Единственная религия, в которой я до сегодняшнего дня не сомневалась, называется: Аленький цветочек – маленький, простой, живой. Который ставит с ног на голову все законы и логику. Сносит крыши и зверю, и человеку. Отменяет здравый смысл и инстинкт самосохранения.

Тот, что распускается однажды там, где находится сердце и заканчивается все знакомое. Начинается жизнь за пределами слов.

Дикий лесной монстр, густо заросший длинной шерстью, метался по своему замку, стучал башкой в стенки моего телевизора, истошно рычал и крушил все вокруг, стараясь понравиться девушке…

- Заканчивай время терять, – закричала из комнаты мама, – никогда он в принца не превратится! Сама озвереешь скорей. Это сказка. Мечта о том, чего в природе не случается!
- Неправда, это быль! Только это не быстро. Потому, что большой труд. Просто…
…чувству, словно кораблю,
Долго оставаться на плаву,
Прежде чем узнать, что "я люблю", -
То же, что дышу или живу!

- У тебя времени точно не хватит.
- Тогда, может быть, в следующей жизни.
- Тебя это устраивает?!
- …В природе такое случается…

В веселых шестидесятых во французском городе Париже жили три сестры – Хелен, Одиль и Марина. Не знаю, как две других, но младшая была точно как из классической сказки – умница, красавица, актриса. Шестидесятые годы во всем мире, даже на нашей печальной родине, были праздничными. Молодежь переживала кульминацию своего цветения – радости, свободы, вдохновения. Уже в десять лет Марина сыграла свою первую главную роль в фильме “Летняя гроза”, а в пятнадцать, после появления на экране “Перед потопом”, вошла в первую десятку самых известных актрис страны. К шестнадцати годам у нее было все. Молодость, талант, слава, деньги, любовь, и невозможно было найти во Франции и далеко за ее пределами мужчины, который ну хотя бы однажды, тайком даже от самого себя, накрывшись одеялом с головой, не помечтал о встрече с этой удивительной девушкой. Но Марина не стала наслаждаться выбором и в 17 лет вышла замуж за своего друга артиста и режиссера Робера Оссейна. Это был очень счастливый брак. Следующие десять лет пролетели, как в фантастическом сне, – съемки, гастроли, цветы. Любимый муж и двое замечательных мальчиков, рожденных и живущих в мире вдохновения и гармонии. Не знаю, чем могла бы закончиться эта идеальная жизнь, если бы в один самый обычный вечер не придумали сестры поставить спектакль по пьесе Антона Чехова “Три сестры”. Отрепетировали. Сыграли. И, вдохновленные мечтами своих героинь - “В Москву! В Москву!”, - отправились на гастроли на родину автора.

Девочки пристегнули ремни. Самолет набрал “скорость принятия решения”, и, решив все же взлетать, оторвался от земли.

Никогда больше Марина не вернется на землю, которую знала и любила. Где все было просто и объяснимо. Начинается жизнь за пределами слов.

В мрачной, серой, полуголодной столице жили нервные люди. По улицам передвигались бочком да перебежками. А разговаривали, в основном, от нечего делать, простаивая часами в очередях за куском докторской колбасы, на нигде больше в мире не известном, лающем, визгливом языке.

Большая половина народонаселения была абсолютно уверена, что лучшее, что человечеству за всю историю мироздания удалось воплотить, это их убогая Родина и коммунистическая партия СССР. Личные проблемы в стране решались просто. К примеру, муж другую полюбил. Или товарищ по парте оказался талантливее, чем ты, – письмо в КГБ, другу пару книжек под кровать и человека не стало. В общем, боролись люди изо всех сил за уничтожение всего живого и настоящего.

Сразу после премьеры творческая интеллигенция Москвы повезла сестер отмечать праздник в ресторан СТД. Выпивали, смеялись, плясали, разговаривали. К Марине подошел двадцатидевятилетний актер Володя Высоцкий. Он хоть и работал на тот момент уже три года в театре на Таганке, сыграл несколько ролей, в том числе Галилея, и снялся в двух художественных кино, а известен был только близкому окружению. Зато перессориться успел со всеми фискальными органами страны. Встали. Стали танцевать. Красавица француженка – худая, высокая голубоглазая блондинка. И наглый парень. Ростом метр 68, не то чтобы очень хорош собой. За спиной - ничего. Впереди коммунистический тупик. Внутри – антимиры. Сначала молчали, потом Володя говорит – ты будешь моей женой. Марина русской шутке обрадовалась, посмеялась.

– У меня муж и двое детей.
– У меня тоже. Не имеет значения. Вот посмотришь.

