Лана Ковска 

Секс-символ должен принадлежать всем — и никому. Женщине, являющейся олицетворением мужских грез, противопоказано обзаводиться детьми и постоянными партнерами. От этого она теряет толику своей исключительности и недосягаемости.

Это известно всем агентам шоу-бизнеса, продюсерам и импресарио, и они тщательно скрывают матримониальные планы своих подопечных звезд — лишь бы поклонники не отвернулись.

Анджелина Джоли никогда не играла в эти игры. И — о чудо! — мать многодетного семейства, обретшая постоянного спутника в лице другого секс-символа эпохи — Брэда Питта — вновь и вновь признается самой сексуальной и желанной женщиной мира.

Прекрасна и коварна

Большинство подростков страдают от собственной некрасивости и мечтают выглядеть, как кинозвезда. У Энджи была другая проблема — она ненавидела свою красоту.

Дочь кумира 70-х, лауреата «Оскара» актера Джона Войта и французской модели Маршелин Бертран с детства обладала личиком, полностью соответствующим ее американо-французскому имени — «милый ангелочек». Курносый носик, огромные голубые глаза и пухлые розовые губы вызывали умиление у всех, кто ее видел.

Девочке прочили раннюю актерскую карьеру, и уже в семь лет она начала сниматься в кино. На фотографии, где Анджелине 13, маминой рукой выведено: «Энджи учится на актрису и драматурга», — в 11 лет девочка поступила в престижнейший театральный институт Ли Страсберга, где ее сокурсниками были взрослые актеры. Они не чувствовали разницы в возрасте: Джоли всегда была слишком развита для своих лет.

Сама она позже полагала, что причиной столь раннего взросления был развод родителей. Странно, ведь отец ушел из семьи, когда девочке был год или два от роду, вряд ли она могла помнить слезы матери, и скандалы, и обвинения в изменах… Зато позже она научилась виртуозно использовать чувствующего свою вину папу в своих маленьких женских целях. Все это не могло не отразиться на характере и психике. Казалось, Энджи так много знает об отношениях полов, о силе и методах воздействия на мужчин, об истинной ценности внешности, что состарилась раньше своих лет.

Отражение в зеркале вызывало у нее отвращение — сладенькая булочка вместо истекающей кровью подстреленной дичи, какой она себя чувствовала.

Чтобы хоть как-то уравновесить реальность с внутренним миром, Анджелина начала резать себя. Это была странная забава: ножи, которые она собирала, сама точила и чистила, ночевали у нее под подушкой вместо девичьего дневника и были ее лучшими друзьями. На теле оставались шрамы, но боль казалась сладкой, — она была ничто по сравнению с тем, что Энджи испытывала на самом деле.

Кровь за кровь

«Джоли — социопатка», — вынесли вердикт школьные психологи. Она пошла в книжный магазин и попросила показать ей литературу о социопатах. «Посмотрите в разделе о серийных маньяках», — посоветовали продавцы. Сравнение ей очень понравилось. Энджи начала развлекать одноклассников рассказами о мучительной смерти, которую придумает для зануды-математички. А в анкете написала, что хочет стать директором похоронного агентства. Ей поверили: поля всех тетрадей Джоли разрисовывала гробами.

Примерно в то же время она начала покрывать свое тело татуировками. Ей доставляло удовольствие испещрять белую кожу метками непохожести. Потом ей придется свести некоторые из этих надписей — имена разлюбленных мужчин сойдут под жгучим лучом лазера. Но эта боль тоже окажется жалким подобием душевной тоски по вечной любви, которой, как доказал еще ее папа, на свете не существует.

Довольно странно, но при том, что Энджи с ранней юности тусовалась с панками и пробовала все возможные наркотики, до первого замужества у нее был только один мужчина. В 15 лет она явилась домой в обществе молодого панка и поселила его в своей комнате. Два года они жили вместе, предаваясь разного рода излишествам. Пока, наконец, панк позорно не сбежал, испугавшись забав Энджи: она играла с ножом в постели и едва не зарезала его.

Актер Джонни Ли Миллер потрясал своей безграничной нежностью. Этот англичанин просто утопил Анджелину в своей любви. Ей впервые в жизни захотелось стать домашней кошечкой, свернувшейся на его постели. Но сначала она хотела клятв, хотела быть уверенной, что это навсегда. Они поженились весной 1996 года, почти одновременно с выходом на экраны фильма «Хакеры» — фильма, на котором познакомились, который сделал их знаменитыми. Такой свадьбы еще никто не видел! Анджелина заявилась на церемонию в черных кожаных штанах и белой футболке, на которой кровью было выведено имя жениха.

Без руля и ветрил

Они развелись через три года после свадьбы, в течение которых едва ли провели вместе несколько месяцев подряд. Оба теперь очень много снимались и все хуже понимали друг друга. Джонни любил играть в компьютерные игры и смотреть кино по вечерам, а для Энджи это было чистой воды детским садом.

Она продолжала «стоять на голове». Уже признанная красавица, молодая кинозвезда, популярная фотомодель, она компрометировала себя направо и налево, снималась в некоммерческих проектах, получая «Оскар», и так поцеловала в губы родного брата Джеймса Хайвена, что целый год СМИ только и обсуждали, что возможность их кровосмесительной связи. Казалось, ее это вовсе не трогает.

