Россия требует у Норвегии возмещения экономического ущерба в сумме 143 млн. крон (около 20 млн. долларов). Дело в том, что норвежское правительство придало двум районам Щпицбергена статус национальных парков, а как раз в этих местах одна из российских компаний занимается угледобычей.

Теперь эту работу придется сворачивать. Похожие проблемы возникли у нашей страны с Польшей, а, например, Украина вовлечена в «экологический конфликт» с Румынией, и с каждым днем таких примеров становится все больше. Эксперты говорят, что охрана окружающей среды – одна из самых модных тем сегодня. И именно поэтому экологию все чаще используют как инструмент международной политики.

Различные опросы показывают, что охрана окружающей среды входит в тройку важнейших проблем, волнующих жителей Европы. «Зеленые» представлены в большинстве европейских парламентов, да и остальные партии имеют в своих программах солидные экологические блоки. Защита природы стала испытанным оружием во внутриполитических схватках европейцев. Самый яркий пример этого явления – страсти, разгоревшиеся в приморских странах по поводу предстоящей прокладки газопровода из России в Германию по дну Балтики.

Москву встретил единый экологический фронт, созданный Польшей, странами Балтии и Швецией. «Зеленые» аргументы против газопровода (труба пройдет в районах затопления химических боеприпасов, в местах скопления мин времен двух мировых войн, ее прокладка поднимет донные отложения с вредными веществами и пр.) на самом деле прикрывают экономические и политические интересы. Польша и государства Балтии не хотят терять выгодного российского транзита по своим территориям, Швеция, прежде всего, опасается ухудшения военно-стратегической ситуации на Балтике.

О том, что экология в «трубном вопросе» играет роль служанки, а не госпожи, свидетельствует отношение стран–защитниц природы к другим, не менее опасным энергетическим проектам на Балтике. В конце 2006 года был торжественно введен в эксплуатацию подводный высоковольтный кабель «Эстлинк» между Финляндией и Эстонией. Кабель пролег по линии самого мощного минного заграждения в мире, которое было установлено в Первую и Вторую мировые войны между Хельсинки и Таллином. И в Швеции, и в Польше, и в странах Балтии этот проект встретил лишь позитивную реакцию: «Энергозависимость Балтии от России теперь несколько уменьшилась».

В Швеции спокойно, в деловом духе обсуждают экономические плюсы и минусы возможной прокладки газопровода из Норвегии к западному побережью Швеции. Газопровод должен пройти в районе затопления химических боеприпасов в проливе Скагеррак возле города Люсекиль, но экологический аспект в дебатах даже не затрагивается.

Польша также намерена извлечь пользу из этого проекта, войдя в консорциум по строительству норвежско-шведского газопровода с отводом трубы на Балтику, к Гданьску. Польская ветка заденет два опасных участка – район затопления химических боеприпасов возле датского острова Борнхольм, и германский, а потом советский морской полигон возле Гданьска, где дно усеяно массой неразорвавшихся бомб, торпед и снарядов. Проблема у Варшавы лишь в одном: Норвегия пока отказывается продать Варшаве газ, поскольку поляки подвели норвежцев в 2001 году, выйдя из процесса подписания контракта. Предпочтение тогда было отдано более дешевому российскому газу.

Впрочем, даже если газопровод из Норвегии в Польшу не заработает, эта страна уже вносит двойной вклад в уничтожение Балтики. На польском шельфе компания «Петробалтик» вовсю качает нефть, но еще опаснее сбросы Польшей азото- и фосфоросодержащих веществ в море. Доля этой страны в общей массе слива этих ядов в Балтику составляет более 60%.

Тем не менее, бури протестов по этому поводу в регионе не наблюдается. Все внимание привлечено к российской трубе. Столь очевидная субъективность в подходе к экологии грозит лишить защитников природы доверия со стороны общества. Если такое случится, пострадают все. Об этом, в частности, недавно напомнила своим читателям шведская газета «Экспрессен», перечислив рискованные энергетические проекты на Балтике, не вызвавшие «зеленой» критики в прибрежных государствах.

Конфликт между Россией и Норвегией вокруг Шпицбергена – наиболее показательный пример «экологической войны». Российский государственный трест «Арктикуголь» потребовал у Норвегии возмещения в сумме 143 миллионов крон (около 20 миллионов долларов) за причинение экономического ущерба. Речь идет об объявлении Норвегией двух очередных районов Шпицбергена национальными парками, в которых запрещена промышленная деятельность. Парки появились как раз там, где «Арктикуголь» прежде получил разрешение на геологоразведку и уже инвестировал в нее указанную в исковом заявлении сумму. Дело пахнет судом.