Несколько месяцев спустя, стечением волшебных обстоятельств, Марина снова вернулась в Москву. Участвовать в кинофестивале. Высоцкий заметил ее в Доме Кино. У кого-то разузнал название гостиницы, где она остановилась, взял гитару, наверное, выпил для храбрости коньячку и около 20.00 постучал в дверь ее номера. В те годы простой разговор без надзора соответствующих органов с представителем капиталистического государства мог стоить советскому гражданину всего. А Владимир Семенович, хоть еще почти не сделал ничего, а уже давно ходил по обрыву, да над пропастью по самому по краю, но Чудаки еще такие есть, глотают полной грудью эту смесь,
И ни наград не ждут, ни наказанья,
И думая, что дышат просто так, они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья.

В тот вечер в центре Москвы случилось невозможное.

За что она его полюбила? “За сердце чистое, душу беззлобную”? Многие говорят, что “русский мужчина” вообще очень ценится за рубежом. Нет.

Ценится наша женщина с ее способностью принять и простить ну совсем уже все. И стала она такой только благодаря близкому знакомству с дремучим лесным чудовищем под названием “русский муж”.

Володя пел. А через два часа Марина собрала чемодан и задала единственный вопрос: где мы будем жить? Жить поехали к товарищу. Тому, которого удалось уговорить уступить свою комнату. Много ходит легенд о трех днях, в течение которых они из этой комнаты не выходили. Это очень личное. Не хочется обсуждать. Хотя завидно, конечно. Этим двоим удалось сочетать в себе все – страсть, любовь, нежность, ум, безумие, смысл, абсурд, взаимопонимание. Они могли бы просто встречаться. И наслаждаться близостью. Врать, что ли, не умели? Зачем, во время холодной войны им понадобился этот брак?
Но вспять безумцев не поворотить,
Они уже согласны заплатить
Любой ценой, и жизнью бы рискнули,
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную, невидимую нить,
Которую меж ними натянули.

Дальше – было 12 лет ожиданий в приемной КГБ. Отказы в визах и праве на жительство. Запреты бездарных чиновников снимать мировую звезду в социалистических фильмах из идеологических соображений. Безденежье и разговоры с Вознесенским и Рождественским с просьбой помочь вступить в Союз литераторов. Чтобы можно было печататься и легально выступать, не рискуя попасть в тюрьму за исполнение “нелитованных” песен. Два великих поэта – послушали, головами покивали и не сделали ничего. Наверное, решили, что мальчик не заслужил. Марине пришлось возвращаться в Париж. Чтобы зарабатывать на жизнь. А Володя оставался в Москве. Репетиции, съемки, концерты, всенародная любовь, бывшие жены с маленькими детьми и толпы девочек, бьющихся за то, что бы записать свое имя хотя бы на полях истории жизни этого запредельного человека. Человека, которого просто бы не случилось, во всяком случае, таким, каким мы знаем его, если бы дома в скромной квартире, которую они получили только через 7 лет после свадьбы, его не ждала жена.

Марина Влади принесла в его жизнь – масштаб. В атеистической стране - веру в Бога, имя которого Любовь. И нечеловеческую смелость, от знания, что никто никогда не сможет помешать НАСТОЯЩЕМУ.

Из этой квартиры Марина восемь раз возила мужа в институт Склифосовского - с полной остановкой сердца. И это не то чтобы она в белых перчатках заходит домой, а там любимый замертво пал. Это итог определенного, очень буйного периода жизни, в котором ей приходилось существовать. Думаю, что уже после первой клинической смерти она перестала спать по ночам. Просыпалась и слушала в тишине – дышит ли? А еще она возила его во Францию. И они записывали на ее деньги пластинки. В Канаду и США, где Владимир Семенович чуть было не закрутил роман с Джессикой Ланж. Природа у человека такая.

Однажды, когда ее не было в Москве, он все-таки умер. Она похоронила его.

Много лет спустя Марина Влади произнесет: “Я до сих пор живу только потому, что тогда мне не хватило смелости покончить с собой”.

Господи! Как мне хочется сказать этой женщине. Вы не расстанетесь с ним, даже если очень попросите! Любовь начинается, но не заканчивается никогда. Эта история случилась над обстоятельствами, строем, режимом, культурой и языком. Она была не во времени и вне времени останется.
Их голосам всегда сливаться в такт,
И душам их дано бродить в цветах,
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться со вздохом на устах
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья…

- Нет, мама, я бы не смогла. У меня не хватит ни сил, ни любви, ни терпения.
Но, может быть, в следующей жизни...