Сегодняшняя статья продолжает отчёт журналиста PRESS-обозрения об организованном «РИА Новости» 5-дневном посещении Москвы группой представителей молдавских масс-медиа.

Пожалуй, одинаково сильное и по ощущениям атласно-приятное впечатление произвели на меня экскурсии по Кремлю и Царицыну.

Кто хотел взорвать Кремль?

В зародыш российской столицы мы попали в Благовещенье и наслушались изумительно-гармоничных колокольных звонов. Туристских толп в это утро пока не наблюдалось, но все посетители Кремля то и дело вскидывали видеокамеры и сверкали фотовспышками.

Гид Ирина Евгеньевна провела нас по большинству храмов. Погода стояла дивная, солнце не палило, а просто светило.

Через Кутафью башню, по Троицкому, столетней постройки мосту вошли мы в некогда пограничную крепость, а ныне державную красу и гордость – Кремль. Тихо, чисто, малолюдно. Вокруг что ни здание, то история.

Название «Кремль» появилось в 14 веке: «кремник» – это тесовый дуб, который и шёл, в основном, на возведение фортификации. При Иване Калите Москва стала церковной столицей (политическая – понятие шаткое), а внук его, Дмитрий (позже – Донской) заменил в городе дерево на камень. Иван Третий для застройки пригласил итальянцев.

Если до 17 века Кремль использовался утилитарно, то после пошла мода на помпу и украшательство.

Поскольку радиус поражения татаро-монгольских пушек был 200 метров, именно такой ширины пустырём окружили Кремль во время нашествия этой вражьей силы. Не пощадили даже храмы – снесли. По периметру вырыли глубокий ров. Стены в высоту были от 15 до 19 метров. Знаменитые зубцы понадобились для бойниц, луки и арбалеты удобно прилаживать. Снаружи стены обшивались кирпичом, изнутри были белокаменными.

Рубиновое стекло кремлёвской звёзды высотой 4,5 метра от сильнейшего накаливания ламп периодически лопается, и его вынуждены заменять.

Но вернёмся в старину. Поближе к царёвым и патриаршим палатам тулились бояре, вымахивая свои хоромы. Например, поднял розовые палаты тесть Алексея Михайловича Милославский, устраивавший потехи для царственной семьи. Писались сценарии, проводились репетиции. Короче, типа сегодняшних мыльных опер. Так появился первый русский театр.

Лютый гонитель старообрядцев, патриарх Никон, вознамерившись преклонить перед собой сан царя, дерзнул построить колоссальную церковь – свой домовой храм – выше всех в Кремле. Когда же его лишили сана, то припомнили, как вознёсся он сиим храмом.

Наполеон, покидая Москву, повелел взорвать Кремль. Но начался ливень, потушивший пламя. Москвичи ринулись перерубать фитили и спасли святыню. Взлетел на воздух только Арсенал, напичканный пороховыми бочками.

Екатерина Вторая, страдавшая гигантоманией, тоже хотела уничтожить Кремль, чтобы взамен, по проекту Баженова, возвести огроменный дворец. Хорошо что денег в казне не хватило.

Осколком грандиозного замысла, правда, явился Сенат, ныне резиденция и место работы российского президента. Туда нас не пустили часовые, стоящие у ворот.

А вот и «хрущёвка», то бишь воплощённая в камне мечта Никиты Сергеевича – громадный серый концертный зал. Он выглядел бы совершенно чужеродным среди всего этого яркого узорочья. Но умницы-архитекторы утопили здание на 2 этажа в землю, тем самым оптически скрыв его размеры, а гармошкой пилонов создали фон для более ценных зданий.

А вот и прообраз Ивановского крика – на этой самой Ивановской площади во всю глотку в старину кричали царские глашатаи, пытаясь перекрыть стоявший тут невообразимый шум и гам.

Слаще нет для туристов места в Кремле, чем Царь-пушка и Царь-колокол. Наши дедушки и бабушки, папы и мамы на пожелтевших фото стоят возле этих московских раритетов с блаженной улыбкой. А Царь-пушка-то вовсе и не пушка, а дробовик, по свойствам близкий к мортирам.

1689 года выпуска это орудие убийства. Это Андрей Чохов, мастер-литейщик, имевший 45 лет трудового стажа в Кремле, чудную задумку свою осуществил. На 150 метров могла стрельнуть махина ядром весом в тонну. Но поскольку оплавленностей не обнаружено, значит, сия устрашительная мортира осталась неиспользованным декором.

А Царь-колоколу весом в 202 тонны, только-только отлитому и остывавшему в земляной яме, не повезло: начался пожар, загорелись деревянные конструкции. Их стали тушить водой, бронза перепада температур не выдержала и лопнула. 11-тонный осколок уже много веков сторожит этого басистого богатыря, которого лишили возможности стать глашатаем Бога.

Почти рысцой, вныривая-выныривая из истории, прошлись мы по знаменитым кремлёвским соборам, и в каждом захватывало дух от перечисления выученных ещё по учебнику дат, августейших имён, блистательных событий, а главное, от созерцания прекраснейших росписей и осознания масштаба этих величественных строений.

Гении и злодеи рядком лежат в усыпальнице московских князей – Архангельском соборе 500-летней постройки (Архангел Михаил, как известно, берёт за ручку души усопших и ведёт их куда надо).

Вдоль южной стены нашли последнее пристанище правившие князья, вдоль западной – удельные. У северной примостились опальные. К примеру, Василий Третий, или Бездетный, отец Ивана Грозного, истребил всех своих братьев. Сам лежит у одной стенки, а они – у противоположной. Грозный похоронен за алтарём, рядом с сыновьями: Иваном, которого самолично убил, и Фёдором.

