Собачий возраст ТВ

— Веселенький у вас кабинет. Зачем здесь столько плюшевых игрушек?

— Некоторые — реквизит нашей программы. Панда, видите? Был сюжет про самое дорогое животное на планете. Акула — из Южной Африки. А вот это черт-те что с одним глазом и вот ту летучую мышку мне подарили.

— Жена по-прежнему работает с вами?

— Она сейчас со мной уже не работает. Она тянет бесконечные ремонты, строительство и дом. Это такая работа — не позавидуешь.

— А вашей работе можно позавидовать?

— У меня практически вся жизнь в кадре, потому что я делаю такое количество разных проектов, что на личную жизнь времени нет. Сейчас мотаюсь с программой “Хочу знать” по странам и весям. Вы меня случайно поймали в Москве.

— От командировок удовольствие еще получаете? — Мы объездили больше 50 стран, и, конечно, когда приезжаешь откуда-то и говоришь, что устал, тебе в ответ: “Ага, от Малайзии устал или от Норвегии?..” Ирония понятна. Но вот мы были на Бали 10 дней, а искупаться удалось, только когда мы приехали вечером снимать закат прямо на кромку моря. Не жалуюсь ни на секунду, но это с отдыхом не имеет никакой связи.

— Вы раньше говорили, что “Дог-шоу” перестанет существовать, только если кто-то кого-то съест. Неужели это произошло?

— Ну, я сам себя съел. Любую развлекательную программу можно измерить собачьим возрастом: существует период щенячий, потом — мужания, потом — старения. А она, к моменту закрытия, его уже достигла: программа “Дог-шоу” шла дольше 10 лет, это более чем достаточно. Сейчас еще делаю программу “Браво, артист!” — мы ведем ее вместе с папой. Плюс есть несколько постоянных программ, где я продюсер, и разовые документальные проекты. Выходных у меня практически не бывает, и это меня мучает, потому что у нас есть в Тверской области, в глухой деревне, домик, а при этом домике — пруд 8х4 метра. И в нем у меня караси…

Пять лет жил в магазине

— Вы сами этот пруд выкопали?

— Он был болотом, которое мы копали, пока оно не превратилось в пруд.

— И карасей специально развели?

— Полупьяный сосед принес мне в сухом ведре четыре “воблы” — какие-то засохшие рыбы. И говорит: сейчас я тебе рыбу разведу. Я кричу: куда?! чего?! Он бросает их в воду. И начинает бить палкой. И вобла — от ужаса, что ее бьют палкой, — уходит на дно.

Это было три года назад. Из этих “вобл” у меня сейчас тысячи этих карасей! Начиная с величины ногтя и заканчивая вот этими “воблами”. Ты закидываешь удочку — и вот эти вот “ногти” начинают тут же обгладывать всю наживку. Хотя не факт, что ты их поймаешь.

Но я вам скажу, что ничего вкуснее этих мелких рыбешек, поджаренных в масле и в муке, которые ешь просто как семечки — целиком, с костями, — ничего вкуснее природа не придумала! И это моя страшная трагедия — потому что я мечтаю и не могу туда попасть. Уже три месяца.

— А почему вы облюбовали именно Тверскую область?

— А это мы с папой, когда дом можно было купить за тысячу рублей, приобрели в тверской деревне сарай. Даже не сарай, а бывший магазин! Как папа хвастался в 90-е годы, когда попадал в компании с крутыми предпринимателями: “А я купил магазин в Тверской области”. Этот магазин продали за ветхость, опасаясь, что он рухнет в процессе покупки. И мы в этом сарае прожили лет пять. Там было два отдела — продуктовый и промтоварный, с двумя печками, и маленькие сенцы. Мы ездили туда на рыбалку, а он стоял весь подпертый досками и бревнами, чтоб не рухнуть. Но потом начал уже проваливаться пол, и вот моя жена в этот год отстроила там дом. Теперь у нас такая очень правильная изба — небольшая, но уютная, и она заменила нам магазин.

Место для распития

— При магазине был участок?

— 20 соток. Мы даже не знали, что вся эта заросшая территория нам принадлежит. Это выяснилось, только когда жена начала все это благоустраивать. Она вывезла грузовиков 10 битого стекла — такое ощущение, что местные жители покупали и сразу выпивали за магазином, либо просто помойка была.

— На даче что-нибудь выращиваете?

— Жена цветы сажает, тюльпаны, розы какие-то еще. А я стараюсь только деревья. У нас есть березки, и мы посадили штук 10 сосен и несколько елок.

— Карасей сами жарите?

— Умею жарить. У меня большой опыт: вокруг меня много кулинаров: во-первых, Цигаль, во-вторых, Антон Табаков, с которым мы в свое время делали ресторан, и они меня многому научили.

У делишек нет братишек

— Вам не страшно было начинать ресторанное дело с таким докой в кулинарии? Вы ведь, наверное, на тот момент не очень хорошо в этом разбирались.

— Наоборот, легко, когда есть такая подпорка! Но это не избавило нас от краха — ресторан прикрыли. Уже почти два года.

— ?

— Знаете модное слово сейчас — рейдеры? Просто нас выдавили из нашего помещения. И сейчас, говорят, там открылся новый ресторан, но два года дом стоял под замком.

— И кто же это посмел? Вы люди все-таки известные!

