Одна из самых популярных передач отечественного телевидения отпраздновала первую 10-летку. Что было, что есть и что будет дальше? На эти вопросы отвечает ее бессменный автор и ведущий

«Кроме телевизионных программ я больше ничего делать не умею…»

- 10 лет «Резонансу». Не устал?

- А от чего? Я же не у станка смены выстаиваю. За десять лет мы много раз менялись, пробовали себя в разных стилях, старались не повторяться. И вообще, согласись, мы заметно расширили представления о том, каким должно быть телевидение вообще и политическая программа в частности. Сегодня, к примеру, она - утрированно авторская. Если угодно, я в своем нынешнем амплуа - телевизионный колумнист. Люди включают телик на нашей программе для того, чтобы узнать, что думает персонально Старыш о том или ином событии. Я в кадре шучу, травлю анекдоты, переодеваюсь, поджигаю бенгальские огни, пью вино, пою даже. От того, что ты все время движешься, развиваешься, придумываешь что-то новое, невозможно устать. К тому же, извини, но я больше ни черта не умею делать.

- Кроме «Резонанса»?

- Кроме телевизионных программ. Мне ведь все равно, какие передачи делать - что об истории, что о кино, что о музыке, что о политике… И наш послужной список, наше творческое портфолио, кстати, это убедительно доказывает.

- То есть ты хочешь сказать, что политика - не твое призвание.

- Теперь слушай и записывай. Медленно и дословно: в программе «Резонанс» я не решаю политических задач. Исключительно - творческие. Я часто шокирую некоторых людей, считающих меня помешанным на политике, примерно следующей фразой: «Меня в «Резонансе» интересует только качество текста». Многие вещи, на которые так обижаются некоторые политики, сделаны исключительно ради красного словца. Мне просто показалось, что это может быть смешным, забавным для телезрителей - все наши фирменные примочки, эти мультики, отрывки из советских комедий, сопоставлений - что тот или иной деятель говорил неделю, месяц, год назад и что он говорит сейчас и т.д. А политика… Это просто самый быстрый способ достучаться до телезрителей. Общество-то политизировано. Те журналисты, которые всерьез озабочены политикой, давным-давно стали депутатами, муниципальными советниками от вполне определенных партий. Занятно, что при этом они всю жизнь называли себя «независимыми». Ты меня видел в каком-нибудь партейном списке? Хотя, фиг знает, ни от чего нельзя зарекаться. Пока что я дорожу личной свободой - ходить в джинсах и не ломиться на работу - бумажки с умным видом перекладывать - к воcьми утра, а там - поглядим. А пока - никакой политики. Только творчество. Помнишь такой проект «Гром», которым мы занимались в начале «нулевых»? Он был как бы о политике, но рок-н-ролла в нем было все равно больше. В полном соответствии с моим мироощущением. Стильная была программа…

- А чего закрылся?

- Устали мы его делать. Каждый день - с понедельника по пятницу, а в субботу - «Резонанс». Мне же текстов никто не пишет, а я - не пишущая машинка, да и режиссер Наташа Анисимова вымоталась за два максимум часа на чужом оборудовании делать сложнейшую по монтажу и выдумкам программу…

«Резонанс» то и дело закрывали либо пытались закрыть»

- Но тогда, помнится, ты закрыл и «Резонанс»…

- Было дело. Ты же помнишь, какое это было время. На улицах - митинги, на телевидении - брожение. Некий комитет против цензуры выдвинул руководству телерадиокомпании ряд требований, среди которых было и такое: закрыть все проекты, к которым причастен Старыш. Довольно оригинальный способ борьбы с цензурой - вводить новую цензуру, объявлять тех или иных людей персонами нон-грата на экране. И тогда я подумал, да и хрен с вами, и объявил: «Этот бред, это умопомешательство когда-нибудь закончится. Нам, ребята, еще встречаться, еще общаться, смотреть друг другу в глаза, не хочу вас ставить в неловкое положение». И - закрыл программу почти на полгода. Они-то думали, что я буду цепляться за эфир любой ценой, а мне - плевать. У меня богатый опыт в этом смысле: «Резонанс» то и дело закрывали либо пытались закрыть.

- А сейчас?

- И сейчас. Какие-то члены Наблюдательного совета компании «Телерадио-Молдова» не так давно потребовали снять программу из сетки вещания канала. От имени демократической общественности. Демократы, блин. Оказывается, демократия в действии - это запретить, разорвать, уничтожить. Ну почему у этих людей мозги заточены не на то, чтобы что-то открыть, а на то, чтобы что-то закрыть?

