Эдвард Джей Эпстейн, специально для The New York Sun


Журналист американского издания ознакомился с материалами дела Литвиненко, переданными британской стороной в российскую прокуратуру, и пришел к собственным выводам

1 декабря в Королевской Лондонской больнице прошло одно из самых необычайных вскрытий в истории преступности. Три британских патологоанатома в специальных защитных костюмах белого цвета, не оставляющих открытым ни одного участка кожи с головы до ног, стояли вокруг радиоактивного трупа, который почти неделю хранился в герметичной пластиковой упаковке. Погибшим был 44-летний Александр Литвиненко, бывший офицер КГБ, сбежавший из России в Англию в ноябре 2000 года и пользовавшийся своим опытом, чтобы разоблачать правительство президента Путина, который тогда недавно пришел к власти. Что же обнаружили патологоанатомы? Это и сегодня – государственная тайна.

Загадочные обстоятельства смерти Литвиненко, причиной которой, по-видимому, стало отравление радиоактивным веществом, повлекли за собой кризис в международных отношениях. Великобритания потребовала от России экстрадировать российского гражданина, предположительно замешанного в этом деле. После отказа России Британия выслала из Лондона четырех российских дипломатов. Эти карательные меры напомнили о холодной войне.

Британские власти заявили журналистам: "Мы со 100-процентной уверенностью может утверждать, кто применил яд, где это было сделано и каким образом", но отказались предавать огласке доказательства, которыми располагают. Тем не менее, всеобщая уверенность в том, что за отравлением стояла российская спецслужба, была настолько мощной, что газета Washington Post нашла возможным написать в редакционной статье, что "дозу" яда "почти наверняка имел при себе один из бывших агентов российской службы безопасности или они оба – лица, с которыми Литвиненко встречался 1 ноября в одном из лондонских отелей".

Чтобы выяснить, какие доказательства британская сторона в реальности представила российской, дабы обосновать свою просьбу об экстрадиции, я отправился в Москву и встретился с сотрудниками российской прокуратуры, курирующими данное дело. Из моего расследования явствует, что суть этой истории далеко не сводится к убийству некого безвинного диссидента.

Связи с Березовским

До того, как в 2000 году к власти в Кремле пришел Владимир Путин, самым могущественным российским олигархом был, вероятно, Борис Березовский. Он владел контрольным пакетом крупнейшего в стране телеканала и значительной частью частного сектора экономики, а также занимал должность заместителя секретаря Совета безопасности РФ. У него был и собственный защитник – Литвиненко, замглавы отдела Управления по борьбе с организованной преступностью Федеральной службы безопасности – ведомства, которое стало преемником КГБ. Но даже Литвиненко не смог помочь Березовскому, когда предпринял атаку Путин, возбудив против него уголовное дело о мошенничестве в крупных размерах. В конце 1999 года Березовский бежал в Британию, через год за ним последовал и Литвиненко.

В Лондоне Березовский поставил перед собой необычайную цель – по его собственным словам, задался целью свергнуть режим своего заклятого врага, Путина. Литвиненко, которому Березовский теперь оказывал материальную поддержку через свой фонд, играл в этой амбициозной затее ключевую роль. Он писал книги, где путинская ФСБ обвинялась во всем, от сотрудничества с руководством "Аль-Каиды" до ложного обвинения чеченских повстанцев в кровавых терактах, совершенных самими агентами ФСБ, – например, во взрывах шести многоквартирных домов, в результате которых погибли более 300 человек.

Медленная смерть

Час расплаты наступил для Литвиненко 1 ноября 2006 года. Вначале он отправился на ленч в суши-ресторан Itsu со своим итальянским деловым партнером Марио Скарамеллой. Скарамелла, прилетевший из Неаполя вечером предыдущего дня, ранее вместе с Литвиненко участвовал, в том числе, в запутанном плане по расследованию деятельности одного лица, которое подозревалось в торговле проститутками, оружием и обогащенным ураном.

