Исследование мотивов, которые двигали людьми различных национальностей на спасение или оказание помощи евреям во время Второй мировой войны, западные ученые начали еще в 80-х годах XX века. Причем этот вопрос интересовал не только историков, занимающихся изучением Холокоста, но и психологов, и социологов. И действительно, рассматривая различные случаи спасения, на первом месте становится вопрос: почему обычные люди это делали? Для чего они подвергали опасности свои жизни, а зачастую и жизни своих близких ради помощи иногда знакомому, а иногда и совершенно чужому человеку? Почему они поступали вопреки общей тенденции? Чтобы ответить на этот вопрос нужно обратиться к психологии, а именно – к исследованию мотивов, которые двигали людей на такие поступки.

Одной из самых известных работ в этой области является труд известной польской исследовательницы Нехамы Тек. Её работа «Когда свет пронзит тьму» («When light pierced the darkness») посвящена не всем спасителем евреев вообще, а конкретно, спасителям-полякам. В своей работе Нехама Тек указывает на то общее, что было в поведении поляков, спасавших евреев, и спасителей других национальностей; также исследователь выделяет специфические черты поведения, присущие именно польским спасителям. Обратимся к концепции Нехамы Тек и рассмотрим, какие же мотивы выделяет она.

Некоторые из опрошенных ею, говорили о дружбе как доминирующем факторе мотивирования. Обращали внимание на то, что большинство поляков, кто прятал евреев, или помог им уехать, помогал собственным друзьям. Другие, признавали влияние дружбы, но не называли её доминирующим мотивом. Третьи придерживались мнения, что дружба не играла особой роли. Эта последняя группа нашла, что только крошечное меньшинство поляков, у которых были друзья-евреи, спрятало этих друзей, потому что большинство не считали дружбу, столь важной или, несмотря на большую дружбу, все же отвернулись от своих бывших друзей (1).

Нехама Тек, рассматривая такое понятие как дружба, или дружеское отношение, пришла к выводу, что одним из доминирующих мотивов, дружбу считать нельзя. Даже из всех опрошенных ею спасителей только 36 % сказали, что их помощь мотивирована узами дружбы (2).

Следующий мотив – религиозные убеждения, а именно – помощь церковных служителей в сокрытии евреев.

Нехама Тек пришла к выводу, что только 6 % выживших говорит о помощи священников и монахинь. И только 8 % спасителей принадлежат к церкви. Тем не менее, Тек признаёт тот факт, что многие еврейские дети нашли приют в монастырях, церквях и сиротских приютах. Однако спасение детей совершалось целенаправленно. Спасённые дети участвовали в христианских таинствах и постепенно обращались в христианство. Многие секты участвовали в спасении детей, например, баптисты широко известны своей активностью в спасении еврейских детей (3).

Тек делает вывод, что религиозные убеждения или причастность к религии не являются мотивами спасения евреев. У неё возникают большие сомнения относительно деятельности церквей на основе религиозных ценностей. Учитывая неоднозначные сообщения Католической церкви, плюс отказ Ватикана высказаться против уничтожения евреев, набожные спасители должны были положиться скорее на собственную совесть, чем на официальные религиозные ценности. Несомненно, религия играла положительную и существенную роль в защите евреев набожными спасателями, но эти помощники, казалось, были религиозными особым образом. Они были независимы в своих толкованиях религиозных ценностей, и эта независимость препятствовала им следовать учению церкви (4). Но все же, Тек отводит огромное место религиозным мотивам многих христиан.

Несомненно, на мотивацию поведения влиял и антисемитизм, прочно укоренившийся в Польше. Однако известный историк Эммануэль Рингельблюм, на которого часто ссылается Нехама Тек и другие исследователи, в своей работе «Польско-еврейские связи» («Polish-Jewish Relations») отмечает, что если еврей имел польских родственников, он мог рассчитывать на их помощь, даже если семейство было антисемитским. Преобладал старый принцип: каждый поляк, даже самый большой антисемит, имел своего собственного Еврея, которого он любил (5).

Рингельблюм также отмечает, что оказывали помощь евреям большей частью люди, которые не были состоятельными, – именно они проявили храбрость и спасли своих еврейских друзей не опасаясь последствий (6).

