-Я считаю себя журналистом, а имя художник... Я не могу сам себя так назвать... Это достойное имя такое, оно самому себе не присуждается. Это все равно, что самому себе орден дать... Если меня кто-то так назовет, я буду гордиться этим.

Его зовут Валерий Корчмарь. Фотография не была его детским увлечением и мечтой юности. У него не было мании часами сидеть над фотоальбомами или сквозь лупу разглядывать фотоснимки в еженедельных советских журналах. Слова "ракурс" или "композиция" не значили тогда для него ровным счетом ничего. Ему не хотелось останавливать мгновения. Напротив, он вообще не принимал жизнь в застывших формах. Все вокруг него должно было двигаться, меняться ежесекундно, рассыпаться фейерверком новых впечатлений, вспыхивать и гаснуть, как искры от костра. Жизни вокруг было море, дни безразмерны, ночи бездонны, а мир огромен и прекрасен.

Хотелось всего сразу, и чтобы хоть как-то утолить эту неутолимую жажду, двадцатидвухлетний Валера Корчмарь выбрал себе занятие - спортивный туризм. Он ходил в походы, лазил по горам, пел у костра песни под гитару, встречал рассветы, преодолевал трудности, а потом возвращался домой, в Кишинев, и садился за отчеты. Это было довольно скучное занятие, но спортивное начальство требовало письменные отчеты и фотографии, иллюстрирующие ход событий. Ох, как надоело ему бегать за кем-то и упрашивать отснять, отпечатать вовремя, принести в срок. В конце концов, как юноша самостоятельный, он не стал ждать милостей от природы, а купил себе собственный фотоаппарат, чтобы ни от кого не зависеть.

- Чем меня привлекает туризм? Ну... это моя жизнь, мое хобби, это преодоление себя... - И часто тебе приходится преодолевать себя? - (Пожимает плечами) Раньше часто, сейчас реже. Понимаешь, чем старше мы становимся, тем меньше обнаруживаем в себе вещей, которые требуют преодоления.

Тогда, в далеком 1979-м, скажи ему кто-то, что он станет известным в республике фотожурналистом, будет работать в газете и объездит мир в качестве личного фотографа президента страны, Валера только бы покрутил пальцем у виска. Во-первых, в стране под названием Союз Советских Социалистических Республик не было президента. Во-вторых, эта страна и была целым миром, а все, что находилось за ее пределами, называлось заграницей, и туристов в кедах и с рюкзаками туда не пускали. В-третьих, он даже не представлял себе, как люди попадают на работу в газету. А самое главное, ему это было неинтересно: он жил жизнью нормального советского человека, члена многотысячного трудового коллектива известного далеко за пределами республики кишиневского завода "Счетмаш", занимал престижную должность инженера-конструктора и зарабатывал достаточно, чтобы кормить семью, ездить в отпуск, ходить в походы и вообще ни в чем себе не отказывать. У начальства он был на хорошем счету, коллеги его любили и уважали, а редактор заводской многотиражки с удовольствием публиковал его снимки на страницах газеты, что тешило тщеславие и создавало вокруг Валеры ореол заводской знаменитости.

- И вдруг скучно стало. Рутина замучила. Я работаю быстро, если на задание давалось три дня, я рисовал его за один день... Я начал подумывать, куда бы уйти... И тут Серега сказал: попробуй. И я попробовал.

Серега - Сергей Воронин, очень талантливый фотохудожник, за снимки которого тогда буквально билась вся кишиневская пресса, а сегодня их с удовольствием берут московские дорогие глянцевые журналы. Для Корчмаря он сыграл роль змия-соблазнителя. Уже не мальчик, но мужчина в самом расцвете сил, имевший за плечами 17 лет трудового стажа, получавший ежемесячно от 500 до 1000 рублей (огромная сумма, которую сегодня даже не с чем сравнить!), согласился перейти на сторублевый оклад и начать осваивать новое ремесло. 1 декабря 1990 года в трудовой книжке нашего героя появилась запись: "Принят в редакцию газеты "Ана сузю" на должность фотокорреспонента". "Ана сузю" была первой в республике гагаузской газетой.

- Что я до этого, фотографировал? Нет, просто кнопку нажимал, это я уже в газете понял. Тут я стал задумываться, для чего я работаю? Для того чтобы, увидев мои снимки, кто-то что-то понял, порадовался или погоревал... Я стал задумываться об эмоциях. О динамике. О том, как сделать, чтобы фотографии как можно больше цепляли человека. Потому что 90 % информации мы получаем через зрение. Если снимок в газете никакой, то и статью человек может не прочесть, она просто внимания его не привлечет...