Затем Литвиненко отправился в отель Millennium, где у него была назначена встреча с Андреем Луговым, который вплоть до 1999 года тоже служил в ФСБ, а в то время владел частным охранным агентством в Москве. Литвиненко уже несколько месяцев встречался с Луговым, когда тот приезжал в Лондон; за две недели до того он привел Лугового в Erinys International – одну из охранных фирм, офисы которых находятся в одном здании с офисом Березовского. По словам Лугового, теперь Литвиненко хотел обсудить, как продвигается некое деловое предложение, для чего и встретился с ним и его партнером Дмитрием Ковтуном в полном народу баре Pine и выпил чаю. Из Pine Bar Литвиненко отправился в офис Березовского. Вернувшись домой, он, по словам его жены Марины, почувствовал недомогание. Спустя два дня его госпитализировали в больницу Barnet General Hospital.

В больнице состояние Литвиненко неуклонно ухудшалось. Вначале ему поставили диагноз "отравление таллием": это нерадиоактивное токсическое вещество, входящее в состав российской отравы для крыс. Поскольку, по слухам, в годы холодной войны КГБ применял таллий в качестве яда, в прессе получила распространение гипотеза, что Литвиненко мог пасть жертвой ФСБ. Главным, если и не единственным, источником этой версии об убийстве из мести были лица, которых финансово поддерживал Березовский. Некий веб-сайт в Франции, ранее получавший деньги от фонда Березовского, распространил сообщение о существовании российского "списка на уничтожение", в котором значилось имя Литвиненко. Тем временем некий чеченский сайт, также поддерживаемый фондом Березовского, публиковал статьи с заголовками типа: "ФСБ устроило в Лондоне покушение на российского перебежчика".

В больнице пиар-консультант Березовского, лорд Тим Белл, начал устраивать брифинги для прессы, организовывать интервью и предоставлять фотографии изможденного и облысевшего Литвиненко. Тем временем Литвиненко перевели в больницу Университетского Колледжа, где он получал крупные дозы противоядия от таллия – препарата на основе цианида. Лечение не подействовало. Когда состояние Литвиненко стало критическим, Алекс Гольдфарб, исполнительный директор фонда Березовского, готовился к кончине Литвиненко – работал над текстом его "предсмертного" заявления, по словам Гольдфарба, основанного на заявлениях, которые Литвиненко ему продиктовал.

Через несколько часов после смерти Литвиненко 23 ноября 2006 года Гольдфарб организовал пресс-конференцию и огласил сенсационное предсмертное заявление, обвинявшее Путина в отравлении Литвиненко. Британские власти придали этой гипотезе добавочную весомость, заявив, что предполагаемым местом преступления был не ресторан Itsu, где Литвиненко встречался с итальянцем Скарамеллой, а Pine Bar, где он встречался с россиянином Луговым.

Всего за два часа до кончины Литвиненко сюжет обогатился неожиданностью, не предусмотренной сценарием: в больнице обнаружили, что причиной отравления был не таллий. Лабораторные анализы показали, что в организме Литвиненко содержится один из редчайших в мире радиоактивных изотопов, распространение которого жестко контролируется, – полоний-210.

Внимание, полоний

Полоний-210 вызывает пристальный интерес у организаций ООН, борющихся с распространением ядерного оружия, так как он является одним из ключевых компонентов первых моделей атомной бомбы. И Америка, и Россия в своих ранних бомбах использовали полоний-210 как элемент взрывателя. К этому прибегали и почти все, если не все страны, где проводились или проводятся тайные ядерные разработки, в том числе Израиль, Индия, Пакистан, Южная Африка и Северная Корея. Строго говоря, некоторые из этих ядерных держав, испытав новое оружие, перешли к более замысловатым взрывателям. Тем не менее, как отмечается в одном из рассекреченных документов из архива Лос-Аламоса, обнаружение полония-210 остается "ключевым признаком наличия разработок ядерного оружия на раннем этапе". И потому, когда полоний-210 в 1991 году был обнаружен в Ираке, в 2004 году в Иране, а в октябре 2006 – в Северной Корее, возникло беспокойство, что эти страны, возможно, пытаются создать ядерное оружие.

