Политкорректность: не всем пригодится

Если явление получило распространение, значит, оно кому-то нужно. У политкорректности весьма ограниченная география применения – это демократические сообщества. Свою роль в распространении политкорректности сыграло, видимо, два фактора.

Во-первых, в демократических сообществах очень разные люди должны оказаться равными. Во-вторых, когда вокруг мельтешит множество этих «разных» - представителей различных религий, национальностей, культур и субкультур, оказывается, что нет ни времени, ни особого желания разбираться во всех их тонкостях. Поэтому наши представления о них – не более, чем расхожий стереотип. Гомосексуалист – сладенький и манерный, еврей – жадный, негр – драгдилер, араб живет с большой семьей на социальное пособие, злая тетка страдает от ПМС. С одной стороны, так думать удобно – стереотип, как известно, экономит массу времени. С другой стороны, вроде как обидно: стоит заявить, что ты инвалид или шизофреник, так к тебе и отношение соответствующе отстраненное.

Поэтому и был придуман милый лингвистический фокус – пользоваться более обтекаемыми и, следовательно, более щадящими конструкциями для того, чтобы нивелировать слишком уж выпирающие индивидуальные или культурные особенности.

Неназываемое

Впрочем, есть и другой взгляд на вопрос. Практически в любой культуре существовали неназываемые вещи; для того, чтобы говорить о них, использовались эвфемизмы. Так, например, в архаических культурах были специальные наименования для животных, на которых охотились. Логика была проста: скажешь «олень» - а он подслушает и убежит, ищи его потом.

Точно так же дело обстоит с чертями и дьяволами: среди народных преданий существует целый пласт историй, посвященных тому, как некто много чертыхался (буквально: призывал черта), а тот поднял его в воздух и унес в соседнюю деревню или куда подальше. Поэтому всех дьяволов, чертей, бесов из соображений личной безопасности лучше называть «нечистыми».

Существовали также и культурные эвфемизмы: употребление знаменитого выражения «обойтись посредством носового платка» вместо «высморкаться» продиктовано страхом показаться недостаточно утонченной. Ну а эзопов язык – тоже своего рода эвфемизм – активно применялся в тоталитарных обществах.

Следует заметить одну объединяющую деталь: эвфемизмы всегда применяются из страха или из опасения. Политкорректность здесь не исключение: это страх перед другими, а следовательно – чужими. Университетская публика права: язык действительно отражает мышление, даже когда мы этого не хотим.

Оптический обман

Вернемся на минуту к вопросу, для чего нужна политкорректность. Считается, что обтекаемое название позволяет не заострять внимание на чуждых нам особенностях – а их обладателям не обижаться на нас за то, что мы циклимся на наших различиях. Считается также, что это демонстрация равенства в правах. Не очень понятно, правда, какими правами начнет сразу же обладать человек, названный не инвалидом, а «лицом с ограниченными возможностями» - гражданскими, избирательными? Неудивительно, что многие начинают воспринимать политкорректность как лицемерие.

Если очень близорукий человек снимет очки, перед ним появится ряд размытых мутноватых объектов. Точно такой же эффект дает политкорректность. В размытых формулировках, еще и с явным бюрократическим душком, легко теряется суть предмета. Что за «столкновение вооруженных групп»? – да война, если по-человечески. Тот, кто неясно формулирует, - мыслит тоже очень приблизительно. То есть, не умеет очертить границы своих чувств или намерений. Это раз. Во-вторых, в стремлении быть вежливыми и никого не обидеть многие переходят все границы. Так папочку «ругательное» заносится много лишнего, от чего теряются оттенки речи. Например, слово «макаронник» содержит в себе скорее насмешку, чем желание обругать.

И, наконец, последнее – лицемерие, в чем совершенно справедливо обвиняют сторонников политкорректности. Заглаживание тех или иных неровностей совсем не означает борьбу с ксенофобией.