Роль, что принесла ему славу, сыграла с ним злую шутку. А он в отместку перестал шутить сам.

Под занавес судьба обошлась с Александром Демьяненко неласково. После «Операции «Ы» и «Кавказской пленницы» его герой-очкарик обрёл поистине всенародную любовь. Но впоследствии ярлык Шурика едва не погубил любимца Гайдая. На съёмках его упорно перекрашивали из брюнета в блондина. Сам же он хотел только одного: быть собой.

30 мая Александру Демьяненко исполнилось бы 70.

Комедиант в шахте

Он рано поседел — это было наследственное. И наотрез отказался краситься. Его Шурик ушёл в прошлое: он балагурил, смеялся и смешил народ только на экране. А в реальности существовал пожилой актёр не самого известного питерского театра, игравший серьёзные драматические роли. Театр носит символическое название — «Приют комедианта».

Он раз и навсегда открестился от прежнего образа. Напоминать Демьяненко о Шурике было не просто бестактностью, а, с его точки зрения, оскорблением. В 1998-м я после спектакля пришёл к артисту за кулисы. На колченогом стуле, среди реквизита сидел уставший, сердитый человек и восклицал с искренней неприязнью: «Шурик, Шурик! Ну сколько же можно! Бессмысленно питаться воспоминаниями!»

Старые фильмы со своим участием он не смотрел. Когда их показывали по телевизору, выходил из комнаты… О нелюдимости Демьяненко ходили легенды. Он избегал артистических тусовок и вообще редко появлялся на людях. Любил дачу, полежать на диване, почитать мемуары. Надевал наушники, чтобы не мешать домашним, и слушал классическую музыку. Часто — реквиемы. О личной жизни говорил скупо: «Жена Людмила — режиссёр дубляжа на „Ленфильме“. Приёмная дочь Анжелика Неволина — актриса Малого драматического театра. Всё у нас хорошо». Вспоминает Лика Неволина: «Я в какой-то мере заменила ему родных детей. Когда они с мамой встретились, мне было 11, а ей — 35. Оба прежде были не слишком счастливы в браке. А вместе у них началась другая жизнь, полная любви, радости и уважения друг к другу».

С начала 90-х он почти не снимался в кино. На вопрос «Чем зарабатываете на жизнь кроме театра?» отвечал: «Чем Бог даст. Дубляжом. На концерты иногда зовут. Кина нету». Но всё-таки сыграл спившегося охранника в фильме «Рэкет», а также в «Старых песнях о главном-3» и мыльном сериале «Клубничка». Про «Клубничку» отзывался с сочувствием: «Это не стыдный труд, — и добавлял: — Работа — на износ. По напряжению её можно сравнить с забоем в шахте. Но так всё-таки лучше, чем медленно умирать на койке». Однажды на вопрос «Часто ли вам приходилось переступать через себя?» честно ответил: «К сожалению, приходилось, чтобы решить меркантильные проблемы. За какую-то нелюбимую работу, глядишь, заплатят, а иначе порой и не заработаешь ни фига…» Иногда он жаловался: «Меня убивает, когда на улице тычут пальцем и хлопают по плечу. Лучше, если бы вообще не замечали. Особенно это раздражало во время безработицы: ты никому не нужен, а тебя всё равно продолжают узнавать. Невыносимо!»

На сцене «Приюта комедианта» он сыграл своего Гамлета. Герой пьесы «Владимирская площадь» Паша (Павел Сергеевич) — «бомж поневоле», которого выставили из дома собственные дети. Интеллигент в эпоху шоковой терапии, материально (но не духовно) падший. Жёсткая роль никак не вязалась с образом ясноглазого Шурика, полного веры во всё самое-самое лучшее. В начале первого действия Паша — Демьяненко появлялся на сцене с плакатом на груди: «Граждане, помогите! Я не ел три дня!» Или другая сцена: Паша — Демьяненко брал в руки кружку с водкой. И делал он это так, что становилось ясно: человек долго не пил, ему действительно очень хочется выпить, и, главное, он испытывает от первого глотка совершенно неподдельное удовольствие. Сам артист признавался: «После занавеса трудно не выпить рюмку. Необходимо успокоиться, забыть разгон эмоций. А спиртное мне помогает. Но зависимости уже нет».

«Извините, ребятки, я пойду...»

Перебои с сердцем начались после резкого разговора с режиссёром Театра комедии Татьяной Казаковой, которая высокомерно бросила: «Как артиста театра я вас не знаю!» Он не выдержал и хлопнул дверью… Вспоминает Лика Неволина: «За два года до смерти дядя Саша стал страдать от стенокардии. Но в силу характера на этом не зацикливался. Держался на лекарствах. Незадолго до 22 августа 1999-го (день смерти артиста. — Авт.) ему объявили: необходимо коронарное шунтирование. Был конец июня. Стояла страшная жара. Врачи предупредили: «Время для операции не самое подходящее. У вас были инфаркты?» Он ответил: «Нет». А один инфаркт, оказывается, уже был. Но это обнаружилось только на вскрытии. Операцию назначили на осень… Он был в ужасе: всё что угодно, только не под скальпель: «Лучше я буду таблетки глотать!» В конце концов мама его убедила. Но было уже поздно… (Л. А. Демьяненко умерла 20 июня 2005-го после инсульта. — Авт.)

В последние месяцы он всё больше уходил в себя. Много читал. Загорался и быстро остывал, замыкался… Однажды праздновали мой день рождения, пришли друзья. Они все, естественно, к дяде Саше — расскажите про то, про это. А он посидел, допил бокал и говорит: «Извините, ребятки, я пойду…»

В конце одной из бесед я спросил у Александра Сергеевича: «Вы уверены в своём будущем?» Он саркастически усмехнулся: «Да кто же в нём уверен, кроме идиотов?» Тем не менее именно по его просьбе в далеко не лучезарном сценарии «Владимирской площади» переписали финал — с трагического на счастливый. Он объяснил: «Пусть зрителям будет уютней покинуть зал. Лучше всё-таки уходить с надеждой, чем без неё».