20 мая 1923 года «Рассвет» сообщал, что в издательстве «Манфред» в Берлине вышла книга В. Маргулиеса «Огненные годы»: «Она представляет собой нечто вроде дневника, ведшегося автором в Одессе с середины марта 1919 года, т. е. от ликвидации французской интервенции, и до августа 1919 года, до занятия города Добровольческой армией».

Дневник Маргулиеса на 9/10 состоял из документов – газетных вырезок, собранных в то время автором и впоследствии опубликованных. Первый фрагмент книги Маргулиеса на страницах «Рассвета» назывался «За что расстреливали евреев в Одессе». В июле 1923 года опубликовали второй фрагмент, состоящий из газетных вырезок, связанных с личностью известного Мишки Япончика – Моисея Винницкого, короля преступного мира и красного командира, ставшего прототипом Бени Крика в рассказах Бабеля.

Из документов, скупо объединенных авторскими замечаниями Маргулиеса, становится понятно, что уже при жизни Япончик был фигурой легендарной. Сегодня, когда интерес к подобным историческим персонажам многократно возрос, а призма времени многое меняет в их восприятии, появляются исследования и о феномене «воров в законе», и о картине ранних лет советской власти в Одессе, и попытки восстановить подлинные черты существенно мифологизированного Мишки Япончика. Дистанция там действительно огромного размера: где электрик одесского завода «Анатра» – и где Беня Крик. Посмотрите на автохарактеристики нашего героя в газетных вырезках Маргулиеса, прибавьте сюда замечания Леонида Утесова о «моральном кодексе», присущем Япончику, а историки вам напомнят, что на каторгу в 1908 году он был сослан по политической статье и освобожден в 1917-м по амнистии Керенского…

Когда подлинное тесно переплетается с мифологическим, черты реальности приобретают особую прелесть: так, кое-кто из старых одесситов вам ввернет между делом, что еще в 1960-х годах многие в этом городе знали стекольщика дядю Гришу, бывшего родным братом Мишки Япончика…

К числу самых любопытных страниц книги В. Маргулиеса «Огненные годы» принадлежат приведенные автором материалы о пресловутом Мишке Япончике. Они выразительно рисуют ту специфическую обстановку, в которой этот заурядный вор и грабитель стал «величиной», героем, полемизировавшим в газетах с официальными органами советской власти, объявлявшим себя защитником еврейского населения от погрома, предлагавшим «союз» еврейской боевой дружине и т. д.

28 мая В. Маргулиес отмечает в своем дневнике:

Курьез.

Секретарем ОЧК состоит какой-то товарищ Михаил. Кроме того, есть в Одессе известный уголовный преступник, глава шайки бандитов, вор и грабитель, кличка которого – «Мишка-Япончик». Одесситы почему-то связали этих двух Михаилов и пошел слух, что «товарищ» Михаил и «Мишка-Япончик» – одно и то же лицо.

Чрезвычайная комиссия опровергает сегодня эту версию.

От президиума Одесской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности.

Контрреволюционеры задались целью подорвать престиж исполнительного органа советской власти ОЧК в рабочих массах и, не брезгуя никакими средствами, распространяют самые нелепые слухи об ответственных работниках ЧК.

Одной из последних сенсаций является слух о том, что секретарем Одесской Чрезвычайной Комиссии якобы состоит небезызвестный в Одессе грабитель «Мишка-Японец».

Находя необходимым положить предел распространению подобных преступных, ложных слухов, Президиум Одесской Чрезвычайной Комиссии доводит до сведения рабочих г. Одессы, что секретарь ОЧК тов. Михаил – партийный работник, назначенный Исполкомом, ничего общего с «Мишкой-Японцем» не имеет.

Президиум ОЧК просит товарищей рабочих задерживать и препровождать врагов революции, распространяющих ложные слухи о советских учреждениях и об организациях, в Чрезвычайную Комиссию.

Жалобы на действия ОЧК и ее сотрудников направлять в комиссию Госконтроля при ЧК: Екатериноградская, 8.

Председатель ОЧК Онищенко. Суббота, 31 мая.

Обиженный и оскорбленный в своих лучших чувствах «Мишка-Япончик» послал письмо в редакцию «Известий», в котором он протестует против опубликованного несколько дней тому назад объявления ЧК, как порочащего его «доброе имя»…

Этот замечательный документ гласит следующее:

Письмо в редакцию.

Я, нижеподписавшийся, прошу уважаемую редакционную коллегию напечатать нижеследующее:

Я, Моисей Винницкий, по кличке «Мишка-Япончик», приехал четыре дня тому назад с фронта, прочел в «Известиях» объявление ОЧК, в котором поносят мое доброе имя.

Со своей стороны могу заявить, что со дня существования ОЧК я никакого активного участия в этом учреждении не принимал.