Наша страна цепляется за стратегически важный архипелаг в Арктике, занимаясь убыточной угледобычей. Сегодня на Шпицбергене действует единственная российская шахта в поселке Баренцбург, но угля в ней хватит, по расчетам экспертов, еще максимум на пять лет. Запасной «посадочной площадки», кроме добычи полезных ископаемых, Россия на Шпицбергене не подготовила, а переносу деятельности на новую территорию препятствует экологическая политика Норвегии.

Идея с природными парками родилась в Осло семь лет назад. Более 60% территории архипелага было объявлено природоохранными зонами различного уровня. Любопытно, что этот ход был сделан спустя год после того, как «Арктикуголь», казалось, нашел выход из тупика с угледобычей. В конце 90-х российские геологи подняли 20 литров нефти при пробном бурении в районе бухты Петуния, в двадцати километрах от Баренцбурга. Скромные на первый взгляд показатели означали для специалистов шанс на промышленную добычу нефти. Пробное бурение на нефть различные зарубежные компании вели на Шпицбергене в 1963–77 годах и с 1983 по 1994 год. Все было бесполезно. Лишь россиянам улыбнулась удача. Нефть означала, что российское присутствие на Шпицбергене станет выгодным не только с военной и политической точки зрения, но и экономически. Российская компания подала заявку губернатору Шпицбергена на бурение в районе бухты Петуния. «Русские нашли нефть!» – эта новость вызвала панику в Осло. В Норвегии приняли национальную программу создания заповедников на Шпицбергене и в прилегающих водах.

Одновременно была принята программа археологических раскопок на архипелаге, поскольку одним из пунктов «заповедной программы» значилась защита объектов исторического значения и могил. Захоронения всех времен и народов на ледяных островах были – от викингов X века до российских поморов века XVIII. Деревянные кресты и курганы, разбросанные по архипелагу, дополнительно ограничили возможности российской экспансии.

«Дайте нам немножко развиться», – заявил в Брюсселе премьер-министр Польши Ярослав Качинский в ответ на требования Евросоюза остановить работы по прокладке автомобильной магистрали Варшава – Таллин вокруг города Августов через долину реки Роспуда. Избранный строителями маршрут грозит уничтожить реликтовые леса в этой долине и подорвать уникальную экосистему. Одновременно правительство того же Качинского обосновывает экологическими доводами свою враждебность проекту Североевропейского газопровода по дну Балтики. Даже до того, как российско-германский консорциум представит подробное и открытое экологическое исследование трассы. И этот факт еще раз подтверждает мысль о том, что экология привлекает внимание политиков и бизнеса как орудие в борьбе за собственные политические и экономические интересы.

Сергей ЛОПАТНИКОВ, профессор-исследователь Делавэрского университета, (США):

– Экология, точнее, «защита окружающей среды», как и всякое значимое социальное движение, является политическим оружием. Но если «экология» противоречит интересам бизнеса, никакие «зеленые» не помогут. Классический пример – Киотский протокол о регулировании выбросов парниковых газов в атмосферу в рамках борьбы с глобальным потеплением. Его ратифицировали около 160 стран мира. Америка от этого отказалась по вполне понятной экономической причине. США с их пятью процентами мирового населения производят почти четверть всех парниковых газов. Сокращение выбросов означало бы снижение конкурентоспособности американской индустрии. Разумеется, экология используется и как политический инструмент в глобальной политике, причем не только для давления на конкурентов. В некоторых случаях, как раз напротив, экология, соединенная с интересами бизнеса, может быть удобным механизмом налаживания вполне конструктивного сотрудничества. Недавний пример – договоренность США с Бразилией о развитии энергетического сельского хозяйства и производстве биотоплива, которое будет поставляться в США. Это соглашение заметно смягчило отношения между Америкой и латиноамериканскими странами. Недавно в США был принят закон, позволяющий добавлять в автомобильный бензин до 10% этилового спирта – самого простого в производстве биотоплива. Биотопливо сокращает зависимость США от поставок нефти с Ближнего Востока и его можно официально не учитывать в выбросах в окружающую среду, так как углекислый газ, являющийся продуктом горения полученного из растений спирта, участвует в естественном круговороте и благодаря энергии солнца и фотосинтезу вновь превращается в растительную массу.

Валентин КАСАПЧУК, заместитель министра транспорта и связи Украины :

– На сегодняшний день мы имеем разработанную и согласованную должным образом оценку влияния на окружающую среду развития нового судоходного хода в устье Дуная. К разработке этого нормативного экологического документа мы привлекали ведущие научные учреждения Украины, проводили систематическое общение не только с научными работниками Украины, но и с научными работниками других стран, с международными влиятельными экологическими организациями». А влияние промышленных разработок на дельту Дуная мы постараемся сделать минимальным.