малолетними детьми»,– кричали заголовки. Скандал разразился на всю страну. По словам курдов, в овощехранилище их загнали коммунальные власти, отказавшиеся предоставить семье квартиру. Разбираться с местными «садистами» отправилась комиссия из Стокгольма. Вскоре выяснилось, что это классическая афера. У курдских эмигрантов уже была комфортабельная квартира в другом городе. Тем не менее семья мошенников получила еще одно жилье. Формулировка властей звучала следующим образом: «Нельзя подвергать риску детей, которых родители вновь могут временно лишить дома ради собственных целей».

Эта история характеризует отношение к детям в Швеции. Беспризорников здесь нет. Социальные власти бдительно следят, чтобы ребенок жил в комфортабельных условиях. Если ребенок испытывает «незначительные недостатки в уходе», ему находят так называемую семью поддержки. Сюда малыш отправляется несколько раз в месяц «для разгрузки». При серьезных нарушениях подыскивается опекунская семья, где малыш живет постоянно хоть месяц, хоть год. Ежегодно в Швеции социальная служба размещает в 6 тыс. опекунских семей около 10 тыс. детей, от новорожденных до семнадцатилетних. Опекуны получают вознаграждение в зависимости от возраста ребенка и проблем в его психическом и физическом развитии. Оно состоит из двух частей: денег на текущие расходы (500 – 700 долларов в месяц) и зарплаты (600 –1,2 тыс. долларов).

Алексей СМИРНОВ, Стокгольм