- Но ведь не закрыли…

- Не закрыли, так как у нас с компанией «Телерадио-Молдова» заключен официальный контракт, у канала - свои резоны, они очевидны. Программа пользуется популярностью, у нее стабильно высокий рейтинг, ее можно обвешать рекламой, продать время подороже, заработать больше денег. Это - нормальная логика, она работает во всем мире: нельзя убивать курицу, несущую золотые яйца. Но эта логика почему-то не действует на тех, кто во что бы то ни стало хочет убрать нас из эфира. Видимых результатов эти усилия не приносят, но работать мешают. Знаешь, у Чехова есть фраза: «Я - человек, который работающий». У меня не так много времени. А мне в течение года приходится отвечать на коллективные и индивидуальные депутатские запросы: на каком основании в Молдове существует телекомпания «Мир», почему «Мир» производит программу «Резонанс», какого черта эта программа выходит на канале
«М-1» и т.д. Проверки насылают, пользуясь депутатским мандатом. Это что - не давление на прессу?

«У меня, в отличие от некоторых моральных уродов, кроме репутации ничего нет»

- У нас есть еще один феномен - давление одной прессы на другую прессу…

- Я, помню, лет восемь назад торжественно сжег портфель, набитый газетами, в которых о нас писали всякую гадость. С тех пор, вот уже лет восемь, я на эти публикации не обращаю внимания. Говорю же: я работаю, хочу многое успеть, потому стараюсь не отвлекаться на пустяки. Хотя некоторые вещи, опубликованные в определенных газетах, могли написать только моральные уроды, которых жизненный путь вывел на ту сторону добра и зла. Впрочем, надо полагать, им там вполне комфортно: у них загородные дома с саунами и бассейнами, элитные апартаменты, дорогие машины. Ничего такого у меня нет, мне терять практически нечего, кроме профессиональной репутации.

- Так ведь и пишут, что репутация у тебя та еще…

- Это кто пишет? Нобелевские лауреаты? Обладатели «Эмми»? «Оскароносцы»? Я завоевал для Молдовы такое количество международных призов, о которых им в своем гнилом болотце и не мечталось. Я был принят в качестве равного в круг таких людей, что им и присниться не может. Когда я первый раз привез «Резонанс» на интернациональный телекинофорум, люди, работающие не в какой-нибудь малотиражной газетенке, а на мегаканалах, аж присвистнули: «Ого, оказывается, в Молдове умеют делать телевидение?». Классики отечественного ТВ - Леонид Золотаревский и Анатолий Лысенко, увидев программу, тут же предложили стать действительным членом Международной академии телевидения и радио. Даже если «Резонанс» не становился призером того или иного фестиваля, он обязательно прорывался в номинацию сквозь сито жесточайшего конкурсного отбора, всякий раз подтверждая профессиональный уровень. Может кто-то из этих критиков похвастать чем-то подобным? Мне не интересно им что-то доказывать. Я все уже доказал. В том числе - гражданскую позицию. Писали в свое время, что мы, дескать, чуть ли не «рука Москвы». Наверное, из-за того, что «Резонанс» выходит на русском языке. Пусть мне покажут человека, который, выступая на крупнейшем медиа-форуме в Москве, в присутствии более сотни делегатов, разнес в пух и прах российскую информационную политику по отношению к таким странам, как Молдова, Грузия, Украина. А я это - сделал, причем перед лицом людей, которые как раз формировали эту политику. И - сорвал аплодисменты. А что же делали эти издания? Молчали, поскольку их хозяева незадолго до этого ползали на брюхе где-то в районе кремлевской стены и просили помочь информационным ресурсом на выборах. Так что за свою репутацию, за свое имя в профессии я совершенно спокоен. Ну а то, что некоторые публикации в тираспольских МГБ-шных изданиях и каких-нибудь праворадикальных кишиневских газетах совпадают часто почти дословно, я считаю собственным достижением.

«Сегодня мы занимаемся не подвигами, а производством»

- Но ведь и ты меняешься, и программа вместе с тобой…

- Только психбольной не меняется. Он живет в собственном мирке-мороке. А нормальные люди должны меняться - ну хотя бы с возрастом. Это естественный процесс. Хотя на уровне базовых принципов, незыблемых идеологем «Резонанс» ровно тот же, что и десять лет назад. Мы всегда выступали и будем выступать за государственность Молдовы, ее территориальную целостность, мы всегда бились и будем биться против нацизма - русского, румынского, любого, мы всегда были и всегда будем против тех, кто против Молдовы.

- Каково же основное отличие «Резонанса» десятилетней давности от нынешнего?

- Тогда были энтузиазм и молодежная безбашенность. У нас с Костей Кирошко было чувство, что мы совершаем подвиги. Сейчас «Резонанс» - это, прежде всего, технология. Сегодня мы занимаемся не подвигами, а производством.

- Многие журналисты потянулись в Москву, еще куда-то…

- Поверь, у меня было немало лестных предложений. Но, и это совершенно серьезно, я Родину люблю.