Два года назад (4 апреля 2005 г.) произошло одно из громких политических событий в истории независимой Молдовы - оппозиционные Христианско-демократическая народная партия, Демократическая и Социал-либеральная вместе с правящей Партией коммунистов проголосовали за переизбрание Владимира Воронина на пост президента, и решили установить "политическое партнерство в интересах страны". Шок от такого партнерства был на первых порах настолько сильным, что лишь немногие политические обозреватели осмеливались комментировать его положительные и отрицательные стороны. Теперь, спустя два года, делать это намного легче.

Первый и главный аргумент оппозиции, которая проголосовала за Воронина, недопущение беспрецедентного напряжения ситуации в республике. Лидер ХДНП Юрие Рошка заявил даже, что, благодаря оппозиции, удалось избежать революции, которую готовили силы извне. Готовилась ли тогда революция или нет - это и теперь трудно сказать. Наверное, узнать об этом можно будет лишь тогда, когда политики напишут свои мемуары.

Второе объяснение оппозиции - необходимость сохранения стабильности в стране, продолжение реформ и курса на европейскую интеграцию. Несомненно, в данной области сделано много. Доказательством являются реформы в Счетной палате, Центральной избирательной комиссии, Высшем совете магистратуры, в области телевидения и радио, местного публичного управления. Но верно и то, что не все реформы дали ожидаемый результат, многие были осуществлены лишь для того, чтобы отрапортовать о них в Брюсселе.

Например, положение дел в судебной системе оставляет желать лучшего. Хотя впервые судьи, назначенные общим собранием судей, составляют большинство в Высшем совете магистратуры (7 из 12), решения ВСМ игнорируются парламентом. Свидетельство тому - недавнее голосование парламента, который утвердил в должности лишь одного из трех судей Высшей судебной палаты, хотя все трое были предложены ВСМ.

Другим примером является положение дел в области местного публичного управления. Хотя парламент принял немало законов в данной области, ассоциации примаров считают, что не все из них хорошие. В частности, местные избранники считают неадекватным ситуации закон о местных публичных финансах и требуют принятия нового закона.

Далеко от совершенства и положение дел в области телевидения и радио, которое, вопреки проведенным реформам, практически не изменилось. Несмотря на все изменения в законодательстве, качество передач не изменилось, ТВ и радио общественными стали только по документам и вывескам.

Как сами участники политического партнерства, так и те, которые не приняли участия в нем, признают (хотя не всегда открыто), что проведенные с 2005 г. реформы не дали ожидаемого результата. Каждая сторона имеет свое объяснение - власти и ее сторонники считают (и они частично правы), что хорошая реформа не может дать сиюминутные результаты и что должно пройти немало времени, пока она начнет действовать с максимальной эффективностью. Действительно, как можно требовать, например, от судьи, который до сих пор постоянно считался с политическим фактором, стать сразу независимым и изменить радикально свое поведение?!

Или как может, например, телевидение, которое до сих пор было государственным, стать публичным только после принятия соответствующего закона?! Реформы подобного рода должны быть осознаны теми, кто должен их реализовать и лишь после этого претворить в жизнь.

Не принявшая участие в политическом партнерстве оппозиция также имеет свое объяснение: "реформы проведены для того, чтобы пустить пыль в глаза общественности, распределить портфели между коммунистами и их союзниками". Данная точка зрения также имеет право на жизнь, так как во многих реформированных учреждениях кресла распределены по политическим принципам. Но сам факт, что коммунистическая власть согласилась уступить часть кресел оппозиции уже кое-что значит! Более того, не следует игнорировать и другой важный момент: в некоторых учреждениях (как, например, ЦИК) портфели достались и оппозиции, которая не приняла участия в политическом партнерстве от 4 апреля 2005 г. Другими словами, оппозиция начинает получать доступ к руководству важнейшими государственными учреждениями, чего не было после первой победы коммунистов на выборах в 2001 г.

Курс на европейскую интеграцию Молдовы также оценивается неоднозначно. С официальной точки зрения в данном направлении сделано немало. Как бы там не было, но План действий РМ-ЕС выполняется, продолжается приведение законодательства в соответствие со стандартами ЕС и СЕ, разработана (и выполняется) календарная программа выполнения обязательств перед Советом Европы. Слабой же стороной является то, что зачастую предпринятые официально меры по вопросам европейской интеграции не соотносятся с практическими действиями власти. Следует признать, что, хотя и принимаются законы, призванные улучшать деловой климат, он не является совершенным. Принято немало законов, призванных обеспечить реализацию на практике основных прав на свободное передвижение, на свободу слова. Но в действительности эти права зачастую грубо нарушаются.

К сожалению, европейская интеграция Молдовы используется большинством политиков в партийных и предвыборных целях. Никто и никогда не говорил о действительном положении дел в данной области: власти и их союзники обязательно что-то преувеличат, когда говорят об успехах, а оппозиция обязательно постарается доказать, что положение дел намного хуже, чем в действительности. Данная ситуация поднимает много вопросов относительно того, насколько искренними являются представители нынешнего политического класса, когда выступают в пользу европейской интеграции.