И он начал учиться. Буквально поселился в библиотеке, перелопачивая горы литературы, не давал покоя коллегам, приставая с расспросами, безжалостно уничтожал собственные работы, если в них его не устраивала хоть какая-то мелочь, сутками не вылезал из лаборатории, добиваясь нужного эффекта, и постепенно, сам того не заметив, превратился из ученика в мастера. Его имя стало известно. Его работы начали публиковаться не только в Молдове, но и за ее пределами, он стал участником и призером престижных международных выставок и автором множества персональных.

Есть старый еврейский анекдот. "Йося, ты любишь Карузо? - Нет. - А ты его слышал? - Да, мне Рабинович спел". Это к тому, что рассказывать о работах любого фотохудожника все равно что петь репертуар Карузо голосом Рабиновича. Тем более, что каждый желающий может самостоятельно заглянуть на интернет-сайт Корчмаря по адресу www.photo.md и увидеть мир его глазами. Чего только нет в этом его мире! Люди, события, церкви, армии, самолеты, праздники, горе, еда, традиции, друзья, горы, леса, пустыни, заводы, саммиты, велосипеды, дети, старики, сады, приемы - множество частных жизней и огромность общей жизни во всех ее проявлениях. Потому что Корчмарю в силу его характера интересно все. И догадываясь, что нельзя объять необъятное, он все же пытается это делать. Даже сейчас, когда он, сменив статус, превратился из фотожурналиста республиканской газеты в личного фотографа главы государства.

-А почему тебя пригласили к президенту? Ты как считаешь? - Пути Господни неисповедимы. Не знаю. Конечно, меня тешит мысль, что вот, я самый лучший, меня пригласили. Но я не могу так рассуждать...- Скажи, ты боялся? Сомневался? - Я сомневался, но не боялся. Здесь ответственность большая. Я был свободным человеком... А сейчас мне много позволяется, но много и спрашивается... Вот уже четыре года Корчмарь живет как бы в двух плоскостях. Одна - администрация президента, протокольные съемки, визиты, приемы, переезды, перелеты, гостиницы, большая политика. Это, так сказать, официальная часть, "при галстуке". Быть может, будь Валерий другим человеком, он бы довольствовался ею: стоит ли говорить, как много значит для мужчины социальный статус? Вообще многие считают, что если все время находится в кругу политической элиты, значит, хотя бы частично посвящен в тайны двора и знает то, о чем обычные граждане могут лишь гадать. Но спрашивать о чем-либо таком Валеру бесполезно: он держит язык за зубами, как советский разведчик.

-Тебе сложно работать? - Фифти-фифти. Однозначного ответа нет. Там никому не может работаться легко. Никогда не хватает времени: 24 часа в сутки - это очень мало.

Но вот когда выпадают свободные часы или даже дни, Валера переходит в другую плоскость. И тогда в объектив его фотокамеры попадает цветущее дерево. Или прохожий на улице. Или счастливые молодожены. Или беспризорный ребенок. Или старушка-нищенка. Или ухоженная пожилая дама с внуком. Эта другая плоскость, далекая от большой политики, от официальной атмосферы залов президентского дворца, - тоже форма Валериного существования. И тоже его работа, его художественный объект.

-Нет, мне не приходится кривить душой... Понимаешь, речь идет о критериях морально - аморально. Морально - это когда любишь свою работу и выполняешь ее честно. Деньги - это хорошо, но это далеко не самое главное. - А главное тогда что? - Для меня (он принимается загибать пальцы). Право первой ночи принадлежит работе. Второе - хобби какие-то, как вот туризм. Третье - друзья. Четвертое - семья... Нет, семья все-таки раньше... Пятое... Если у меня остается минутка, хоть полчасика, чтобы сосредоточиться, сажусь книжку писать. Про фотографию. Созрел уже... Но опять-таки, катастрофическая нехватка времени. - А тебе интересно жить? - Очень! Очень интересно. - А ты не хочешь по примеру многих других твоих коллег, того же Сергея Воронина, уехать из Молдовы? - Никогда даже мыслей таких не было. У меня было много предложений, очень много. Серьезных предложений уехать в Москву, в Америку, причем не просто так, а с работой, с жильем... Но я не хочу. Я люблю эту страну, это моя страна. Я однозначно считаю, что если человек не состоялся здесь, он не состоится там. А мне здесь хорошо. - А если вдруг тебе придется уйти с должности, которую ты

сейчас занимаешь, что ты будешь делать? И тут Валерий Корчмарь задумчиво так поглядел на меня, щелкнул затвором фотоаппарата и вздохнул:

- Ты что, так ничего и не поняла?