Томас Зайферт

 Высокие цены на нефть дают стимул автократическим правителям от Южной Америки до Владивостока. Поэтому вызовы, бросаемые ими Западу, становятся еще более агрессивными, чем прежде

Что объединяет этих четырех мужчин? Короля Саудовской Аравии Абдаллу бен Абдель Азиза Аль-Сауда, иранского президента Махмуда Ахмадинежада, Уго Чавеса, президента Венесуэлы, и Владимира Путина, президента России? Все они в выигрыше от высоких цен на нефть, которые на прошлой неделе опасно близко подобрались к отметке в 99 долларов. "Иранский президент отрицает Холокост, Уго Чавес обещает показать западным политикам дорогу в ад, а Владимир Путин размахивает кнутом. Почему? Все они знают, что цены на нефть и свободы всегда движутся в противоположном направлении", – написал в американском журнале Foreign Policy обозреватель New York Times и автор нашумевшей книги "Плоский мир" Томас Фридман. Он называет это "первым законом нефтеполитики", и жизнь, похоже, подтверждает его правоту.

Реформаторские усилия, о которых под давлением США Саудовская Аравия объявила после 11 сентября 2001 года (15 из 19 террористов оказались выходцами Саудовской Аравии), выглядят сейчас более чем робкими. Почему? Сразу после 11 сентября баррель нефти стоил 30 долларов, сегодня – более 95.

Тегеран полагает, что может позволить себе пойти на конфронтацию с Западом. Эксперты прогнозируют, что с марта 2007 по март 2008 года по нефтегазовым сделкам Иран получит примерно 100 млрд долларов. Это колоссальный рост, ведь за тот же период 2006-207 года они принесли ему около 50 млрд. К этому следует добавить, что Иран получает в долларах лишь чуть более 20% своих нефтяных доходов, и, таким образом, слабость американской валюты вряд ли на нем серьезно скажется.

Чавес – классический нефтепопулист, как и Ахмадинежад – опять-таки поставляет дешевую нефть на Кубу и бедным семьям в Бронксе. А в джунглях, неподалеку от Каракаса, он строит Каминос-де-лос-Индиос, город на 100 тысяч жителей.

Нефть – это судьба России

А Россия? 20% ВВП, 64% доходов от экспорта и 30% всех капиталовложений за рубежом привязаны к нефтедобыче. Поэтому Кремль нервно наблюдает за движением цен на нефть: от них зависит судьба страны. Российская власть помнит, что Советский Союз был прямо-таки сметен потоком дешевой нефти из Саудовской Аравии.

"В августе 1985 года тихо, мирно и незаметно в сердце советской экономики вонзилась стрела", – пишет Петер Швайцер в своей замечательной книге "Победа". Его тезис: нефть, использованная в качестве оружия, поставила Советы на колени. Тогда падение цен на нефть оказалось для Кремля фатальным. У советской экономики растаяли валютные запасы, России пришлось выбросить на рынок золото. Но и это не помогло: сильный профицит баланса в торговле с Западом резко сменился катастрофическим дефицитом, и в первом квартале в 1986 года советский дефицит по торговле с Западом составил 1,4 млрд долларов.

Когда на Рождество 1991 года Советский Союз распался, баррель нефти на мировом рынке стоил 17 долларов – при почти 40 долларах (102 доллара по сегодняшней стоимости) в течение предыдущих десяти лет. Итак, перед падением Берлинской стены произошел обвал цен на нефть.

Вопрос войны и мира

Путин, напротив, может и дальше полагаться на высокую цену – ведь альтернатив у потребителей немного. На фоне сокращения запасов нефти в таких странах, как Норвегия или США, возрастает зависимость от ОПЕК и от поставок российского газа. Больше двух третей мирового запаса нефти находится в странах ОПЕК, причем только в Саудовской Аравии, Иране и Ираке – больше 56%.

Западным нефтяным и газовым концернам все труднее пополнять свои запасы. И они скептически относятся к возможности удовлетворения спроса в 110 млн баррелей в сутки, прогнозируемого МАГАТЭ на 2030 год. На конференции, прошедшей несколько недель назад, главы компаний Total и CoconcoPhillips говорили, что в 2030 году не будет добываться даже 100 млн баррелей в сутки (в 2006 году потребление нефти составляло 85,5 млн баррелей в сутки). На этот период, чтобы покрыть требования по добыче нефти и газа, необходимы инвестиции в размере 3 трлн долларов.

Борьба за нефть становится все более взрывоопасной: нападение Японии на Перл Харбор в октябре 1941 года должно было подготовить японское вторжение на богатый нефтью остров Суматра, штурм Гитлером Сталинграда был призван убрать последнюю преграду с пути к нефтяным источникам Баку. В течение последних 27 лет в регионе Персидского залива трижды вспыхивали войны, одна из их причин – нефть. А в последующие тридцать лет там может стать еще более неуютно.