Однако, когда в конце ноября 2006 года в Лондоне, в теле Литвиненко, был обнаружен полоний-210, борцы с распространением ядерного оружия не забили тревогу. Вместо этого полиция предположила, что этот компонент ранних моделей атомной бомбы был тайно ввезен в Лондон только для того, чтобы совершить убийство. Представьте себе: это как если бы в Лондоне нашли чемодан с миниатюрной атомной бомбой, а рядом – радиоактивный труп, но все решили бы, что бомбу привезли в страну лишь с целью убить этого человека. Майкл Спектер на страницах New Yorker назвал это дело "первым известным случаем ядерного терроризма, совершенного против конкретного лица". Но зачем кому-то понадобилось убивать одного человека ядерным оружием, когда нож, пуля или обычный яд справились бы с этим быстрее, эффективнее и надежнее?

Безусловно, полоний-210 смертелен, стоит ему попасть в кровеносную систему. До смерти Литвиненко контакт с полонием-210 стоил жизни шести людям: двум в радиологической лаборатории во Франции, троим на ядерном объекте в Израиле и одному в лаборатории ядерных исследований в России. Во всех этих случаях причиной была случайная утечка полония-210. Соблюдать технику безопасности при обращении с ним чрезвычайно трудно, так как это нестабильное вещество – при +55 по Цельсию оно переходит в газообразное состояние. Кроме того, полоний-210 очень дорого стоит.

Мифический дымящийся пистолет

Гольдфарб, в прошлом ученый, авторитетно уверяет в своей книге "Смерть диссидента", написанной в соавторстве с Мариной Литвиненко, что "97% известного объема полония производится в России". Поскольку об этом редком изотопе вообще мало написано, многие обозреватели посчитали это заявление общепризнанным фактом. В одной из статей в New Yorker отмечается: "Почти весь (полоний-210) производится в России". Чтобы вынести такую оценку, необходимо знать, во-первых, сколько полония-210 производится в России и, во-вторых, сколько его производится в других странах. Однако, поскольку производство этого вещества – тщательно охраняемый секрет, ни та, ни другая цифра неизвестны. В 2006 году ни Россия, ни любое другое государство мира вообще не признались в производстве полония-210. Российское ведомство атомной промышленности утверждает, что единственный реактор, на котором в России производился этот изотоп, в 2004 году был отключен, а то мизерное количество, которое в 2005-2006 годах было экспортировано в Америку – около 3 унций в год – поступало из прежних запасов.

Несомненно, Россия могла тайно производить полоний-210: по технологии вначале нужно подвергнуть металл висмут радиоактивному облучению в ядерном реакторе, а затем извлечь из висмута полоний-210. Но то же самое могли бы предпринять Америка, Великобритания, Китай, Франция, Индия, Израиль, Пакистан, Тайвань, Северная Корея или любая другая страна, чьи реакторы не инспектирует МАГАТЭ. Когда я спросил одного научного сотрудника МАГАТЭ, кто вообще производил полоний-210 в 2006 году, он сказал: "Мы понятия не имеем". И добавил, что Северная Корея, по идее, могла произвести "несколько килограммов – не граммов" для своих испытаний ядерного устройства в октябре 2006 года, но подлинные объемы неизвестны.

Обнаруженный в Лондоне полоний-210 мог также происходить из запасов многих стран, в том числе США. Согласно базе данных МАГАТЭ о незаконной торговле ядерными материалами, с 2004 года имели место 14 инцидентов с пропажей полония-210 промышленного назначения. Мизерная доза, найденная в Лондоне – вероятно, не более одной миллионной части унции – могла происходить из самых разных источников: от американских фирм, поставляющий полоний промышленности, или российских запасов до остатков сети А.К.Хана в Пакистане и северокорейских излишков. Таким образом, сообщения в прессе типа фразы в Washington Post "Полоний почти исключительно производится и хранится в России" – в лучшем случае, теоретические спекуляции.

