В их число вошли и некоторые выдающиеся деятели русской культуры, в частности поэтессы Марина Цветаева и Анна Ахматова. Они считали Наталью Гончарову просто легкомысленной красоткой, которая привлекла поэта прелестной внешностью, юностью, а оказалась пустой, жестокой кокеткой. Такое мнение о Наталье Гончаровой преобладало свыше ста лет. Оно укоренилось, и были тому серьезные основания: факт дуэли неоспорим, дуэли из-за красавицы-жены, репутацию которой должен был защитить поэт. Мало кто интересовался Натальей Гончаровой как личностью, тем более что и сведений о ней сохранилось немного.

В последнее время, однако, появились публикации, высказывающие иную точку зрения и имеющие под собой некоторые документальные основания - например, книга "Венок Натали", вышедшая в 1997 году. Книга появилась на свет благодаря исследовательнице Ларисе Черкашиной и писателю Вячеславу Осипову.

"У каждого русского отношение к Пушкину и ко всему окружающему его совершенно особое, - говорит Вячеслав Осипов. - Каждый издатель, каждый журналист мечтает всегда о каком-нибудь открытии, память о котором может остаться в истории искусства. И вот у меня, по-моему, наступил такой звездный час. В один прекрасный день ко мне обратилась Лариса Черкашина, которая обнаружила в архиве нечто, связанное с именем Пушкина, а именно - школьные тетради его будущей жены. Оказалось, что архивные страницы хранят много доселе неизвестного о юных годах супруги великого поэта. В них - записи по русской истории, большая работа по мифологии. Знания 10-летней девочки по географии просто поразительны: подробно описывая, например, Китай, она упоминает все его провинции, рассказывает о государственном устройстве. В тетрадях - старинные пословицы, высказывания философов 18 века, собственные замечания и наблюдения. В основном по-французски. Но есть и целая тетрадь на русском, посвященная основам стихосложения с цитатами русских поэтов того времени. Знание и понимание поэзии поражают! А ведь девочке было тогда от 8 до 14-15 лет".

По словам академика Николая Скатова, "если бы Марина Цветаева, Викентий Вересаев, Анна Ахматова - а это выдающиеся имена в русской литературе - знали бы в свое время хотя бы часть того, что стало известно нам о Наталье Гончаровой, то не появилось бы из-под их пера уничижительные строки об этой незаурядной женщине!"

Наталья Гончарова родилась 8 сентября 1812 года в поместье Кариан Тамбовской губернии, где семья Гончаровых жила после вынужденного отъезда из Москвы из-за нашествия Наполеона. Она была шестым ребенком в семье Николая Афанасьевича Гончарова.

Ее мать Наталья Ивановна считала, что младшую дочь неимоверно разбаловал свекор, Афанасий Николаевич, не дававший до шести лет увезти внучку из Полотняного завода (обширное родовое имение Гончаровых под Калугой) в Москву, на Большую Никитскую, где поселялась семья на зиму. Дедушка, который в ней души не чаял, выписывал для Наташи игрушки и одежду из Парижа. Уже в восьмилетнем возрасте все обращали внимание на редкое, классически-античное совершенство черт ее лица и шутливо пугали мать - саму замечательно красивую женщину, - что дочь со временем затмит ее красоту и от женихов отбоя не будет. Суровая Наталья Ивановна в ответ говорила: "Слишком уж тиха, ни одной провинности! В тихом омуте черти водятся!"

Гончаровы владели обширнейшими имениями, управлять которыми Наталье Ивановне, когда-то блиставшей при дворе императрицы Елизаветы Алексеевны, было тяжело. Ее супруг был не в состоянии ей помочь - в результате ушиба головы после падения с лошади Николай Афанасьевич Гончаров страдал помутнением рассудка. Мать, и так не отличавшаяся мягким нравом, после несчастья с мужем, стала истеричной и даже жестокой к детям. Сестры Гончаровы боялись матери и не решались вымолвить слова в ее присутствии, она же могла запросто отхлестать дочерей по щекам.

