Евреев били, убивали, грабили. Всегда. В течении всей двухтысячелетней истории жизни в галуте (странах изгнания). И, как ни горько признать, «впереди планеты всей» была Россия. Не случайно русское слово погром вошло без изменения в языки многих европейских стран.

Особенно мощная волна погромов прокатились по России 100 лет назад. В 1903-1905 г.г. Именно потому в те годы началась по-настоящему массовая эмиграция, практически «исход» евреев в Америку. Именно после погромов российское еврейство потянулось к сионистским идеям, начиная понимать, что единственное спасение в создании собственного государства. Погромы 1903-05 г.г. заставили вспомнить о своей национальной принадлежности «Великого Бунтаря», в то время юного, 23-летнего Владимира Жаботинского. Ставшего впоследствии одним из лидеров сионистского движения.

Всё это история. Хотя и не такая уж далёкая. Мне было лет 19-20, когда дед, высокий, худой, с длинной кустистой бородой, впервые рассказал о погроме. Который он пережил в Белоруссии в 1904 году. В десятилетнем возрасте. Дед был образованный человек. С инженерным образованием. И, вместе с тем, глубоко верующий. Никогда не снимавший головного убора и не представлявший как можно еврею работать в Шабат.

- Столько времени прошло, а ужас, который тогда испытал, забыть не могу, - говорил он, взволнованно потирая руки и глядя почему-то не на меня, а в окно.- Этот ужас до сих пор живёт во мне. Начинаю вспоминать и встаёт перед глазами толпа. Страшная, разъярённая. Которую, кажется, ничто не может остановить. Которая катится по городу, оставляя после себя трупы, искалеченных людей, ужас, кровь, слёзы...

Вообще, погром это некий психический феномен. Не поддающийся пониманию. Ну скажи, - в маленьких, немного на выкате глазах его искреннее удивление, - как объяснить? В погроме участвовали не только хулиганы, не только шайки деклассированных элементов, но и вполне нормальные люди. С некоторыми из которых у моих родителей были приятельские отношения. Эти люди воспитывали детей, ходили в церковь, любили домашних животных. И вдруг, в какой-то момент, становились зверьми. Жаждущими крови. Жестокими и безжалостными. Я не хочу вспоминать подробности. Не могу. Слишком ужасно то, что они делали. Даже сейчас, когда рассказываю, тяжело и страшно...

Мы - другое поколение. Мы не пережили погромов. В нас не живёт тот ужас, который жил в дедушке. Но отголоски унизительного, разрушающего чувства сохранились. Возможно, на генетическом уровне. И порой просыпаются неприятным холодком в душе почти каждого российского еврея. Особенно тех, кто помнит зиму 1953 года, когда после «дела врачей» в воздухе запахло предпогромным ужасом.

Я помню. Мне было 13 лет. Я шёл с нотной папкой из музыкальной школы. По своему двору на улице Чайковского в Москве. Я не знал ни про каких врачей и, вообще, политикой не интересовался. И вдруг весь двор, и дети, и взрослые, даже мои приятели стали кидать в меня и в другого мальчика-еврея снежки. Не шутливо, не играя, а молча, зло, с серьёзным выражением лица. В этом молчании, в этой неулыбчивой сосредоточенности было самое страшное. Сейчас, по прошествии многих лет, думаю, что тогда «ещё немного, ещё чуть-чуть», ещё какой-нибудь едва заметный сигнал сверху и безобидное кидание снежками переросло бы в погром....

А весной 1990 года я снова испытал нечто подобное. Когда диктор телевидения среди других новостей, как бы между прочим, с невозмутимым выражением лица и чёткой дикцией сообщил о том, что 3 или 4 мая в Москве возможен погром и милиция принимает меры безопасности. Опять холостнуло по сердцу. И не только меня. Многие евреи уезжали на эти дни из города. Или, на худой конец, как соседи по подъезду, подтаскивали к двери одежный или книжный шкаф. Как будто это могло спасти. Металлические двери тогда ещё были редкостью. Жизнь шла своим обычным чередом. Кругом меня, в доме, на работе, на улице были абсолютно нормальные, милые люди. Но я вспоминал слова деда о «психическом феномене», вспоминал как в меня кидали снежки в 53-м году и страх не уходил.

Надо сказать, что тот феномен жестокости и безумия охватывал людей в России довольно часто. Первые погромы произошли в 1821 и в 1859 г.г. в Одессе. Они имели, сравнительно, незначительные масштабы и вызваны были торговой конкуренцией с местным греческим населением. Массовый характер погромы приобрели в 1881-83г.г.

Один из таких погромов начался в ночь с 15 на 16 апреля 1881 года в Елисаветограде (Кировоград). Было разграблено большое количество еврейских домов и магазинов. Пять человек убито. Далее погромная вакханалия развивалось по нарастающей. 26 апреля погром вспыхнул в Киеве. Было раграблено более 1000 магазинов, убито несколько евреев, около 20 женщин изнасиловано. Затем в Киевской области, Конотопе, Жмеринке, Одессе. 13 декабря, в день католического Рождества погром начался в Варшаве - разгромлено 1,5 тысячи магазинов и домов, ранено 24 человека.

После убийства народовольцами Александра Второго (1 марта 1881 года) распространяются слухи о том, что императора убили евреи и что есть негласный приказ повсеместно устраивать погромы. В Черниговской губернии крестьяне потребовали от местного начальства письменного удостоверения, что они не понесут ответственности за исполнение этой «повинности». Такое удостоверение они получили.

Из других погромов особенно крупными были погромы 1884 г. В Нижнем Новгороде (погибло 9 человек), 1890 г. в Стародубе, трёхдневный погром 1902 г. в Николаеве. Особенно массовыми, получившими широкую известность, были погромы, о которых я уже упоминал, 1903-1905 г.г. Погром 1903 г. в Кишинёве (убито 49, ранено 586 человек), погром 1903 г. в Гомеле (29 авг.-1 сент.), погромы в 1904 г. в Мелитополе и Симферополе. Этот список можно продолжать и продолжать...

Надо сказать, что подавляющее большинство погромов было организовано властями. Как гражданскими, так и военными. В департаменте полиции была даже оборудована типография, печатавшая погромные прокламации. Руководитель типографии ротмистр М.Комиссаров откровенно признавался: «Погром устроить можно какой угодно. Хотите на 10 человек. Хотите на 10.000». В Одессе, например, генерал-губернатор А.Каульбарс приказал войскам использовать против отрядов еврейской самообороны все виды оружия, вплоть до артиллерии, а в речи к офицерам полиции заявил: «Нужно признать, что все мы в душе сочуствуем этому погрому».

Вот такие дела. Муторно становится, когда узнаёшь про всё это. Ещё раз убеждаешься, что «феномен», о котором говорил мой дед, случался не так уж редко. И, конечно, не только в России, но и во многих других странах. В том числе, конечно же, и на моей новой Родине. В Германии. Впрочем, это особый разговор, так как Катострофа европейского еврейства в 20 веке явно выходит за рамки погрома...