Британский гамбит

Британская прокуратура способствовала этому бегству от реальности, подав в июле 2007 года запрос об экстрадиции. Мало того, что между Великобританией и Россией не существовало соглашения об экстрадиции, но 61-я статья конституции РФ запрещает экстрадицию из России любого гражданина этой страны. Сэр Тони Брентон, посол Великобритании в Москве, подлил масла в огонь, заявив, что правительству Путина следует пренебречь российской конституцией и "попытаться вместе с нами изобрести способ обойти это препятствие". После того как Россия отказала в экстрадиции, посол Брентон возразил, что это решение принято не на основе доказательств. Из его слов следовало, что Великобритания предоставила России убедительные доказательства, подкрепляющие ее запрос. Затем Великобритания выслала четырех сотрудников российского посольства в Лондоне, фактически возложив на российские власти ответственность за смерть Литвиненко, и затеяла ссору на международном уровне.

В качестве подозреваемого в запросе фигурирует Андрей Луговой, который, по словам британцев, 1 ноября 2006 года при встрече с Литвиненко в Pine Bar подсыпал яд в чай Литвиненко. Луговой признал, что встречался с Литвиненко, чтобы обсудить с ним некое деловое начинание, но отрицал, что в какой-либо мере причастен к его смерти. Луговой также был заражен полонием-210, но это случилось почти со всеми, кто контактировал с Литвиненко в тот период. Брентон дал понять, что материалы дела, в которых содержатся изобличающие доказательства, были переданы российским властям как обоснование запроса об экстрадиции.

Расследование в Москве

Кремлю не свойственна готовность делиться секретными документами, но в данном случае я просил, чтобы меня ознакомили с британскими, а не российскими тайнами. Тем не менее, получить к ним доступ оказалось непросто. Когда в конце ноября 2007 года я приехал в Москву, российская Генеральная прокуратура передала это расследование (а также другие громкие дела) новому органу под названием Следственный комитет. Его возглавляет Александр Бастрыкин, бывший преподаватель юриспруденции и заместитель генпрокурора из Санкт-Петербурга.

Для того чтобы я смог встретиться с сотрудниками Комитета и ознакомиться с британским досье, мой энергичный московский партнер по расследованию потратил не одну неделю, посылая Бастрыкину и его подчиненным необходимые документы. Понадобилось выполнить и другие бюрократические формальности – например, я дал согласие компенсировать российским властям все расходы, которые может повлечь за собой рассекречивание материалов британского следствия, заранее представить список вопросов, которые я хочу задать, и не называть имен ни одного из сотрудников Комитета, употребляя вместо этого собирательный термин "российские следователи". Затем мне сказали: "Журналисты часто упрекают российскую сторону в нежелании сотрудничать с британской, но в действительности ситуация обратная". Словно для подтверждения этого тезиса российские следователи предоставили мне доступ к британскому досье.

Я моментально подметил, что в досье нет основных документов, которые непременно являются частью любого дела об убийстве – например, заключения патологоанатома по результатам вскрытия. Вместо этого документа детективный инспектор Роберт Лок из Службы полиции метрополии в Новом Скотланд-Ярде написал, что "знаком с результатами вскрытия" и что Литвиненко умер от "синдрома острой радиации".

Подобно странному происшествию с собакой, которая почему-то не лаяла, в рассказах о Шерлоке Холмсе, это упущение навело меня на озарение. Как бы то ни было, Великобритания и Россия предприняли совместное расследование дела Литвиненко, которое, насколько было известно российской стороне, было сопряжено с фактами отравления полонием-210 российских граждан, которые контактировали с Литвиненко. Им требовалось установить, когда, каким образом и при каких обстоятельствах Литвиненко облучился этим радиоактивным компонентом ядерных устройств. В одну британскую газету уже просочилась информация, что токсикологи обнаружили в теле Литвиненко два отдельных "шипа" полония-210, что, видимо, означало, что с полонием-210 он соприкасался два раза. Подобное неоднократное облучение могло означать, что Литвиненко соприкасался с полонием-210 несколько дней или даже несколько недель до того, как проглотил его с фатальными последствиями для себя. Чтобы ответить на вопрос, каким образом это произошло, они захотели увидеть сделанные при вскрытии снимки легких, пищеварительного тракта и всего тела Литвиненко. Эти фотографии могли бы продемонстрировать, вдохнул ли Литвиненко полоний, либо проглотил его, либо вещество попало в его кровь через ранку на коже.

