В последние годы борьба за контроль над энергоресурсами набирает обороты и становится доминирующим фактором в международных отношениях. Основными игроками в этой борьбе выступают как отдельно взятые государства, так и региональные или международные структуры в лице ОПЕК, Международного энергетического агентства (МЭА) и других организаций, выражающих интересы входящих в них стран.

Борьба за контроль над регионами, богатыми энергоресурсами, иногда приобретает не только скрытый, но и весьма откровенный характер. Об этом свидетельствуют, например, попытки поголовной «демократизации» постсоветских республик. Западные геополитические центры, навязывающие этим странам управляемые кризисы, озабочены тем, что запасы углеводородного сырья скудеют на месторождениях, поставляющих нефть на их рынки.

Согласно оценке специалистов, в ближайшие десятилетия потребности в энергоносителях во всем мире будут расти в среднем на 2,4 % ежегодно, а добыча сырья в таких регионах, как Северное море, Индонезия будет сокращаться ввиду истощения запасов. Одновременно нестабильность на Ближнем Востоке расшатывает хрупкие устои мирового энергетического ресурса. Поэтому основные потребители электроэнергии устремляют свои взоры на постсоветские страны с целью диверсификации импорта углеводородного сырья, где помимо их огромных запасов наблюдается устойчивый экономический рост. В силу сложившихся обстоятельств новые независимые государства оказывают все более возрастающее влияние на глобальный рынок.

Но надо признать и другое: усиление влияния – отнюдь не результат каких-то согласованных действий и продуманной политики стран–экспортеров сырья и энергии с точки зрения организации их транспортировки и транзита, оптимального ценообразования и, в целом, обеспечения энергетической безопасности региона. Благо, что пока конъюнктура рынка для них со знаком плюс. Она может на время отодвинуть на задний план региональные или межгосударственные разногласия, но отнюдь не способствует их разрешению. Последние события, связанные с поставкой газа из России в Белоруссию, из Узбекистана - в Киргизию и Таджикистан ясно продемонстрировали, что переход на рыночные отношения в ценообразовании является очень болезненным и требует тщательной подготовительной работы. В этом смысле весьма показательна Центральная Азия. Ее безопасность во многом зависит от урегулирования существующих проблем в энергетической сфере.

Именно с необходимостью общих подходов связаны все чаще звучащие призывы к созданию единого энергорынка в рамках Шанхайской организации сотрудничества. Одни предлагают назвать это Азиатской энергетической стратегией, другие – Энергетическим клубом (ЭК). Но суть одна: назрел вопрос обеспечения энергетической, а, следовательно, экономической и политической безопасности стран–членов ШОС путем создания единой структуры.

Но, как заметил директор Института энергетической безопасности РФ Виталий Бушуев, без гармонизации национальных энергетических стратегий и законодательств не удастся добиться чего-либо существенного. Ведь известно, что решения, принимаемые без глубокого экспертного анализа, часто остаются на бумаге, поскольку не удается выдержать баланс между такими крайностями, как национальный интерес и взаимные уступки ради интеграции. К слову, сотрудничество стран ШОС в энергетической сфере уже показало, что интересы сторон не только отличаются, но иногда противоречат друг другу. Например, Таджикистан и Киргизию в первую очередь интересует продвижение гидроэнергетики в регионе. По данным таджикских экспертов, потенциал гидроэнергетических ресурсов их страны составляет 550 млрд кВт/ч электроэнергии в год.

Но развитие гидроэнергетики Таджикистана или Киргизии без учета водопотребления Узбекистана и Казахстана нанесло бы непоправимый урон сельскому хозяйству этих стран. При этом киргизские эксперты считают, что наличие теплоэлектростанций вблизи ледниковых зон разрушит хрупкое экологическое равновесие. На сегодняшний день многие проекты по добыче, транспортировке нефти и газа осуществляются по договоренностям на двусторонней основе, что, естественно, негативно сказывается на ценообразовании и влечет за собой постоянные трения между потребителями и производителями.

Высокий потенциал стран-поставщиков энергоносителей требует выработки согласованной политики в образовании цен как на внутреннем, так и внешнем рынках. По данным В.Бушуева, страны ШОС имеют высокий уровень мировых запасов - 23 % нефти, 55 % природного газа, 35 % угля. Одновременно они же являются наиболее энергорасточительными, эффективность их энергопользования находится на самом низком уровне. Учитывая динамичный рост экономик ШОСовских стран и высокие цены на энергоносители, в целесообразности совместных действий в решении многих проблем не приходится сомневаться. Идея создания Энергетического клуба актуализируется потому, что конъюнктура мирового энергетического рынка требует согласованных и продуманных действий не одного или двух игроков, а целой группы заинтересованных стран. Лишь тогда можно будет достойно противостоять его капризам.

Действия ОПЕК показывают, что создание подобной структуры способствовало бы выработке единой тактики. По мнению российских экспертов, интересы членов ЭК не должны ограничиваться производством, транспортировкой или же потреблением энергоресурсов. Они имеют как геополитический, так и инвестиционный характер. Страны Центральной Азии и Китай, где избыток рабочей силы, могли бы создать много новых рабочих мест путем привлечения инвестиций в сферу топливно-энергетического комплекса.

Многие поспешили Энергетический клуб ШОС окрестить аналогом ОПЕК. Но по своему формату ЭК уникален. ОПЕК, к примеру, координирует ценообразование нефти для 11 стран – экспортеров черного золота, МЭА объединяет, в основном, его потребителей. Формат ЭК своеобразен тем, что его составляют как производители (Россия, Казахстан, Узбекистан), так и потребители (Китай, Таджикистан, Киргизия) энергоресурсов. Однако, несмотря на эти различия, при создании ЭК можно смело взять на вооружение одновременно и накопленный опыт ОПЕК, и политику МЕА. Энергетический клуб может стать своеобразной экспертной площадкой для выработки рекомендаций, учитывающих интересы всех членов ШОС. В то же время здесь можно от дискуссий и анализа проектов перейти к их практической реализации.