Многочисленные интрижки на съемках не успевали превращаться в романы — казалось, просто не существует мужчины, способного дать ей отпор, стать с ней на равных. Зато именно тогда она сделала несколько пластических операций. Расцветшая красота и всеобщее помешательство на ее внешности натолкнули Анджелину на мысль, что ничто не может быть неотразимее, чем ангельская внешность и демоническая душа. Если контрасты — и есть ее жизнь, почему не поиграть ими?

Толстоватый нос делал ее лицо чуть простоватым, ставя под вопрос утонченность душевных движений. Эту же недопустимую мысль порождали и детская припухлость щек.

Энджи сделала ринопластику, добившись изысканного профиля. И села на жесткую диету, практически превратив себя в анорексичку.

Ей нравилось ощущение голода, и скоро ввалившиеся щеки обозначили высокие, совершенной формы скулы. Но «лишние» килограммы унесли с собой и высокий бюст. Недолго думая, она вставила себе силиконовые имплантаты.

И тут появился Он — мужчина, который мог бы дать Энджи фору в безумствах любого рода. На съемках фильма «Управляя полетами» она познакомилась с Билли Бобом Торнтоном, голливудским «плохим мальчиком». Он был старше ее на 20 лет, помолвлен с актрисой Лорой Дерн, на которой и собирался жениться сразу после съемок — уже в четвертый раз. Но влюбился в Джоли с первого взгляда, так же, как она в него. Об их бракосочетании в лас-вегасской церквушке невеста Торнтона узнала из газет. На венчании новобрачные обменялись не кольцами, а флаконами на цепочке. Флаконы были заполнены их кровью.

Одна, но пламенная…

Казалось, найдена абсолютная гармония. Пара понимала друг друга с полуслова. Энджи нравились диковатые фантазии Билли, его песни и фильмы и даже трое его сыновей от прежних браков. Красавица и чудовище — иначе их не называли. Их сексуальные игрища становились достоянием бульварной прессы, да они и сами не скрывали, что испытывают друг к другу дикое влечение и не могут и трех дней прожить врозь.

И вдруг все изменилось. Между ними встал другой человек, и кто бы мог подумать, что это будет… ребенок. Когда-нибудь психологи и биографы Джоли подробно изучат то, что произошло с ней в Камбодже, на съемках первой части «Лары Крофт». Она увидела невыразимо прекрасную страну, словно воплотившую в себе рай земной — и увидела кровь, страдания, сирот и калек, подорвавшихся на противопехотных минах. Противоречия страстей, мучившие ее, пришли в резонанс с этой истерзанной землей, с муками кроткого народа — и в волнении, подобном землетрясениям первых дней Земли, родилась новая Анджелина. Она вернулась домой полномочным послом доброй воли ООН — и матерью усыновленного камбоджийского ребенка.

Пожалуй, это был самый шокирующий поступок Джоли. В себя не мог придти не только Билли Боб, который никогда не мечтал о приемном ребенке, но и отец Анджелины, Джон Войт. Он поспешил объявить Анджелину неуравновешенной особой, у которой, возможно, не все в порядке с головой… В ответ Энджи навсегда отказала отцу от дома. В ее жизни появился мужчина, способный заменить всех других, включая предателя-отца. Крошечный 8-месячный Мэддокс открыл ей секрет любви вечной, бескорыстной и необъятной, как Вселенная, — материнство.

Несколько месяцев Торнтон пытался бороться за место в ее сердце. Единственным известным ему способом — пытался вызвать ревность. Озадаченная его откровенными изменами, Анджелина отправила его на прием к психотерапевту, который поставил ему диагноз «сексуальная зависимость». На одном из оздоровительных сеансов Билли переспал с психотерапевтом. Узнав об этом, Энджи подала на развод.

«Я только теперь стала женщиной, — говорила она журналистам. — Мой сын все поставил на свои места. Теперь я точно знаю, что главное, а что — нет».

Она носилась по миру, сгорая от желания помочь всем обездоленным и, кажется, работала только для того, чтобы ее не забыли: имя Джоли теперь значило многое, значило саму жизнь для людей, которым она собирала благотворительную помощь. И почти перестала обращать внимание на свою внешность, целиком посвятив себя сыну. Но — очередной парадокс! — никогда еще она не выглядела столь притягательно. Возможно, мужчин сводила с ума четкая постановка вопроса: Энджи был нужен любовник на одну ночь и не нужна любовь на всю жизнь. Отныне вопрос, кому быть рядом с ней, решал только Мэддокс.

Ненаглядная красота

Теперь ей нравилось выглядеть консервативно. Энджи легко стала говорить о своей подростковой «моральной разбалансированности»: «Все проблемы были оттого, что не было цели в жизни. Мои дикие выходки, тату, прыжки с парашютом и ныряние в бассейн в вечернем платье — признаки безмерного одиночества. Теперь я никогда не бываю одна»…

Возможно, жизнь не совсем справедлива, если любовь приходит к тем, кто не нуждается в любви. Прекрасная, но холодная Энджи, превратившаяся из сексуального демона в доброго ангела, заставила трепетать самого желанного мужчину Голливуда. У нее порой не было времени на салон и стилиста, но Брэд Питт глаз с нее не сводил. Уставшая, замотанная, но счастливая, Джоли лучилась любовью ко всему человечеству. Любить ее такую было восхитительно и безгрешно, что бы там ни говорили поборники морали. Но у Питта не было бы никаких шансов, если бы Мэддокс однажды, играя в машинки, не назвал его папой.

Сейчас ясно одно — сколько бы детей ни усыновила и ни родила еще Джоли, красота ее не станет меньше. Ибо питает ее единственно верный источник…