Российские следователи также захотели узнать, почему в больнице Литвиненко дали неверное противоядие и почему облучение не было выявлено более трех недель. По словам российских следователей, на свои неоднократные просьбы о беседе с врачами и знакомстве с их записями в истории болезни они получили "отказ", а также, что в материалах, полученных ими в рамках "совместного расследования", вообще "не затрагивается вопрос об изменении диагноза Литвиненко с "отравления таллием" на "отравление полонием". Они добавили: "У нас нет достоверной информации о причине смерти Литвиненко, поскольку британские власти отказались предоставить необходимые документы".

В британском досье содержится единственный документ, из которого следует, что имело место преступление. Это письменные показания королевского прокурора Розмари Фернандез, гласящие, что запрос об экстрадиции "соответствует уголовному праву Англии и Уэльса, а также Европейской конвенции об экстрадиции от 1957 года".

Радиационный след

Британская полиция подытожила свои аргументы в пользу вины Лугового в докладе, который был приложен к запросу об экстрадиции. Но вместо того, чтобы ссылаться на какие-либо обычные доказательства: как-то, показания очевидцев, видеозаписи камер слежения из Pine Bar, отпечатки пальцев на сосуде с ядом (вообще факт существования такого сосуда) или возможные мотивы Лугового, доклад основывался почти исключительно на "следе" радиации полония-210, который был выявлен спустя много недель после контакта с этим веществом.

Из списка зараженных объектов, предоставленного российским следователям, явствует, что ряд этих мест совпадает с маршрутом передвижений Лугового в октябре и ноябре 2006 года, но направление следа вызывает меньше уверенности. Когда Луговой прилетел из Москвы в Лондон 15 октября авиакомпанией "Трансаэро", в этом самолете не было найдено никаких следов радиации. Лишь после того, как Луговой встретился с Литвиненко 16 октября в Erinys International, следы обнаруживаются на самолетах British Airways, которыми он летал впоследствии; отсюда российские следователи выводят, что след начался в Лондоне и привел в Москву. Они также обнаружили, что в Лондоне след был необъяснимо обрывочным: как они отмечают, радиация выявлена "в местах, где человек провел несколько минут, но отсутствует в месте, где он находился несколько часов, хотя эти события следовали одно за другим". Когда российские следователи попросили у британцев полный список всех мест, где были взяты анализы, британцы отказались, заявив, что это "не в интересах их следствия". Это навело российских следователей на подозрение, что британцы, возможно, усекли след, чтобы "подогнать его под свои аргументы".

Несмотря на его прихотливость, радиационный след явно захватил отель Millennium. Остаточное излучение было обнаружено как в номерах, где жили Луговой и его семья с 31 октября до 2 ноября, так и в Pine Bar отеля, где ранним вечером 1 ноября Литвиненко встречался с Луговым и Ковтуном. Если чай Литвиненко действительно был отравлен при этой встрече в Pine Bar, как утверждает британская сторона, то Луговой и впрямь присутствовал на месте преступления. Но помимо радиации в докладе не было ссылок на показания свидетелей, видеозаписи с камер слежения или другие улики, которые доказывали бы, что отравление имело место в Pine Bar. С тем же успехом оно могло бы произойти в тот день с утра в других местах, где также была выявлена радиация.

Литвиненко – вероятно, лучший свидетель событий того дня – первоначально выразил мнение, что его отравили во время ленча со Скарамеллой в ресторане Itsu. Даже через неделю пребывания в больнице он сказал в интервью радио BBC, взятом прямо в больничной палате, что его подозрения касаются этой встречи – а именно, что Скарамелла "дал мне кое-какие бумаги (...) через несколько часов я почувствовал себя плохо, наблюдались симптомы отравления". Он ни разу даже не упомянул о своей позднейшей встрече в Pine Bar с Луговым.

