Александра Романова

Ровно 65 лет назад на Волге, в городе Сталинграде cлучилась одно из самых страшных кровопусканий в истории человечества – схватка между фашистскими и советскими войсками, закончившаяся пленением 1 февраля армии фельдмаршала Паулюса. Именно эта битва переломила ход Второй мировой войны и истории.

Город пёстрой полосой огибает несколько десятков километров вдоль Волги. За 200 суток бойни этот населённый пункт превратился в залежи щебня и металлолома. Противник сбросил на него почти миллион бомб. Только знаменитому тракторному заводу достались 8 тысяч авиабомб.

Здесь было уничтожено 850 тысяч м2 производственных площадей, выведен из строя железнодорожный и водный транспорт, сожжены и разгромлены 41685 домов.
Из 480 тысяч жителей в городе уцелели 32 тысячи.

Потери были колоссальными с обеих сторон. Но защитникам своего Отечества на помощь пришёл жутчайший мороз, к которому они были привычны. А главное, ими владел боевой дух, вскормленный гекатомбами страданий и ярости.

О подвигах в этом побоище наших соотечественников рассказывает изданная к юбилею книга депутата парламента РМ Николая Фёдоровича Гуцула «Подвиг молдаван в Сталинградской эпопее». Тут помещены материалы, фотохроника и очерки, списки, воспоминания и фотографии участников сражения.

К примеру, целиком приводится рассказ фронтового писателя Бориса Полевого о редуте Таракуля. Речь в нём идёт о пулемётчике-молдаванине Юрии Таракуле, которому вместе с его напарником Михаилом Начинкиным, белорусом, приказано было сдерживать натиск фашистов до прихода своих, и они вдвоём в течение нескольких дней обездвижили целый батальон.

Этот молодой, горячий парень постоянно насвистывал весёлые молдавские мелодии и от избытка энергии пританцовывал. Получив приказ организовать пулемётные точки в старинном купеческом особнячке на стыке двух окраинных улиц, который мог послужить хорошим авангардным дотом, парни добрались до него и тщательно осмотрели. Давно оторванным от мирной жизни, им было грустно обходить хорошо меблированные комнаты. Для пулемётных гнёзд они облюбовали угловые комнаты первого этажа.
Из тяжёлого буфета и разобранной печи сделали амбразуры и установили в них пулемёты.

И тут пошли гитлеровские автоматчики, сначала разведчики (их Таракуль с Начинкиным решили не пугать, чтоб подтянулись другие), за ними целое подразделение. Неизвестно откуда скосившие его пулемётные очереди озадачили врага. Неприятель отступил.

Вскоре одновременно с двух улиц к перекрёстку хлынули чужие солдаты. Начинкин перенёс пулемёт в соседнюю комнату и прикрыл фланг. За толстенной кирпичной кладкой оба чувствовали себя неуязвимыми.

Через час нападавшие предприняли ещё одну вылазку, потом ещё и ещё – напористые, одну за другой. Все они были отбиты.

Тогда фашисты подтянули миномёты, и минут 20 били по дому. В итоге всё в нём было разрушено, расщеплено и распылено.

Но когда ободрённые гитлеровцы бросились в атаку, снова чётко заработали два пулемёта, и две смертоносные завесы преградили им путь. А переждали обстрел бесстрашные пулемётчики в узенькой ванной комнате. И как только разрывы смолкли, через развалины подползли к своим амбразурам.
Возможно, врагу померещилось, что имеет дело с целым гарнизоном. Однако упорство этой парочки сломило их наступательный дух, и они подвезли технику – три орудия. Дом стали обстреливать прямой наводкой.

После каждого бабаха Таракуль кричал приятелю в соседнюю комнату: «Я жив, а ты?» После одного особо гулкого удара друг не ответил. Таракуль бросился к нему. Белорус был ранен. Тогда молдаванин переволочил довольно грузного приятеля подпол, куда они загодя снесли ящики с патронами по предложению хозяйственного Начинкина. Сюда же Таракуль перетащил пулемёты и установил, высунув стволы в отверстия отдушин.
Сектор обстрела сузился.

В это время рванула серия авиабомб. Фашисты вызвали на помощь пикировщиков, и те превратили особняк в груду кирпича и щебня. Однако массивные своды подвалов выдержали.
Оглушённые, контуженные, заваленные тоннами обломков и отрезанные от мира, ребята пришли в себя. Их убежище напоминало могилу после землетрясения, и в то же время – великолепный дот, вот только гарнизон был слишком мал, да ещё ослаблен бессонными ночами и голодухой: последнюю корку давно съели.

Ещё долго после того, как над домом поработала авиация, гитлеровцы не решались к нему приблизиться. Когда же наконец снова поднялись в атаку, их встретил огонь всё тех же двух пулемётов, упрямо бивших теперь откуда-то из-под развалин.
Начинкин временами лишался сознания и бессильно падал у амбразуры. Тогда Таракуль перебегал от одного пулемёта к другому и простреливал обе улицы, пока друг не приходил в себя.
Бесформенная груда кирпича и штукатурки солдатской волей была превращена в крепостной бастион.

Больше всего ребят мучила жажда. По ночам они слизывали иней, оседающий на камнях подвала.
Хуже голода и недосыпа было то, что на исходе оказались боеприпасы. Нападала слабость, и Таракуль на целые часы замирал, словно каменел, сберегая силы, но навостря глаза и уши.

