Знаменитый французский шансонье армянского происхождения Шарль Азнавур совершит прощальное мировое турне.

Варенаг Азнавурян, более известный под именем Шарля Азнавура, родился в Париже 22 мая 1924 года в армянской семье. В начале первого десятилетия XX века семья Шарля Азнавура (Азнавурян) жила в Ахалцихе, затем, бежав от турецкой резни, его родители переехали в Грецию, а позже - во Францию, где он и родился. Он - сын армянских эмигрантов, не имеющий музыкального образования, смог стать величайшим шансонье Франции, заняв прочное место в истории современной музыки. В то же время он считается самым известным армянином в мире, им восхищаются его соотечественники со всего мира, Азнавуру присуждено звание Героя Армении.

В течение творческого пути продано больше 100 миллионов записей его песен, среди их исполнителей - Рей Чарльз, Мстислав Ростропович, Жо Дассен, Шер, Хулио Иглесиас, Боб Дилан, Лайза Миннелли, Элвис Костелло. По результатам опроса, проведенного журналом "Time" в 1997 г., Азнавур - лучший эстрадный исполнитель ХХ столетия.

Только что Шарль Азнавур отметил 83-летие. Несмотря на библейский возраст, он продолжает прощальное турне по всему миру, которое продлится до его 85-летия. Недавно великий шансонье выступал в Москве. В октябре он собирается петь целый месяц в Париже. Потом, возможно, отправится в Египет, где намерен дать концерт у подножия пирамид.

– Что побудило вас отправиться в многолетнее турне по всему белому свету?
– Пение – часть моей жизни. Такой же ее частью является и мое сочинительство, но писать песни я наверняка буду гораздо дольше, чем выступать на сцене.

– Больше всего вас любят в Армении и в России…
– Успех – вещь поразительная, не имеющая рационального объяснения. Но в моем ремесле главное не успех, а преданность публики. Она видит меня на сцене таким, какой я есть в жизни, – обыкновенным человеком, не имеющим ничего общего ни с джет-сетом или с гламуром. Я очень непритязателен во всем.

– Неужели вы не боитесь выйти из моды?
– Этого никогда не случится хотя бы потому, что я все время делаю одно и то же. Да я никогда и не был модным певцом. Хорошо известно: ничто не устаревает так быстро, как модные вещи. Может быть, именно в этом и заключается секрет моей популярности на протяжении стольких десятилетий.

– Да и голос ваш не изменился…
– Внешне я состарился, но голос действительно не изменился, мой жест по-прежнему точен, и у меня еще есть силы.

– Ваши песни всегда очень драматичны.

– Это песни актера. Я пишу их как маленькие пьески, которые на сцене разыгрываю для зрителя. При этом могу исполнить одну и ту же песню пять раз подряд и все время по-разному, с различными мизансценами. Наверное, я никогда бы не стал певцом, если бы вначале не выступал на сцене. Я – человек спектакля, который ничего не скрывает от публики. Например, я стал плохо слышать и пользуюсь слуховым аппаратом.

– В каком возрасте вы впервые вышли на сцену?

– В три года я читал парижским армянам армянские стихи, которым меня научила мать. В девять лет вышел на сцену в спектакле "Эмиль и детективы". Затем играл в театре в пьесах "Много шума из ничего" и в "Марго" – роль мальчика, будущего Генриха IV. Однажды отец обратился к влиятельному другу с просьбой помочь деньгами для учебы на актера. Тот был возмущен: "Миша, ты сошел с ума! Какой театр! Армяне созданы для коммерции. Если твой Шарль хочет торговать, я ему помогу. А если он хочет валять дурака, то я не дам ни франка".

– Если верить недавнему опросу, вы вместе с бывшим теннисным чемпионом Яником Ноа, который переквалифицировался в шоумены, и с легендарным футболистом Зинедином Зиданом вошли в тройку самых популярных людей во Франции.
– Действительно, спортсмены меня немного опередили. Забавно, что мы все трое не имеем французских корней. Отец Ноа – камерунец, родители Зидана – выходцы из Алжира, а мои – соответственно из Армении. Это лишний раз доказывает, что французы, вопреки расхожему мнению, совсем не расисты.

– Как ваши родители попали во Францию?

– Моя мать – Кнар Багдасарян, родом из Турции, единственная уцелевшая после геноцида в их деревне. Отец – Миша Азнавурян, родился в Грузии. Они временно обосновались в Париже и намеревались попытать счастья за океаном. Визы долго не было, и они решили остаться во Франции.

– Ваша семья была очень бедной?

– Мы были бедными, но никогда не испытывали нищеты. Чтобы сводить концы с концами, родители, которые были артистами и певцами, открыли ресторанчик в центре Латинского квартала в Париже, а затем – небольшое кафе. Нас было пятеро в одной комнате, но жили весело. Отец обожал цыган, любил приглашать соседей на самовар и пел им "Эх раз, еще раз…". Я и сегодня могу спеть первый куплет из "Чубчика", из "Очей черных" и помню русские детские песни, которые слышал в детстве.

– Давайте поговорим о вашем творчестве. Сколько же вы написали песен за вашу жизнь?

– Около 800. Да и какое это имеет значение? Но если я еще долго проживу, то, конечно, дойду до тысячи. Тем более что я продолжаю писать каждый день. Когда я пишу, все мои песни мне кажутся прекрасными, но, перечитывая их на следующий день, я многие выбрасываю в корзину. Вообще я постоянно что-то сочиняю – стихи, рассказы, мемуары и даже афоризмы. Сам процесс доставляет мне необъяснимое наслаждение.

– Случались ли в вашей карьере серьезные провалы?
– Разумеется. Но собственные неудачи я использовал в качестве основы для будущего успеха.

– Вы выступали перед многими коронованными особами и главами государств. Кто из них произвел на вас наибольшее впечатление?

– Генерал Шарль де Голль. Это был человек, посланный Франции Провидением. Он был не политиком, а личностью, которая думала только о благе страны. В нашей истории он оставил след и своими выдающимися сочинениями.

– Можно ли считать, что великая Эдит Пиаф была вашим Пигмалионом? Вас связывала с ней, по вашему признанию, "влюбленная дружба". По совету Пиаф вы даже изменили себе нос – пошли на хирургическую операцию.

– У меня было много Пигмалионов, которых я сам себе выбирал. Есть артисты, оказавшие на меня влияние.

– Вам самому никогда не приходилось выступить в этой роли?

– Лайза Минелли, с которой я выступал, считает, что я был ее Пигмалионом. Им можно быть в отношении молодых женщин, но только до того момента, пока ты не женился.