Сегодня прошло 15 лет со дня ее смерти.

Марлен Дитрих давно превратилась в легенду. Женщины подражали ее манере одеваться (знаменитые брючные костюмы, галстуки, броские крупные украшения). Ее романы привлекали всеобщее внимание. После смерти актрисы интерес именно к этой стороне ее жизни еще больше возрос после публикации в 1999 г. книги, которую написала о матери дочь Марлен. Однако сколько бы ни ходило разговоров вокруг персоны Марлен, она как была, так и остается звездой - недосягаемой, равнодушной и отчужденно взирающей на мир.

Марлен Дитрих называли "Королевой мира", хотя родилась она в семье прусского полицейского. Но с ролью королевы справлялась безукоризненно. Когда в начале восьмидесятых ее пригласили на прием, устраиваемый в ее честь одной из английских принцесс, Марлен ответила отказом. "Но почему?" - удивились друзья. "Так ведь она всего лишь принцесса. А я - королева. С какой стати я должна к ней идти?" - ответила она.

Официально, будущая кинодива появилась на свет в 1901 году, хотя накануне своего девяностолетия она попытается доказать, что на самом деле родилась на четыре года позже. Школа ее никогда не интересовала, и она забросила учебу задолго до получения аттестата зрелости. Впрочем, и пустышкой она не была никогда. Еще, будучи школьницей, Марлен написала в альбоме подруги: "Счастье, в конце концов, приходит к усердным".

С ранних лет девушка обожала две вещи - музыку и кино.

Дебют в кино в 22-м году в фильме "Маленький Наполеон" не стал для актрисы судьбоносным. Позже Марлен напишет, что, увидев себя на экране, воскликнула: "Боже, я выгляжу как волосатая картофелина!".

Выйдя замуж за Рудольфа Зибера, и родив дочь, Дитрих не думала связать с кино свою жизнь.

Позже она познакомилась со звездой кабаре Клер Вальдофф, которая научила Марлен очаровывать публику песней, не обладая при этом значительным голосом.

Судьбоносной стала встреча с известным режиссером фон Штернбергом в одном из кафе, в котором Дитрих сидела в перерыве между съемками очередного пустячкового фильма. Режиссер как раз искал исполнительницу на роль в своем новом фильме "Голубой ангел" и решил попробовать Марлен. Такого сногсшибательного успеха, который имела картина во всем мире, не ожидал никто!

Она любила шокировать. Дитрих делала вид, что ей нет никакого дела до реакции публики. На самом же деле это была игра. Марлен не могла без зрителей и была настолько актрисой, что начинала играть, даже если в комнату заходила кошка.

Она носила туфли только ручной работы и никогда не надевала босоножек: открытые пальцы ног - вульгарность для плебеев!

Она обожала строгий стиль, который смягчала мехами.

Задолго до пластических хирургов она собственноручно делала подтяжку лица при помощи пластыря и умела выглядеть шикарно в любом гриме - потому что в любом образе играла саму себя, Марлен Дитрих. Все отмечали ее сногсшибательную фигуру, а между тем ее дочь описывает десятки ночных рубашек, искусно воспроизводящих восхитительные округлости,- разумеется, они предназначались для любовных свиданий. Днем в дело шла клейкая лента, с которой грудь выглядела соблазнительно без всякого бюстгальтера. Вот почему все мужчины, включая далеко не доброжелательных партнеров, вспоминали ее потрясающий бюст. А ее сумасшедшее "голое платье" от Жана Луи - создавалось впечатление, что блестки нашиты прямо на кожу! На самом деле платьев было три - и она умело преподносила их, придумав вентилятор на рампе, который заставлял трепетать тонкую ткань, длинную лестницу, по ступеням которой шла, небрежно волоча роскошные меха. Ее багаж мог составлять сорок четыре чемодана и одну маленькую коробочку.

Перчатки ей делали по слепку рук, а туфли - только по индивидуальной мерке. Она могла перебрать сто вуалей, чтобы свет идеально лег на щеки и нос.

В конце жизни, Дитрих ни за какие деньги не соглашалась сниматься.

Также не любила она рассказывать о себе и почти не давала интервью. Исключением стали лишь последние годы жизни, когда актрисе было нечем платить за квартиру, и, будучи под угрозой выселения на улицу, она за 20 тысяч долларов согласилась ответить на вопросы журнала "Штерн".

Ее любимыми словами были "вздор" и "об этом уже написано в моей книге". Минуты откровения наступали только после того, как домработница приносила ей "фирменный" чай. Вместо чая в стакане был коньяк. Дневную норму Дитрих составляли три стакана.

Выпить она любила всегда. В перерывах между песнями заходила в кулисы и делала по глотку виски. Однажды, она, выпив лишнего, споткнулась и упала в оркестровую яму. Поднявшись на сцену, Дитрих со сломанным плечом допела концерт. Врачам она неизменно отвечала: "Я пережила две мировые войны. Неужели меня остановит какой-то перелом?"

Она неодобрительно относилась к любым разговорам о здоровье.

Дитрих лгала о нем, чтобы ее не жалели. В конце своей книги, говоря о переломе бедренной кости, который навсегда приковал ее к постели, она написала: "Оставаясь довольно скованной в движениях, я стараюсь ходить через "не могу"... Сохранилась хромота, но это не болезнь, и те, кто действительно меня любит, находят мою походку весьма интересной". Когда эти строки были опубликованы, Дитрих вообще не могла передвигаться без посторонней помощи.

Дитрих думала о смерти без страха. "Надо бояться жизни, а не смерти". Когда Стивен Спилберг прислал ей в подарок свою афишу с признанием в любви, она отослала ее дочери: "После моей смерти продашь на аукционе. Мертвая я буду стоить дороже. И ни в коем случае не плачьте, когда я умру. Оплакивайте меня сейчас".

Свои последние годы Марлен доживала в Париже в полном одиночестве. Единственный, с кем Марлен общалась, был писатель Ален Боске. "Я так боюсь одиночества, - говорила она ему. - Но это единственное доказательство моей независимости".

Скорее всего, она умерла, приняв большую дозу снотворного. За два дня до смерти, Марлен Дитрих, которой было уже почти 90 лет, перенесла кровоизлияние в мозг. "С этого момента она уже не могла оставаться одна в квартире, ей надо было переезжать в дом для престарелых, но она любой ценой хотела избежать этого", - поведала подруга актрисы.

Марлен Дитрих умела идти к цели напролом и не умела быть слабой никогда.