Пожалуй, даже люди, близко знающие нашего экс-президента П. К. Лучинского, не ожидали от него такой прыти. Говорю о написанной им и только что изданной книге "Молдова и молдаване" - основательном исследовании на взрывоопасную для нашего общества тему.

Четыре года упорного труда в отечественных и зарубежных архивах и библиотеках, плюс немалая толика гражданского мужества- такова цена неординарного поступка в недавнем прошлом яркого государственного деятеля, не пожелавшего оставаться в тени истории сытым и забытым "эксом".

Книга блещет не только глянцевой цветной обложкой, но также и новизной научной и общественной мысли, неординарной интерпретацией истории и национального характера молдаван. Честная, смелая, объективная - таковы основные достоинства этой историко-документальной повести. В ней факты, документы и ссылки на труды авторитетных специалистов перемежаются собственными суждениями автора о прочитанном или пережитом, отступлениями мемуарного характера, полемическими отповедями оппонентам. В этом и состоит ее несхожесть с дюжиной других книг последнего времени на ту же тематику.

Меня, к примеру, восторгает легкость, с какой П. Лучинский переносится из дако-римской эпохи в современную, весьма кстати вклиниваясь в древнюю историю рассказом о встрече в Риме в 1997 г. с итальянским премьером Романо Проди, во время которой они коснулись темы завоевания Дакии императором Траяном. Такая "свобода передвижения" в историческом пространстве при богатом личном жизненном и политическом опыте уберегает автора от нудного наукообразия, позволяя ему увлечь за собой современного читателя, и способствует крылатости стиля. Так, описывая смутный период нашей истории (XIV-XV вв.), когда у молдавского престола кипели кровавые шекспировские страсти, автор обобщает: "Порой кажется, что наши летописи написаны не пером, а кинжалом".

Впрочем, примерно так же отзывается он о событиях того же времени при московском троне, связанных с судьбой царевича Дмитрия - внука нашего Штефана Великого и наследника российской царской короны, которого второй его дед великий князь Иван III, вследствие придворных интриг еще отроком посадил в тюремную башню и сгноил его там. Такая же участь постигла Елену Волошанку - мать царевича и дочь молдавского господаря. Узнав о трагедии, скорбящий Штефан прервал навсегда союзнические отношения с Московией. По-моему, эта глава, написанная с особым драматизмом и художественным мастерством, является самой лучшей в книге Лучинского.

Говоря о фронтистах 90-х годов, постоянно твердивших будто они никогда не управляли страной, П. Лучинский не без иронии замечает: "Да, они недолго правили, но им хватило и одного года, чтобы скомпрометировать идею демократии в Молдове". Зато наши национал-патриоты довольно долго и успешно заправляли политическими делами из парламентских кулис. Автор представляет красочную картину того, как в первом парламенте важные государственные вопросы решались по ночам в депутатской гостинице за бочонком вина, где тон задавали фронтисты. Здесь нередко отменялись оговоренные заранее проекты решений, так что на следующий день в Парламенте народные избранники из красных аграриев голосовали уже по подсказке фронтистов. Таким образом они провалили кандидатуру Петра Паскаря на пост премьер-министра, хотя этот замечательный экономист и опытный государственный деятель был приглашен из Москвы с их согласия. Тут, однако, удивляться нечему, учитывая, что, по словам П. Лучинского, тогда из 15 председателей парламентских комиссий лишь один не разделял фронтистской идеологии. Этим примером автор доказывает наличие у молдаван политической продажности. Впрочем, в книге предостаточно других примеров, в том числе исторических, подводящих читателя к такому же выводу. Авторская смелость Лучинского проявляется и в том, что он частенько вступает в дуэль сразу на два фронта - с историками-румынофилами, искажающими молдавскую историю в угоду унионистской идее, и с просоветскими проповедниками квасного молдавского патриотизма, не признающими никакого румынизма вообще.

Проследите, как разумно и оригинально анализирует и оценивает П. Лучинский события 1917-1918 года, связанные с созданием и ликвидацией Молдавской Демократической Республики в Бессарабии и присоединением этого края к Румынии. Убедительно показав неправомерность ее присоединения к Румынии, т. е. солидаризируясь в этом вопросе с советской историографией в противовес румынской, националистической, он не очерняет по-большевистски за это "Сфатул Цэрий", а находит доводы того, что в сложившейся тогда исторической обстановке иного выхода, кроме присоединения к Румынии, просто не было (тем не менее тот бессарабский парламент отстоял автономию Бессарабии в составе Румынского королевства и не его вина в том, что спустя два года после того Бухарест упразднил ее). Этот вывод, идущий вразрез с советской историографией, неожиданен, но справедлив: если из двух зол выбирать меньшее, то присоединение к Румынии было гораздо меньшим злом, нежели было бы присоединение ее к Советской России, где Бессарабию ожидал бы экономический хаос и голод, раскулачивание крестьян и денационализация населения, разрушение церквей, уничтожение духовности и духовенства:

Смело, выразительно и с горькой усмешкой высказывается автор о молдавском патриотизме: "Те, кто в Молдове считают себя румынами, стоят за Румынию, русские и русскоязычные - горой за Россию, наши гагаузы - за Турцию, болгары - за Болгарию, евреи, естественно, - за Израиль. Спрашивается, кто же за Молдову и как она может стать полноценным государством при таком раздоре?". И довершает мысль драматическим выводом: у курдов и у палестинцев нет своей страны, но они борются, чтобы обрести ее, а у молдаван есть собственная страна, однако, судя по их поведению, она вроде бы им и не нужна.

Отмечая вехи становления новой молдавской государственности и европеизации страны, автор рецензируемой книги не уклоняется от острых, "неудобных", спорных вопросов (начиная с раздвоения дако-латинского населения на румын и молдаван, и кончая ликвидацией парламентом результатов всенародного референдума 1999 года о введении президентской формы правления - события, которое можно рассматривать как заговор депутатов против президента Лучинского). Наоборот, он кладет пальцы на социально-политические раны нашего общества, называет ошибочные, порой даже преступные решения местного и центрального руководства еще со времен, когда Молдова подчинялась Стамбулу, Санкт-Петербургу и Москве. И по-новому, по-своему, трактует многие общеизвестные факты. К примеру, убедительно доказав, что популярный лозунг митингующих улиц 90-92-х годов: "Чемодан-Вокзал-Россия!" возник вовсе не из-за мнимой ненависти молдаван к русским, а по причине того, что взбунтовались жители рабочих общежитий, где десятилетиями расселяли местную молодежь, не предоставляя ей иного жилья, тогда как приезжим предоставлялись благоустроенные квартиры.

Словом, П. Лучинский задал перцу оппонентам из прорумынского лагеря, показав, что мы, молдаване, хотя и происходим от общего с румынами корня, давно существуем в Европе как народ со своим собственным лицом и характером, однако он же озадачил молдавских патриотов, признав что у нас с румынами один язык и ничего страшного, если мы будем называть его румынским (в скобках - молдавский). В общем, перед нами серьезная, неординарная книга, которая заставляет читателя задуматься о времени и о себе.