Но, несмотря на все свои недостатки, детей Наталия Ивановна любила. Сыновей определила в военную службу, девочкам дала прекрасное по тем временам образование: они знали французский, немецкий и английский, основы истории и географии, русскую грамоту, разбирались в литературе. Стихи знаменитого Пушкина знали наизусть, переписывали в альбомы. Могли они вести и домашнее хозяйство, хорошо сидели в седле, танцевали и играли не только на фортепьяно - могли разыграть и шахматную партию. Особенно в шахматной игре блистала младшая, Наташа.

Жизнь рядом со строгой матерью и больным отцом не шла на пользу Наталии Николаевне. Она была до болезненности молчалива и застенчива. Позже, когда она появилась в светских салонах, эту застенчивость и склонность к молчанию, многие считали признаком небольшого ума. Качества, поощряемые властной матерью, - покорность, полное повиновение - сослужили Наталии Гончаровой плохую службу.

Вот что вспоминает о юношеских годах Наталии Николаевны Гончаровой ее близкая знакомая и соседка по имению Надежда Еропкина: "Воспитание на чистом воздухе оставило ей в наследство цветущее здоровье. Сильная, ловкая, она была необыкновенно пропорционально сложена. Но главную прелесть Натали составляло отсутствие всякого жеманства. Большинство считало ее кокеткой, но обвинение это несправедливо. Выразительные глаза, очаровательная улыбка и простота в обращении, помимо ее воли, покоряли ей всех. Не ее вина, что все в ней было так удивительно хорошо".

Натали мгновенно поразила сердце и воображение знаменитого поэта, когда он увидел ее на балах танцмейстера Иогеля, в доме на Тверском бульваре, зимой 1828-1829 гг. Ей тогда едва минуло 16 лет. В белом платье, с золотым обручем на голове, во всем блеске своей красоты, она была представлена Александру Сергеевичу Пушкину.

Влюбленный Пушкин не сразу отважился появиться в доме Гончаровых. Ввел поэта в их гостиную старый знакомый Федор Иванович Толстой, скоро ставший его сватом. Около двух лет тянулась мучительная для поэта история сватовства. Наталья Ивановна была наслышана о политической «неблагонадежности» Пушкина и вдобавок опасалась, что жених потребует приданого, которого просто не существовало.

Но как выиграла от столь мучительно-прекрасного, длительного романа русская литература, получившая в дар от поэтического гения целый цикл блистательных стихотворений, а в дальнейшем и шедевры эпистолярного жанра - письма поэта к невесте и жене! Наталия Николаевна сохранила тщательно все письма Пушкина к ней, и даже записки, свои же - уничтожила.

Поэт изо всех сил старался устроить свои денежные дела, что в конечном итоге позволило обеспечить приданое невесте - дело в свадебной традиции нечастое. Наконец в начале апреля 1830 года согласие матери Гончаровой было завоевано. Никогда позднее ни словом, ни намеком Пушкин не давал понять ни жене своей, ни кому-либо еще из близких, что женился на бесприданнице.

Многие ставят Гончаровой в вину ее возраст и говорят, что она хотела вырваться из-под гнета матери, обрести свободу, которую дает положение замужней женщины, а любить поэта по-настоящему не могла никогда. На самом деле Наталия Николаевна была первой, кто осмелился вступиться за честь своего будущего мужа, когда выяснилось окончательно, что "госпожа Гончарова боится отдать свою дочь за человека, который имел бы несчастье быть на дурном счету у Государя" (фраза А. Пушкина из его письма генералу А.Х. Бенкендорфу 16 апреля 1830 г.). Наталия Николаевна написала письмо своему деду Афанасию Николаевичу Гончарову (5 мая 1830 года): "Я с прискорбием узнала те худые мнения, которые Вам о нем внушают, и умоляю Вас по любви Вашей ко мне не верить оным, потому что они суть не что иное, как лишь низкая клевета!"

18 февраля 1831 года во время венчания Пушкин нечаянно задел за аналой, с которого упали крест и Евангелие. При обмене кольцами одно из них тоже упало, и вдобавок погасла свеча. Можно только догадываться о том, что пережил в эти мгновенья поэт, придававший большое значение всяческого рода приметам и "знакам судьбы".