Именно в эти часы они с Начинкиным переговорили за жизнь, о самом сокровенном. Женатый белорус, отец четырёх детей, попросил Юрко запомнить адрес своей семьи, после войны разыскать жену и рассказать ей об этих часах.

На третью ночь под утро парней удивил странный бубнящий голос, долдонивший: «Стафайтесь! Хлеб, мясо, масло, фам путет карашо кушайт!» Это заработал в рупор пропагандистский ресурс. Взбешённый Таракуль пустил на голос длиннющую очередь.

Герои держались до тех пор, пока где-то вдалеке не услышали сквозь частую пальбу нараставшее «ура!». Вскоре в амбразуре замелькали родного цвета шинели и неуклюжие кирзовые сапоги. Только тогда Таракуль бросил пулемёт и стал трясти друга, крича ему в ухо: «Наши, наши!»

Бойцы из взвода лейтенанта Шохенко подбежали к развалинам. Из амбразур доносились слабые голоса товарищей. Пришлось вызвать сапёров, долго разгребать и даже подрывать камни, чтобы извлечь Таракуля с Начинкиным. Именно тогда начальник, руководивший этими раскопками, назвал развалины редутом Таракуля.

Словосочетание это попало в печать, было принесено на военные карты города и в исторические учебники.

Хлопотами правозащитной организации «Вече», которой руководит автор книги Гуцул, и решением конференции молдавских участников Сталинградской битвы, на которой этот фундаментальный труд был презентирован, вскоре будет предложено президенту России Владимиру Путину присвоить Юрию Таракулю звание героя России.

…Иосиф Мироненко, уроженец села Пыржота Рышканского района, в те дни руководил работами по переправе воинских формирований на правый берег Волги и под шквальным артиллерийским и миномётным огнём обеспечил бесперебойную доставку боеприпасов и продгрузов в Сталинград, а также эвакуацию раненых из него, за что был удостоен ордена Красной Звезды.

Другой наш земляк, Григорий Снегур, являясь начальником волжских переправ, также осуществлял доставку советских войск на правый берег, а на левый – раненых.

Гвардии подполковник Григорий Барладян, комполка, а затем комдив, за умелое командование в боях под Сталинградом был дважды удостоен ордена Красной Звезды.

На знаменитом Мамаевом кургане, каждый квадратный метр которого насчитывал от 500 до тысячи осколков, четыре с половиной месяца сражались бойцы и командиры прославленной 95-й Молдавской стрелковой дивизии полковника Горишного. Комподразделения бронебойщиков лейтенант Цукан вступил в неравный бой с 25-ю немецкими танками. Ценой своей жизни ребята остановили движение этих махин.

Машенька Славиогло, медсестра интернационального батальона, на хрупких плечах вынесшая с поля побоища множество раненых советских бойцов, спасла и изрешечённого Рубена Ибаррури, сына генсекретаря Испанской компартии Долорес Ибаррури.

С небес врага гвоздили военные лётчики Сергей Урсул и Иван Гросул.

В обороне легендарного дома Павлова, длившейся 58 дней и ночей, участвовал молдаванин Николай Формусатий, командир отделения разведки.

А в непосредственном пленении фельдмаршала Паулюса принял участие кишинёвец Александр Дука, тогда 19-летний парнишка. В составе мотострелковой бригады он попал в сталинградское пекло, ставшее началом заката Третьего рейха.

31 января, вспоминает Александр Семёнович, его бригаде приказала овладеть площадью Павших борцов и блокировать здание универмага, попутно разведав расположение штаба немецкой армии. Продвигались крадучись, большей части ползком, для подстраховки забрасывая гранатами подвалы и оконные проёмы.

Саша Дука швырнул лимонку в одно из подвальных помещений, распахнул туда дверь и остолбенел: там находилась большая группа офицеров и генералов. Хлопец заорал что есть мочи: «Хенде хох!» А дальше по-русски: «Бросай оружие, выходи наверх!» с трёхэтажным матом вдобавок. Когда привёл эту команду в подразделение, старшина, видевший, как Дука исчез в дыму и решивший, что ему конец, изумился: «Братцы, Дука воскрес!»

Затем снова и снова они бросались к зданию универмага и откатывались, а потом вновь атаковали.Вскоре выскочил офицер с белым флагом. Солдатам Паулюс сдаться не захотел, а передал через адъютанта, что брать в плен его может только высокий офицерский чин.

Это сделали подполковник Винокур и комбригады Бурмаков с незнакомым генералом. Позже Александр Дука узнал, что среди оставшихся в подвале пленных был и Паулюс.

В 1963 году Дуку разыскал художник Петров, который к 20-летию Победы писал картину «Пленение фелдмаршала Паулюса». И ныне на громадном документальном полотне, хранящемся в музее обороны Сталинграда, Саша Дука стоит пятым слева.

Из тысяч храбрецов-молдаван, участвовавших в той кровавой эпопее и оставшихся в живых, ныне в Молдове проживают 138 человек. В последний месяцы из них умерли десятеро…

Не мешало бы вспомнить, что из всех стран-агрессоров, развязавших Вторую мировую войну, публично покаялась за преступления своих предков только Германия, за что ей честь и хвала.