— А это называется “у делишек нет братишек”. Наши суды известные. Мы проиграли все. Причем нас закрыли формально из-за того, что у нас одна гипсокартонная перегородка стояла неправильно по чертежу.

Похудел на вине

— После собственного ресторанного бизнеса вы, наверное, очень взыскательны к ресторанам?

— Я взыскателен к вкусу. Знаю несколько таких, условно скажем, “дыр” в Москве, где дешево, и вкусно, и сердито. А вот интерьер для меня роли не играет.

b— Какую выпивку предпочитаете?

— Я всю жизнь пил только водку, а потом как-то надоело, и стал пить вино. И за этот год-полтора похудел сразу на 20 кг. Уверен, что это связано именно с этим: водка дрожжевая сама по себе, и она подразумевает активную закуску. А вино жиры не провоцирует, а расщепляет.

— Марке придаете значение?

— Я предпочитаю вина третьего мира — в первую очередь Чили, Австралия, Южная Африка. Не потому, что они лучше французских, — но если ты покупаешь за 350 рублей бутылку чилийского вина, то оно будет хорошее. А если ты купишь за 350 бутылку французского вина, то это будет обычное столовое вино, которое во Франции стоит 2 евро. Мой совет — покупать вина третьего мира, они дешевле в закупке.

Семейные привычки

— Родители далеко от вас живут?

— Отец живет на Котельнической набережной в высотке, а я — на Малой Бронной. Пешком, наверное, сорок минут. А на машине — можно за 5 минут, а можно ехать два часа. Так что “близскость” — понятие растяжимое. У нас все занятые, семья разрознена, и поэтому, если какая-то оказия появляется, — пересекаемся в городе, а лучше — на старой семейной даче на Истре, но это очень сложно. А созваниваемся через день.

— Трубку курите — давно с папы пример берете?

— Лет пять как я перешел; конечно, без влияния папы не обошлось. Просто я понял, что я курю такое количество сигарет, что надо какой-то искать выход. Бросить не смог, а вот трубка как-то заменила. С трубкой я меньше курю.

— У вас дети уже такие взрослые. Вы морально еще не готовитесь стать дедушкой?

— Пока с женой даже не обсуждали это. Дочка Александра занимается искусствоведением — хочет стать галеристкой, сейчас перешла на пятый курс РГГУ. А сын Андрей это РГГУ уже окончил. Он вообще беспрерывно учится — во всех возможных бакалавриатурах, магистратурах, аспирантурах. И работает — должность звучит страшно: главный консультант арбитражного суда России. Поэтому занят круглосуточно.

За фитнес жаба душит

— У вас с сыном есть общие интересы?

— Лыжи. Неделя лыж — это у нас святое. Раньше ездили еще с женой и дочкой, но постепенно они отпали, теперь ездим вдвоем.

— В наших природных условиях не катались?

— Ездим на горнолыжные курорты. В Альпы, например. У нас есть на Дмитровке какие-то спуски. Но если в Альпах ты едешь минут 15—20 вниз, то здесь — оказываешься на холмике, который пролетаешь, не замечая. И это называется — “гора”, и еще очереди, и подъемники, и все спускаются с этого спуска. Я один раз съехал, и все — второй раз неинтересно. Не знаю, что там в Сочи, — я там не был.

— А жена и дочка куда ездят?

— Никуда. Для жены нет ничего лучше, чем поехать в деревню, а дочка живет совершенно самостоятельной жизнью, с компаниями отдыхать мотается.

— Вы какие-нибудь виды спорта еще жалуете?

— Года четыре назад я купил всей семье абонемент в фитнес-центр годовой — жаба душит до сих пор. Я сходил три раза, а жена и дочка — пять. Полная тоска: какой-то азарт должен быть в спорте, а не вот это качание-поднимание гирь…

— А супруга как себя поддерживает в форме?

— У жены с фигурой все в порядке: в детстве она занималась спортивной гимнастикой и танцами спортивными, потом танцевала и в театре Райкина, и с Моисеевым даже. И эта форма не уходит.

Дворец на восемь персон

— Вам по душе только зимние курорты? А понежиться на пляже?

— Мы сейчас ездили большой компанией — с друзьями, с женами — на восемь дней отдыхать на Корсику. Сняли там роскошный дом в одном метре от моря. Виллу с четырьмя большими спальнями, с гостиной, с кухней, с огромным участком, с эвкалиптами, с пальмами. И когда стоимость раскидываешь на 8 человек — то это оказывается уровень трехзвездочного отеля в Турции! А условия — совершенно миллионные. Следующий этап экономии: мы пару раз сходили в ресторан, а потом стали покупать практически живую рыбу и на кухне, или на огне сами готовить. Себестоимость поездки стремится к нулю.

— К выбору машины тоже прагматично подходите?

— Я с детства мечтал о “газике”, “уазике” — таком внедорожнике, чтобы ездить по дачным дорогам спокойно. Потому что “садились” там все. И вот в номинации “газик” купил себе “Тойоту Прада”. И у отца внедорожник. Его импульс тоже продиктован дорогами и семейной дачей.

— Давно вы на ней ездите?

— Я такой консерватор — это у меня третья уже такая же машина. Две первые уже были подержаны, а эта — новая. Я так вырастал от одной к другой и все время в одной номинации существую.