И все-таки на какое-то время вся его жизнь озарилась счастьем. Продолжались мучительные мысли о деньгах, которых постоянно не хватало, но надо всем теперь царило радостное и непривычное чувство. За шесть лет, которые супруги прожили вместе, Наталья Николаевна родила четверых детей. Но любовь к детям никак не заслоняла в ее душе стремления к светским успехам. По мнению родителей Пушкина, Натали испытывала большое удовольствие от возможности быть представленной ко двору в связи с назначением Александра Сергеевича камер-юнкером и танцевать на всех придворных балах. Она как бы вознаграждала себя за безрадостные детство и юность в угрюмом доме. Ей льстило, что красота ее произвела впечатление на самого царя.

Александр Сергеевич был весьма озадачен всем этим, так как ему "хотелось поберечь средства и уехать в деревню". Но... любовь Пушкина к жене "была безгранична, - вспоминала супруга одного из самых близких друзей поэта, Вера Александровна Нащокина, - Наталья Николаевна была его богом, которому он поклонялся, он никогда, даже мыслью, даже намеком на какое-либо подозрение не допускал оскорбить ее... Клевета, стесненность в средствах и гнусные анонимные письма омрачали семейную жизнь поэта, однако мы в Москве видели его всегда неизменно веселым, никогда не допускавшим никакой дурной мысли о своей жене. Он боготворил ее по-прежнему".

Наталья Николаевна считала кокетство занятием вполне невинным. Известен факт, что даже император однажды сделал Пушкиной отеческое внушение по поводу ее поведения. "Слишком приметна была она, - отмечал пушкинист А. Ф. Онегин, - и как жена гениального поэта, и как одна из красивейших русских женщин. Малейшую оплошность, неверный шаг ее немедленно замечали, и восхищение сменялось завистливым осуждением, суровым и несправедливым".

Обнаруженные в архивах Гончаровых письма Натальи Николаевны к старшему брату свидетельствуют, что блестящая светская красавица была и вполне земной женщиной, беспокоящейся о семье, заботливой женой, прекрасно разбирающейся в делах своего мужа и старающейся ему помочь.

Гибель мужа не просто повергла Наталью Николаевну в отчаяние - она ошеломила ее своей полной неожиданностью. Пушкин ни в чем ее не обвинял - первыми словами раненого поэта, когда его внесли в дом после дуэли, были слова, обращенные к жене: "Будь спокойна, ты ни в чем не виновата!"

Через две недели после трагедии Наталья Николаевна с детьми и сестрой Александриной уехала в Полотняный Завод, к брату Дмитрию. Почти два года она прожила в деревне, как и просил ее поэт перед смертью: "Поезжай в деревню. Носи по мне траур два года, а потом выходи замуж, но только за порядочного человека". Потом она возвратилась в Петербург. Растила детей, занималась хозяйством. Ездила в Михайловское, поставила памятник на могиле Пушкина. Практичность Натальи Николаевны отступала перед любовью к детям, с годами ставшей главным свойством ее характера. В годы вдовства у нее было три серьезных претендента на ее руку. Никто из них не соглашался жить под одной крышей с детьми Пушкина, поэтому все были отвергнуты Натальей Николаевной.

В 1844 году, через семь лет после смерти Александра Сергеевича, Наталья Николаевна приняла предложение генерала Петра Петровича Ланского, командира конногвардейского полка, и вышла за него замуж. Ей исполнилось тридцать два года, Ланскому - сорок пять. Прежде он женат не был. Детей Пушкина Петр Петрович принял как родных. В новой семье родилось еще три дочери: Александра, Елизавета и Софья. Наталья Николаевна никогда не забывала поэта, и к этому ее чувству Ланской относился с уважением.

Осенью 1863 года в семье Александра Александровича Пушкина родился мальчик - тоже Александр. По просьбе сына Наталья Николаевна отправилась из Петербурга в Москву - на крестины внука. Она и раньше страдала легочным заболеванием, а тут еще простудилась. Возвратившись в Петербург, слегла с тяжелым воспалением легких и скончалась 26 ноября 1863-го.

Дети похоронили Наталью Николаевну на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Через пятнадцать лет рядом прибавилась могила Петра Петровича Ланского и строгое, черного мрамора надгробие; около него - небольшая дощечка с надписью о том, что в первом браке Наталья Николаевна Ланская была за поэтом Александром Сергеевичем Пушкиным.