Относительно моей деятельности со дня освобождения меня из тюрьмы по указу Временного Правительства, до которого я был осужден за революционную деятельность на 12 лет, из которых я отбыл 10 лет, – могу показать документы, находившиеся в контрразведке, а также и приказ той же контрразведки, в котором сказано, что за поимку меня обещали 100 тысяч рублей, как за организатора отрядов против контрреволюционеров, но только благодаря рабочим массам я мог, укрываясь в лачугах, избежать расстрела.

В начале настоящего года, когда пронесся слух о предстоящем погроме, я не замедлил обратиться к начальнику еврейской боевой дружины тов. Кошману (такого начальника еврейской боевой дружины не существовало. – Ред. журнала «Рассвет») с предложением войти с ним в контакт для защиты рабочих кварталов от погрома белогвардейцев всеми имеющимися в моем распоряжении средствами и силами.

Я лично всей душой рад, когда кто-нибудь из рабочих и крестьян отзовется и скажет, кто мною был обижен. Заранее знаю, что такого человека не найдется. Что же касается буржуазии, то если мною и предпринимались активные действия против нее, то этого, я думаю, никто из рабочих и крестьян не поставит мне в вину. Потому что буржуазия, привыкшая грабить бедняков, сделала меня грабителем ее, но именем такого грабителя я горжусь, и, покуда моя голова на плечах, для капиталистов и врагов народа буду всегда грозой.

Как один из примеров провокации моим именем даже при советской власти приведу следующий факт.

По просьбе начальника отряда, тов. Трофимова, мы совместно отправились к начальнику отряда Слободского района тов. Каушану с просьбой, чтобы тов. Каушан разрешил мне препроводить в ОЧК для предания суду революционного трибунала Ивана Гричко, который, пользуясь моим именем, убил рабочего и забрал у него 1500 рублей, у которого были также найдены мандаты для рассылки с вымогательскими целями писем в разные места с подписью «Мишка-Япончик»; тов. Каушан разрешил, и я препроводил убийцу рабочего в ЧК.

В заключение укажу на мою деятельность с приходом советской власти. Записавшись добровольцем в один из местных боевых отрядов, я был назначен в конце апреля в 1 Заднепровскую дивизию, куда я немедленно отправился. Проезжая мимо станции Журавлевка Ю.З.Ж.Д., стало известно, что под руководством петлюровского офицера (Орлика) был устроен погром в Тульчине, куда пошел Жмеринский полк для ликвидации погромной банды. К несчастью, командир отряда был убит, не дойдя к месту назначения. Красноармейцы, зная мою железную волю, на всеобщем собрании избрали меня командиром. Завидуя моему успеху, некоторые несознательные элементы изменническим образом передали меня в руки бандита Орлика, который хотел расстрелять меня, но, благодаря вмешательству крестьян села Денорварка (в нескольких верстах от Тульчина Под. Губ.), стоявших за советскую власть, я был спасен.

Все вышесказанное подтверждаю документами, выданными мне тульчинским военным комиссаром за ? 7.

После целого ряда военных испытаний я попал в Киев, где после обсуждения всего вышеприведенного я получил от народного военного комиссара назначение в первый Подольский полк, где подольским воен. губ. комиссаром была возложена на меня задача, как на командира бронепоезда за ? 870932, очистить путь от ст. Вапнярка до Одессы от григорьевских банд, что мною было выполнено; подтверждается документом командующего 3 армии за ? 1107.

На основании вышеприведенного, я отдаю себя на суд рабочих и крестьян, революционных работников, от которых я жду честной оценки всей моей деятельности на страх врагам трудящегося народа.

Прошу все рабочие и крестьянские газеты перепечатать настоящее письмо.

Моисей Винницкий под кличкой

«Мишка-Япончик».

Воскресенье, 17 августа.

По улицам, для поддержания порядка, дефилирует полк Мишки Япончика, во главе с самим почтенным полководцем. С ним «адъютанты» – все в каких-то фантастических красных мантиях.

Ужасом веет от этих разбойничьих физиономий.

До чего может дойти советская власть… Тот самый Мишка Япончик, о котором даже ЧК, опровергая слухи о тов. Михаиле, писала – «известный грабитель», – назначается командиром советского полка, причем в этот полк направляются все мобилизованные студенты.

Недели две тому назад Мишка Япончик устроил в городском театре спектакль – концерт, на котором сам выступал с речью.

И в том самом театре, где хранились лучшие традиции русского искусства, в том самом театре, стены которого видели Комиссаржевскую, Савину и Давыдова, Моисей Винницкий – «Мишка-Япончик» – бандит с испитой рожей, осипшим голосом призывал к новым убийствам.

«Рассвет», 1923 год