Мало того, что в Itsu имелись следы полония-210, но облучился и Скарамелла. Поскольку Скарамелла только что прибыл из Италии и не встречался ни с Луговым, ни с Ковтуном, его мог заразить только Литвиненко, так как в окружении Скарамеллы больше никто, насколько нам известно, не соприкасался с полонием-210. Это значит, что Литвиненко облучился полонием-210 до своей встречи с Луговым в Pine Bar. Литвиненко определенно мог облучиться задолго до своей встречи со Скарамеллой. Несколькими вечерами ранее он ходил в клуб Hey Joe в Мэйфейре. По словам менеджера клуба, Литвиненко сидел в ВИП-кабинете, предназначенном для "танцев на коленях". Позднее в этом кабинете были найдены следы полония-210.

Самая впечатляющая улика – относительно высокий уровень загрязненности полонием-210 в номере Лугового в отеле Millennium. Хотя в докладе полиции не разглашаются реальные цифры относительно этого уровня радиации (или данные об уровне радиации в других местах), детективный инспектор Лок утверждает, что свидетель-эксперт, именуемый "ученый А" обнаружил, что эти следы в отеле "отличались столь высоким уровнем радиации, что возможно установить связь с изначальным источником полония". Поскольку сосуд, в котором хранился полоний-210, так и не был найден, "ученый А" предположительно основывает свое заключении на сравнении уровней радиации в номере Лугового и других местах – например, в доме Литвиненко или в салонах самолетов. Подобные доказательства действительно что-то значили бы, если бы различные места в момент замеров находились бы в неприкосновенности. Однако все объекты, в том числе номера отеля Millennium, были "загрязнены", так как они несколько недель использовались по назначению, а также подвергались уборке. Поэтому разница в уровне радиации может быть результатом побочных факторов – например, использования пылесоса или работы отопления.

Российские следователи также обнаружили, что в качестве доказательств эти уровни радиации не имеют особой ценности, так как британская сторона не предоставила "никакой надежной информации о том, кто еще бывал в этом гостиничном номере в промежутке между отъездом Лугового и обнаружением следов полония-210". Поскольку промежуток составляет почти месяц, российские следователи не могут "исключить вероятности того, что причиной обнаруженных следов могло быть перекрестное заражение со стороны посторонних лиц".

Клиническое обследование подтвердило, что Луговой, Ковтун и Скарамелла, а также вдова Литвиненко Марина в той или иной мере соприкасались с полонием-210. Менее ясно, кто кого заразил.

Российские следователи пришли к заключению, что все радиационные следы, упомянутые в докладе британцев, в том числе "высокий уровень" радиации, на который ссылается "ученый А", могли быть последствиями одного отдельно взятого инцидента, например утечки – намеренной или случайной – на встрече 16 октября в офисе охранной фирмы, которая расположена в одном здании с офисом Березовского. Но они не смогли обнаружить "ни одного доказательства, которое подтверждало бы обвинения, предъявленные Луговому".

Возможно, Великобритания располагает другими доказательствами, изобличающими Лугового, которые она предпочла не предоставлять России. Возможно, британская сторона не захотела делиться информацией, которая указала бы на источники в разведке. Но зачем она отказалась поделиться такими основополагающими доказательствами, как результаты вскрытия, история болезни и данные о радиации? А если Великобритания стремилась добиться экстрадиции Лугового, зачем посылать такие постыдно-скудные обоснования? Путин возложил вину на некомпетентность британцев, заявив примерно следующее: если те, кто прислал российской стороне этот запрос, не знали, что российская конституция запрещает экстрадицию российских граждан, то, конечно, их уровень компетентности вызывает сомнения. Однако тут Путин, возможно, недооценил намерения, которыми руководствовалась Великобритания, идя на этот гамбит.

