Вчера исполнилось 40 лет со дня гибели Эрнесто Че Гевары. Во многих странах мира самого популярного революционера ХХ века вспоминали люди разного социального статуса, финансового положения и политических пристрастий. Памятные митинги состоялись в Боливии, Аргентине, во многих африканских и европейских странах. Однако, безусловно, самые грандиозные торжества провели кубинцы. При этом удивительным образом Че уже перестал быть чисто исторической фигурой – его рисуют граффитчики на стенах, его изображения активно штампуются на майках и различных безделушках – революционер стал популярным мировым брендом.

В первые дни октября, сорок лет назад, боливийская армия методично сжимала кольцо вокруг нескольких человек, метавшихся по узкому лесистому каньону реки Ньянкауасу на юго-востоке страны. Рейнджеры преследовали остатки партизанского отряда кубинского революционера Эрнесто Че Гевары. Его гибель 8 октября 1967 года вызвала шок во всем мире. И только когда известие о смерти Че подтвердил сам Фидель Кастро, стало понятно – закончилась целая эпоха в истории. Эпоха романтических надежд на то, что при помощи автомата и партизанских атак можно добиться справедливости.

В Латинской Америке винить во всех бедах богатых «гринго» (американцев) всегда было доброй традицией, и юный Эрнесто не был в этом оригинальным – неприязнь к США и «империализму» привили ему родители. А тут еще девушка – перуанка Ильда Гадеа, ставшая впоследствии его первой женой, познакомила будущего жениха с марксизмом. К середине 1950-х годов в голове тогда еще молодого парня образовалась гремучая смесь из юношеского максимализма, стремления к справедливости и левой идеологии. Кстати, именно в это время он получает свое знаменитое прозвище Че, характерное для аргентинского междометия «Che!», которым он злоупотреблял в устной речи.

Во второй половине пятидесятых он принимал активное участие в революционном движении на Кубе, где был дважды ранен в боях. За мужество и отвагу Че получает звание команданте – высшее воинское звание у кубинцев. Затем события, однако, развивались совсем не так, как мечталось романтику Эрнесто. Кубинцы потихоньку остывали к революции. Че занимался «скучной» для него экономикой – он стал министром правительства и главой Нацбанка. Потом кубинской революции понадобилось международное признание, и команданте колесит по свету с делегациями и различными миссиями. Он обвиняет СССР в том, что тот такой же «эксплуататор угнетенных», как и США.

После такой заявки между ним и Кастро впервые пробегает кошка. К тому моменту научившийся мыслить по-государственному Фидель понимал, что без поддержки Союза ему власть не удержать. А здесь лучший соратник разъезжает по свету и портит политику. Кстати, в октябре 1965 года на учредительном заседании Центрального Комитета Коммунистической партии Кубы Фидель Кастро зачитывает прощальное письмо Че, в котором он отказывается от кубинского гражданства. По сути, это закрывает всякую возможность возвращения Че на Остров свободы. Обнародование письма сам Кастро объясняет политической необходимостью. Сам же Че объяснял все гораздо проще: «После революции работу делают не революционеры. Ее делают технократы и бюрократы. А они – контрреволюционеры».

Однако, очевидно, что сегодня Че Гевару воспринимают в мире гораздо абстрактнее. А для многих он и вовсе стал брендом. Его изображения заполонили все рынки: от рекламы «Мерседесов» в Германии и кофе в Исландии, до компьютеров Apple в Польше и сотовых телефонов в России. Число проданных футболок и сувениров с портретом Че Гевары просто не поддается исчислению, равно как и доходы их производителей.

И все-таки почему же именно он? Во-первых, Че был революционером, но его невозможно «приписать» ни к одному политическому строю в мире. Он попросту не хотел строить государство, предпочитая всегда оставаться «анти»: антиимпериалистом, антибуржуа, и т.д. Он был бунтарем, а это, особенно в эпоху построения глобализма, особо приветствуется и почитается.

Приветствуется многими, вне зависимости от положения в обществе. То есть попросту он воспринимается обывателями как некий герой, который способен расшатать любые устои и делает это «исключительно ради справедливости». Кстати, недаром четыре года назад власти его родного аргентинского города Росарио сделали «широкий жест», утвердив Эрнесто своим почетным гражданином. Посмертно. Очевидно, они, наконец, поняли, какие колоссальные потери несут от того, что туристы всего мира просто не знают, куда приехать и где посмотреть на дом, в котором начинал ходить маленький революционер.

Николай ЛЕОНОВ, бывший переводчик Фиделя Кастро:

– Седьмого ноября 1960 года Че Гевара был приглашен на парад на Красную площадь. Так как он был гостем Министерства внешней торговли, его разместили на гранитных трибунах недалеко от Исторического музея. Вдруг к нам прибежал запыхавшийся сотрудник аппарата ЦК и сказал, что Хрущев приглашает Че Гевару подняться на трибуну Мавзолея. Че отказался. Посланец ушел, но спустя время он возвратился с категорическим приглашением-приказом подняться на Мавзолей. Гевара подчинился, но внутренне он остался не согласен, так как считал, что на Мавзолей должны подниматься или главы правительств, или лидеры братских партий.

Мне запомнилось также посещение им нашего советского дома. Пригласили Че к Алексееву – будущему послу СССР на Кубе. Мы собирались «шикануть» и поразить гостя русскими деликатесами: икрой, янтарной семгой, душистым осетром и прочей вкуснятиной. Но каково же было наше изумление, когда Гевара, увидев это богатство на столе, сказал, что он не ест рыбного, поскольку оно провоцирует приступы астмы. На часах было около часа ночи, все магазины закрыты, но наша паника улетучилась, когда гость заглянул с разрешения хозяйки в холодильник, обнаружил там полбатона самой дешевой чайной колбасы и с удовольствием стал уплетать ее, приговаривая: «Не ел ничего более вкусного за время пребывания в СССР!» Записал Юрий ПЛУТЕНКО