Сегодня бытует и такое мнение, что не следует использовать европейскую интеграцию как веский аргумент, когда речь идет о политическом партнерстве от 4 апреля 2005 г. Ведь даже в отсутствии этого партнерства, парламент все равно принял бы единогласно любой документ, связанный с европейской интеграцией, так как точки зрения всех парламентских партий совпадают в данном вопросе.

Отдельные политические обозреватели склонны думать, что политическое партнерство следует рассматривать не только через призму "интересов страны" (о которых говорят те, которые стояли у истоков партнерства), но и через призму интересов партий и лидеров, принявших для себя это непростое решение.

Спустя два года после 4 апреля 2005 г., как никогда видно, что больше всего в этом партнерстве нуждались коммунисты. На тот период, разноцветные революции буквально потрясли бывшее советское пространство (Украина, Грузия, Кыргызстан). Опасность революции была вполне реальной и для Молдовы, потому как "революционна ситуация" активно рассматривалась в различных политических кругах Молдовы. Определенные политические силы в Москве подталкивали к революционному развитию событий, о чем свидетельствовала и политика большинства приближенных к Кремлю российских СМИ.

Вполне понятно, что коммуниста Владимира Воронина можно было переизбрать на должность президента и без помощи христиан-демократа Юрие Рошка и социал-либерала Олега Серебряна. Для этого достаточно было, чтобы депутаты Демпартии во главе с Думитру Дьяковым проголосовали за Воронина и они были настроены поступить именно таким образом (как, собственно, и поступили в дальнейшем). Привлечение ХДНП и СЛП к партнерству означало для коммунистов, в первую очередь, нейтрализацию двух сильных политических противников, которые смогли бы встать во главе потенциальной антикоммунистической революции.

Для коммунистов важно было, чтобы впоследствии новые союзники были заодно с властью. Это уменьшило бы силы отечественной оппозиции и, соответственно, ее давление на власть, но придало бы демократическую окраску, впечатление национального политического консенсуса, столь необходимого для хороших отношений с западными влиятельными лицами.

Поведение коммунистов было вполне логичным: они руководствовались инстинктом самосохранения, и их расчет впоследствии оправдался, даже если предположить, что они потеряли часть электората, который никогда не простит им пакта со смертельными врагами - крайне правыми партиями.

Вполне понятно, почему в партнерстве участвовала Демократическая партия Думитру Дьякова. Он никогда не чувствовал себя уютно в оппозиции и все время афишировал "свою конструктивную политику", пытаясь приблизиться к власти. Прагматизм Демпартии пригодился и на сей раз - благодаря политическому партнерству 2005 г., она защитила своих представителей на местах от "неприятностей" правящей партии и смогла занять важные посты в государстве.

Что касается поступка Рошки и Серебряна, то даже сегодня, не до конца понятно, что заставило их поступить таким же образом как Дьяков. Аргумент о том, что они стремились избежать досрочных выборов и революции, не совсем верный. Выборов можно было избежать в любом случае, так как Дьяков и Демпартия не допустили бы роспуска парламента, в который они прошли с большим трудом после четырех лет политического небытия.

Можно было избежать и возможной революции - для этого достаточно было, чтобы Рошка поступил, что он впоследствии и сделал, отказаться от "заманчивых" предложений и денег, которые, как он говорит, предлагали ему определенные силы извне ради приведения в действие революционного фитиля.

В данной ситуации могут быть лишь два объяснения: либо на Рошку и Серебряна оказали влияние западные силы, которые "убедили" их в том, что следует проголосовать за переизбрание Воронина президентом, чтобы "не допустить возврата Молдовы под влияние России" или Юрие Рошка (меньше Олег Серебрян) дошел к тому времени до определенного уровня политической зрелости, когда понял, что должен рисковать, принимая радикальное решение. ХДНП долгие годы удерживалась в рамках 8-10% голосов на всех выборах. Независимо от предпринятых партией усилий, ее электорат практически никак не расширился.

Можно сказать даже, что выборы 2005 г. стали большим разочарованием для Рошки, который с огорчением констатировал, что, после того, как провел более двух лет на улице (в акциях протеста), после того, как добился неофициального статуса "лучшего оппозиционного формирования", количество его избирателей осталось тем же.

На выборах 2005 г. Рошка не только не мог угрожать господствующим позициям коммунистов в рейтинге избирательных преференций, но остался далеко позади другого оппозиционного формирования - блока "Демократическая Молдова", который набрал около 28% голосов. В данной ситуации предполагается, что лидер ХДНП решил рискнуть - покинуть узкий участок правого электората, подвинуться немного к центру политического спектра и попытаться разделить положительные результаты власти с коммунистами. Если это были настоящие причины, то ХДНП, действительно, рисковала основательно. Ведь пока неизвестно, примет ли его с "новым лицом" право-центристский электорат. Неприятие ХДНП на новом политическом участке смерти подобно для этой партии, а ее принятие открывает широкие перспективы для христиан-демократов. Положение прояснится после всеобщих местных выборов 3 июня, которые станут тестом для партий, которые, рискнув, пошли на участие в политическом партнерстве от 4 апреля 2005 г.