Далее, в своей работе Тек обращается, к рассмотрению альтруизма. Интересно, что с точки зрения биологии альтруизм обычно определяется как саморазрушающее (самодеструктивное) поведение, осуществляемое для выгоды других. Так действия христиан, которые спасали евреев, сознательно рискуя своими жизнями, содержали этот саморазрушающий элемент. Изучение альтруизма является комплексной областью, и до сих пор не представлено каких бы то ни было теоретических объяснений в этой области. Тек выделяет две формы альтруизма: нормативный и автономный. Нормативный альтруизм – это соответствие востребованному обществом поведению, которое поддерживается этим обществом и вознаграждается им. Автономный альтруизм это, напротив, самоотверженная помощь, которая не поддерживается и не вознаграждается обществом. Более того, общество будет возражать против автономного альтруизма и, возможно, даже наносить физические повреждения или может подвергнуть остракизму. Поэтому, общество устанавливает свои стандарты поведения. Действительно, спасение евреев, в оккупированной нацистами Польше, поставило спасителя в конфронтацию с обществом. В этом смысле, те, кто, не обращая внимания на внешние преграды, рисковал своей жизнью, чтобы защитить евреев подходят под наше определение автономных альтруистов (7).

Еще до Нехамы Тек различные исследователи отмечали, что спасатели представляют собой социально разнородную группу. Подчеркивая эту социальную разнородность, они находили, что все спасители имеют три общие характеристики:

1) тягу к приключениям;

2) сильное отождествление своего поведения с материнской моделью нравственного поведения;

3) потребность находиться вне социума.


Таких людей исследователь Лондон называет маргиналами. Маргинальность, по определению, это – образование собственной окружающей среды, но не растворение в ней полностью. Такое поведение можно определить как дерзкое, открыто противопоставленное другим.

Однако, Тек считает, что дерзкое поведение, это лишь форма маргинальности (8). Тек разработала собственную концепцию маргинального поведения и представила её в заключительной главе «Новая теория спасения и спасителей».

Из разнообразных случаев, взятых в разных европейских странах, Тек выделила общие характеристики, соответствующие маргинальному поведению спасавших.

1) Неспособность спасателя смешаться со своим окружением, характеристика, которая имеет близкое сходство с Лондонской концепцией маргинальности. Но в той концепции, маргинальность представлена как негативное явление, поэтому Тек использует как определение слово «индивидуальность», чтобы описать эту характеристику.

2) Высокий уровень независимости и самоуверенности, которые заставляют этих индивидуумов преследовать личные цели, несмотря на то, как на это посмотрят другие.

3) Терпение, большая тяга помочь нуждающемуся, которые включали в себя широкий диапазон действий.

4) Значение самого факта помощи, который рассматривается как долг либо как выполнение некоего обязательства, данного ещё перед войной. Спасители отрицают, что их поведение было необычайным или героическим.

5) Незапланированное и постепенное оказание помощи, иногда импульсивное.

6) Общее восприятие нуждающегося; способность игнорировать или «затемнить» все качества нуждающегося, кроме его зависимости от оказываемой помощи (9).


Нехама Тек выделяет таких людей, которых общество не принимает, либо, которые сами не хотят быть принятыми обществом, то есть аутсайдеров. Так Станислав Чмилевски, названный Бером Марком одиночной подпольной организацией, спасавший евреев, был, вероятно, гомосексуалистом, который был вовлечён в помощь евреям благодаря его отношениям со своим еврейским любовником по прозвищу «Кэрол» (настоящее имя - Владислав Бергман).

Другой пример – проститутка, прозванная Лили, которая развлекала немецких солдат и в то же время прятала в своей квартире разных евреев, которые через какое-то время отправлялись дальше.

И таких помощников было много. По исследованиям Тек, такие люди сами себя оценивали как аутсайдеров, желая добрыми делами, например даже помощью евреям, реабилитировать себя в глазах общества, да и в своих собственных глазах.

Тек опрашивала уцелевших евреев, прося охарактеризовать своих спасителей по их личным качествам. Наиболее часто упоминаемое качество в показаниях свидетеля и автобиографиях уцелевших – это отвага спасателей. 85 % евреев описало их помощников как отважных людей (10).

Индивидуальность была близко связана с независимостью спасателей, которая, в свою очередь, была также связана с их способностью следовать собственными нравственным законам, даже, когда последние являлись полной противоположностью моральных правил их окружения. Натянутые отношения с другими, независимость, и следование собственной этике, были очевидны в большинстве случаев (11).

Тек большое внимание уделила исследованию мотивов спасавших, однако основное место в её работе занимает определение личных качеств и черт, присущих спасавшим, их характеристика и обобщение. Основной задачей, которую поставила перед собой Тек, было ответить на вопрос, кто были люди, рисковавшие своей жизнью для спасения евреев? Она дала подробный ответ на этот вопрос, представив и обосновав свою новую теорию маргинальности.

Самым ярким и наиболее интересным и профессиональным с точки зрения психологии, является исследование мотивов спасавших, предпринятое супругами Олинер, которые во время Холокоста были сами спасены добрыми людьми. Несмотря на то, что их работа «Альтруистическая личность» («The Altruistic Personality») вышла ещё в 1988 году, она до сих пор остаётся актуальной. Итак, обратимся к их подходу.

