26 апреля 1986 года, после взрыва реактора №4, слово «Чернобыль» стало символом крупнейшей техногенной аварии ХХ века. Ее следствием был мощный радиационный выброс, повлекший жертвы, искалеченные судьбы, утраченное здоровье, материальные потери, всеобщий стресс, а также радионуклидное загрязнение огромных территорий.

В день трагедии ветры подхватили с берегов реки Припяти, где стоит Чернобыль, восходящий поток радиационной пыли и понесли ее по миру. «Посланцев» 4-го блока Чернобыльской АЭС (ЧАЭС) находили на чайных плантациях за Кавказскими горами, в Калифорнии и даже во льдах Антарктиды. Больше всех досталось Европе: пыль осела в Польше, Болгарии, Германии, Швеции, Швейцарии, Бельгии, Голландии, Англии и других странах.

Вопрос «Кто виноват в аварии?», казалось бы, должен быть исчерпан, однако тема поднимается вновь и вновь. «Что может быть неясного? Свои выводы сделали регулирующие органы, отвечающие за ядерную и радиационную безопасность, эксперты МАГАТЭ, был и суд. Нет оснований не доверять мнению серьезных специалистов, - считает профессор Российского научного центра «Курчатовский институт» Александр Боровой, долгие годы руководивший группой ученых в Чернобыле. – Журналисты «пытают» меня и по сей день, но я не хочу отвечать на этот вопрос, потому что в нем скрыто предложение осуждать людей, переживших ад, обожженных не только снаружи, но и внутри, принявших смерть в мучениях. Я не имею права судить своих покойных учителей, создавших для страны атомную энергетику и ядерное оружие, защищающее нас до сих пор. Для меня важно одно: все ли сделано, чтобы Чернобыль не повторился? Я считаю – все».

За 21 год, прошедший со дня аварии, в Чернобыле действительно побывали тысячи специалистов из многих государств. Они скрупулезно выявляли картину случившегося, проводили исследования, сообща делали выводы. Тем не менее, сложилась некая группа людей, которая все это подвергает сомнению, продолжая яростно спорить, выдвигать новые, надуманные версии аварии.

Их воображение рисовало, например, «происки КГБ, испугавшегося перестройки», или «ядерный взрыв плутония», который, якобы, секретно от всех, в том числе и персонала станции (!), нарабатывался в реакторе. Причиной называлось землетрясение (непонятно только, почему оно поразило лишь один 4-й блок?) или даже террористический акт. То, что на ЧАЭС пробрались террористы, якобы доказывают обнаруженные в «Укрытии» желтые пятна, которые представлялись остатками взрывчатки. На самом деле установлено, что эти пятна - следы обычных солей урана. Среди причин фигурировал и такой фантастический вариант, как «влияние на психику дежурной смены АЭС посредством мощного радиоизлучения от объекта противоракетной обороны, расположенного по соседству».

Все было гораздо проще. Накануне трагедии, в 2 часа дня 25 апреля, на Чернобыльскую АЭС позвонила девушка-диспетчер из Киева и строго потребовала прекратить снижать мощность 4-го реактора и вообще отсрочить его испытания, к которым уже фактически приступили. Сердитая девушка командовала, конечно, не от себя - она только озвучивала начальство. Инженеры АЭС сопротивлялись, но указания все же были выполнены. Реактор проработал 9 часов в опасном режиме, а потом ответил взрывом на недопустимые действия персонала.

После аварии словосочетание «реактор чернобыльского типа» стало символом смертельной опасности, технической ненадежности. Один из лидеров «зеленого движения» России ученый-биолог Алексей Яблоков недавно назвал «безумием» решение правительства продолжить замороженное ранее строительство реактора РБМК (РБМК – реактор большой мощности, канальный) на Курской АЭС. Между тем специалисты утверждают, что вероятность аварии такого реактора, заложенная в проекте, ничтожно мала и составляет величину 1 млн реакторо-лет. «Это означает, что, если бы реактор проработал невероятный срок в 1 миллион лет, то случайно мог бы и взорваться,- пояснил физик чернобылец Борис Горбачев. - Но средняя служба реактора составляет 30- 40 лет, так что вероятность аварии на практике равнялась нулю».

Проект реактора РБМК, тем не менее, все же имел слабину - он плохо учитывал «человеческий фактор», давал возможность оператору вмешиваться в программу работы (в современном, усовершенствованном варианте этот конструктивный дефект исключен). Предполагалось, что специалист-ядерщик просто не способен допустить безграмотного шага. Но, к сожалению, и директор, и главный инженер Чернобыльской АЭС не знали физики атомного реактора – они были обычными энергетиками. За два года до трагедии правительственные чиновники почему-то решили передать атомные станции на баланс Министерства электрификации, тогда как раньше они входили в систему ядерного комплекса. Так трагедия получила свой первый шанс.

Защитный Саркофаг, созданный над разрушенным блоком, с годами вызывал все больше опасений из-за возможной цепной реакции: сооружение высотой с 25-этажный дом скрывало 180 тонн радиоактивного топлива. Укрытие было ненадежным - радиоактивность не позволяла строителям работать в непосредственной близи. В результате не обошлось без дефектов: общая площадь щелей составила примерно 1000 кв. м. Из них наружу сочилась плутониевая пыль. Не внушали доверия и конструкции старого Саркофага, поскольку опорой им служили уцелевшие стены реакторного блока.

Только через 10 лет после трагедии удалось создать специальный «Чернобыльский фонд «Укрытие», на счет которого западные страны согласились перечислить необходимый $1 миллиард. По замыслу, новые защитное сооружение должно надежно изолировать развалины 4-го реактора лет на сто. Это будет один из самых печальных и поучительных памятников на Земле.