Эндшпиль

До ссоры из-за экстрадиции российские следователи теоретически могли бы опросить важных свидетелей в Лондоне. Из составленного ими списка свидетелей, с которыми они предлагали встретиться, следует, что российская сторона интересовалась общиной русских экспатриатов в Великобритании, или "Лондонградом", как ее теперь называют. Дело Литвиненко дало российским властям шанс "половить рыбку", поскольку Литвиненко в период своей смерти работал со многими врагами России, в том числе Березовским, Гольдфарбом и Ахмедом Закаевым (последний возглавлял комиссию по расследованию преступлений российских войск в Чечне).

Российское расследование также могло бы коснуться деятельности Литвиненко в таинственном мире консультантов по личной безопасности, в том числе его связей с двумя охранными фирмами, которые квартируют в здании Березовского – Erinys International и Titon International, а также причастности Литвиненко и Скарамеллы к попытке подсунуть изобличающие улики лицу, которое подозревалось в контрабанде ядерных компонентов. С связи с этим заговором Скарамелла был заключен в тюрьму после того, как национальная полиция Италии перехватила его телефонные разговоры с Литвиненко.

Российская сторона затребовала более подробную информацию о следах радиации в офисах этих охранных фирм, а Луговой заявил, что в офисе одной из них, Erinys, ему предложили крупную сумму денег за предоставление компромата на российских официальных лиц. Ковтун, также присутствовавший на этой встрече, подтверждает рассказ Лугового. Подобные обвинения гипотетически могут поставить в неудобное положение не только охранные компании (которые нанимали на работу Литвиненко, а также отставных сотрудников Скотланд-Ярда и британской разведки), но и само британское правительство, поскольку оно выдало Литвиненко паспорт на вымышленное имя "Эдвин Редуолд Картер", дабы он мог ездить в некоторые области бывшего СССР.

Британский гамбит с экстрадицией положил конец российскому расследованию в Лондонграде. Он также дискредитировал версию Лугового, объявив его подозреваемым в убийстве. Ответственность за то, что разгадка тайны не найдена, возложена на российскую сторону, которая якобы стопорит расследование. Все это отвлекает внимание, так сказать, от "слона, который незаметно притаился в углу комнаты", – того факта, что в 2006 году в Лондон был тайно ввезен один из ключевых компонентов атомной бомбы раннего образца. Был ли он привезен всего лишь как орудие убийства? Или его продавали в рамках сделки на международном рынке оружия?

В нынешней патовой ситуации ответ на этот вопрос вряд ли возможен. Российская Генеральная прокуратура объявила британские доказательства безосновательными; Луговой, в декабре 2007 года избранный депутатом российского парламента, теперь имеет неприкосновенность от судебного преследования; а Скарамелле, который находится в Неаполе под домашним арестом, заткнули рот. Пресса, со своей стороны, в основном зациклена на гипотезе убийства из мести.

Рассмотрев все доказательства, я пришел к следующей гипотезе: Литвиненко контактировал с контрабандистами полония-210 и был намеренно облучен – либо случайно облучился – этим веществом. Литвиненко интересовались разведки многих стран, в том числе британская MI-6, российская ФСБ, американское ЦРУ (в 2000 году он вызывался перебежать на сторону ЦРУ, но там получил отказ) и итальянская SISMI, прослушивавшая его телефонные разговоры. В рамках своих темных дел, каковы бы ни были их цели, он нашел нужным налаживать связи в одном из самых беззаконных районов бывшего СССР – Панкисском ущелье, ныне центре контрабанды оружия. Литвиненко также имел дело с людьми, которых в чем только ни обвиняют – от отмывания денег до торговли компонентами ядерного оружия. В результате этой деятельности Литвиненко или его партнеры могли набрести на образец полония-210, который затем, то ли случайно, то ли в результате чьих-то козней, отравил и убил его.

Чтобы распутать эту тайну, Великобритании следует открыть доступ к секретным доказательствам, которыми она располагает, в том числе к результатам вскрытия, полному списку мест, где были обнаружены следы радиации, а также к материалам слежки за Литвиненко и его партнерами. Если Великобритания считает, что для открытого доступа эти материалы носят слишком щекотливый характер, то их следует передать некой международной следственной комиссии. Вопрос слишком серьезный для того, чтобы оставлять загадку о контрабандном полонии-210 без ответа.