В поисках своих ответов Олинеры взяли интервью у 682 человек, проживавших во время Второй Мировой Войны в нескольких европейских странах, оккупированных нацистами. Из них 406 человек, были люди, спасавшие евреев, 126 – не спасавшие, и 150 – выжившие евреи (12).

Основной упор в их исследовании делался на мотивы альтруизма и именно определение спасателей как альтруистов лёг в основу их работы. Что же Олинеры имели в виду под определением «альтруистическое поведение»? Они характеризовали поведение как альтруистическое, когда:

1) оно направлено на другого;

2) оно влечёт за собой высокую степень риска или жертву совершающего такое действие;

3) оно не сопровождается внешней наградой;

4) это добровольное поведение (13).

Социальная психология считает, что поведение лучше всего объяснить как результат взаимодействия между личным и внешним социальным, или ситуативным, факторами. Олинеры рассматривают альтруистическое поведение как результат процесса принятия решения, в котором внутренние характеристики людей и условия окружающей среды, в которой они находятся, влияют друг на друга.

Личные факторы включают в себя характеристики личности. Ситуативные факторы – внешние природные условия окружающей среды, над которыми человек, не имеет никакого контроля, но что, несомненно, воздействуют на принятие того ли иного решения. Некоторые решения более зависимы от личных факторов, другие – от ситуативных. Например, человек раздумывал бы, есть ли у него определённые навыки, чтобы спасти утопающего, но, если бы жизнь его ребёнка была в опасности, он, скорей всего, не задумывался бы над тем, чтобы спасти своего ребенка (14).

При выяснении, когда же стали оказывать помощь евреям, Олинеры пришли к выводу, что более чем 70 % спасателей стали делать это уже в 1942 году и даже раньше. 65 % спасателей опрошенных сообщили, что помогли более чем пяти евреям, а 15 % оказали помощь, более ста человекам.

Несмотря на то, что помощь носила различный характер, большинство действий по спасению, были сконцентрированы на одной из четырех задач:

1) поддержать жизненные силы, так как евреи были абсолютно лишены всех прав, изолированы, и заключены в тюрьму;

2) помочь бегству евреев из мест заключения;

3) вывезти евреев из страны;

4) поддержать существующее подполье в пределах национальных границ.

Некоторые спасители принимали участие во всех четырех видах помощи, другие только в одном из них (15).

Среди обстоятельств, которые могли облегчить спасение, были:

1) Информация о нуждающихся в помощи, и способность других понять их. Без такой информации и необходимого понимания об оказании какой-либо помощи не могло быть и речи.

2) Невысокая степень риска. Риск, несомненно, присутствовал, но вероятность того, что действия спасителей будут открыты, не останавливали их.

3) Материальные ресурсы. Имели ли спасители материальные ресурсы, требуемые для спасения?

4) Просьба о помощи, как случайное обстоятельство. Обращение с просьбой о помощи, часто приводится как решающий фактор в решении, дать положительный ответ (16).

Какие же люди оказывали помощь? Олинеры заимствовали теорию, разработанную Янушем Рейковски, и на её основе сделали собственные выводы. Януш Рейковски выделял три вида катализаторов, которые в основном воздействовали на людей при принятии жизненно важных решений.

На основе этой теории, Олинеры выделяют три типа спасителей.

1) Спасители, которым была присуща такая характеристика, как эмпатия. Такие люди отвечали на внешнее обстоятельство, которое пробуждало в них сочувствие или повышало его.

2) Спасители, которым был присущ нормоцентризм. Эти люди отвечали на внешнее обстоятельство, которое они интерпретировали, как нормативное требование высоко ценимой ими социальной группы.

3) Спасители, которые вели себя согласно своим собственным принципам. Такие люди действовали независимо от чьего-либо мнения, внешнее обстоятельство они интерпретировали, как нарушение установленных принципов. Их можно назвать аксиоцентристами., так как в основе их поведения лежали личные моральные ценности.

Олинеры отмечают, что, приведенные типы личности, несколько идеализированы, так как в «чистом виде» они встречаются в крайне редких случаях. Чаще всего, элементы сочувствия связаны с чувством долга перед референтной группой и в своём поведении человек придерживается собственных моральных ценностей. В некоторых случаях, поведение направлено, кроме всего прочего, удовлетворение личных потребностей (17).

Рассмотрим подробнее все три типа спасителей, выделенных Олинерами.

Склонные к эмпатии личности акцентируют своё внимание на потребностях другого, на предполагаемой судьбе индивидуума. Это выявляется вне прямой связи с бедой другого. Жалость, симпатия и сочувствие – вот характерные выражения поведения сопереживающего человека. Реакция, на состояние другого, может быть эмоциональной или обдуманной часто она содержала обе составляющие. Эмпатия была выявлена более чем у третьей части спасителей (37 %) во время их первого акта спасения (18).

В большинстве случаев, поведение этих людей было импульсивным, как незамедлительная реакция на просьбу жертвы. Однако, иногда, эмпатия проходила долгий путь развития. Один немецкий спаситель решил действовать только после того, как дал собственную оценку происходящему (19).

У «эмпатирующих» индивидуумов была специфическая особенность – сосредоточиваться на других потребностях, «не отвлекаясь» от своих переживаний. Знать о том, что кто-то страдает, было достаточным для того, чтобы пробудить в них сочувствие (20).

В отличие от поведения людей, склонных к эмпатии, воспринимающих жертву в основном на эмоциональном уровне, поведение нормоцентристов не состоит в прямой связи с жертвой, а, скорее, с чувством обязанности социальной референтной группе, то есть тем, с кем идентифицирует себя этот человек, и, чьим, выраженным или скрытым правилам, он обязан повиноваться. Социальная группа, скорее, чем жертва, мотивирует поведение такого человека. Он воспринимает социальную группу, как определяющую нормы его собственного поведения, и для этих спасителей, бездействие считалось нарушением общественных норм данной социальной группы. Чувства обязанности или долга часто связаны с последующими ощущениями вины или стыда, если человек будет бездействовать. На момент первого акта спасения большинство спасателей (52 %), оказались нормоцентристами.

В некоторых случаях, поведение нормоцентристов, направленное на спасение жертвы, было активизировано, когда особа, обладающая полномочиями, представлять данную социальную группу, просто просит помочь кому-либо (21).

В других случаях, адекватные нормы поведения были усвоены давно и тогда, поведение спасителя объяснялось добровольными действиями, и становилось более независимым. Иногда, эти нормы были столь глубоко закреплены, что поведение кажется вообще независимым от каких-либо факторов. Приблизительно пятая часть спасателей (19 %) была побуждена к действию благодаря социальным нормам, усвоенным задолго до того момента (22). Для 52 % спасителей помощь евреям являлась средством самовыражения и укрепляла их положение в их же социальной группе (23).

Мотивация аксиоцентристов, сходна с мотивацией нормоцентристов, но связь с жертвой у аксиоцентристов косвенная, а не прямая, как у нормоцентристов. На установление косвенной связи, принадлежность к какой-либо социальной группе не влияет, человек руководствуется своими собственными, независимыми ни от кого, моральными принципами. Такие люди интерпретировали преследование евреев как нарушение моральных общечеловеческих предписаний, и главная цель их поведения, направленного на спасение евреев, заключалась в том, чтобы подтвердить и показать на деле свои нравственные устои и моральные принципы. Даже, когда их действия оказывались бесполезными, они стремились уверовать в то, что отстояли свои принципы, ведь были люди, которые могли подтвердить их спасительные действия. Чуть больше десятой части спасителей (11 %) спасателей руководствовались этими соображениями. Для некоторых спасителей, однако, определенное значение имели их основные принципы, на основе которых они жили. Для этих людей, их принципы были фундаментальными правилами веры, их нарушение сопровождалось сильным внутренним возмущением. Они чувствовали необходимость действовать для поддержания своих моральных принципов больше, чем из-за сочувствия к жертве. Эти спасители чаще всего придерживались двух принципов: принципа справедливости (право невинных людей, быть свободными от преследования) и принципа заботы (долг помогать нуждающимся).

Мотивированные принципом справедливости стремились выставить на показ свои эмоции, чего не делали мотивированные принципом заботы. Первые концентрировали свои эмоции на нарушителях их принципов. Доминирующими эмоциями были гнев и негодование. Обычно у них были безличные отношения с их спасёнными. Вторые, чей мотив был забота о ближних, были сконцентрированы на состоянии жертвы. Доминирующей эмоцией была доброжелательность по отношению к жертве, а ненависть и негодование относительно преследователей, носили мимолётный характер.

Полная независимость от внешних мнений и оценок - это главная характеристика людей, которых мы классифицируем как аксиоцентристов. Вероятнее всего, такие люди действовали только по собственной инициативе. Если другие люди и были вовлечены в их действия, то, в большинстве случаев, чисто по техническим причинам, а не для психологической поддержки или руководства (24).

Таким образом, Олинеры выделяют три группы спасителей и тщательно обосновывают мотивы, которые двигали людьми, принадлежащими к каждой из этих групп.

Работа супругов Олинер носит чисто психологический характер и основным понятиям, которым оперируют Олинеры, является понятие «альтруизм». Альтруизм определяется Олинерами как основной мотив поведения спасителей, из которого вытекают другие, дополнительные мотивы. Олинеры дают классификацию спасителей, разделяя их на три группы, каждой из которых дают подробную характеристику. Следует отметить, что работа Олинеров стала первой серьёзной работой, по исследованию психологических особенностей поведения людей, оказывавших евреям помощь, во время Холокоста, и подробно рассматривающей мотивы, которыми руководствовались эти люди.