Жуть объяла. И вдруг вышли пять молодых монахов и звонко, радостно исполнили жизнеутверждающий псалом. Оказалось, эти ребята – часть известной хоровой капеллы. Я приобрела у них CD.

Возле Церкви Благовещения толпился люд, ожидая выхода Патриарха Алексия Второго. Если помните, я упоминала, что этот день был праздником Благовещения. Владыка появился, сказал поздравительную речь и выпустил из ящиков сотню голубей. Площадь ахнула и проворно защёлкала фотиками.

Показали нам внутренность Успенского собора, где на царствие венчались государи и где вскоре будет благословляться на президентство Дмитрий Медведев. Середина храма уже огорожена там, идёт подготовка к событию всероссийского масштаба.

Храм поражает высотой, светлостью, звонностью и пространством. Солнышко светит из двух рядов окон.

Стоит помост с Мономаховым троном под балдахином. Иконостас 17 века густо заткан золотом образов.

Здесь когда-то служили молебны, чтобы Богородица сама указала на претендента – митрополита, угодного ей. Просто из чаши вынимали первый попавшийся листочек с именем. Так и распределялся сан.

Кстати, первопастыри клялись именно в этом храме наставлять в правде Божией царей, даже если это будет грозить им смертью. Но не все исполняли.

Железно выполнил эту клятву митрополит Филипп при Иване Грозном. Вседержитель, кстати, прилюдно обещал не лезть в дела митрополии. Филипп, наслышанный о злодействах помазанника, увещевал его наедине, пытался заступничать, писал грамоты (которые Иван называл «филькиными»), а потом и публично пошёл на крест.

Однажды во время богослужения царь опоздал и вошёл вместе с опричниками. Митрополит не выдержал и укорил: «Царь, обернись!» (на картины Страшного Суда у дверей). И ты смертен, и ты предстанешь на Суд Божий!»

Всё закончилось тюрьмой, где отважного пастыря задушил Малюта Скуратов. Бренные останки храбреца покоятся здесь же, в серебряной раке.

Кстати, Павел Лунгин, снявший великолепный фильм «Остров» с Петром Мамоновым в главной роли, сейчас вовсю снимает картину «Иван Грозный и митрополит Филипп» с Мамоновым в роли первого.
 

 
В эти 5 дней мы исколесили много московских улиц и проспектов. От наших сопровождавших узнали и собственными глазами убедились: в Златоглавой идёт бурное строительство и реконструкция старых домов. 50 тысяч квартир (5 миллионов м²⁾ должны получить москвичи. Им безвозмездно дают субсидии на первый взнос, остальное – доплачивайте. Не хотите – ждите очередь.

По 300 5-этажек в год ломают в черте города, на их месте взметнутся 17-этажки. Переселенцам дают по 21 м² на человека вместо 6 прежних.

Реконструируются школы, будет возведено 200 детсадов. Лужков лично по субботам и воскресеньям инспектирует стройки, шкуру дерёт с волынщиков.

Поскольку исчезают скверики и детские площадки (ну прямо как у нас), правительство Москвы постановило: застройка в жилых микрорайонах – только точечная! Причём проведённая через множество инстанций.

Масса москвичей перебирается в пригороды, коттеджные посёлки (кишинёвцы – тоже). Это благое дело – разукрупнение городов. Тяжело только ездить из дому на работу.

Знамениты московские пробки на дорогах! Трёхчасовые, многокилометровые, только волею судьбы они не коснулись молдавских журналистов. Зато не раз мы наблюдали их из окошка бусика «РИА Новостей».

Водители, с одной стороны, закаляют свою нервную систему. С другой, бесконечное стояние в пробках – это мощный выброс агрессии и загрязнение отрицательными эмоциями энергополя города!

В Китае построены развязки в 5-7 ярусов. Машины едут на уровне 20-этажного дома. В Москве подобное сделать малореально: земли закуплены и застроены. Третье кольцо построено, четвёртое – в плане. Аэротакси не получили развития.

И никому в голову не приходит одна простая мысль. Дарю эту идею московскому мэру: «растрясти» рабочий график от 7 до 11 утра. Пусть трудовые будни начинаются на одних предприятиях в 7, на других – в 8, на пятых – в 11 утра. Пробки растают как дым.

А теперь – немножко цифири. Из беседы с москвичами я выяснила, что снять однокомнатную квартиру в предместье стоит 1000 долларов в месяц, вскладчину – по 400. Купить жильё – выложи 800 долларов за 1 м². Средняя зарплата – 14000 рублей (700 долларов).

Килограмм мёда стоит 480 рублей (230 леев). 10 яиц – 50 рублей (24 лея). Колбаса – 400-500 рублей (200 леев).

Проезжаем мимо прославленного памятника Петру Первому Зураба Церетели. Испанские каравеллы в этой композиции изобличают: в своё время заказ поступил из Америки на монумент Христофору Колумбу. Но за океаном готовую работу забраковали, и находчивый ваятель переделал её в Петра.

В Москве есть ещё одно дорожное неудобство – тротуары густо заставлены машинами (опять-таки, как у нас). В своё время собирались тут построить 10 тысяч кассетных стоянок: на 5 м² размещалось бы по 20-30 авто. Но дело застопорилось, хотя одна такая стоянка появилась.

И вот подъезжаем к Царицыну – бывшему владению Дмитрия Кантемира и его семейства. Хорошее место было подарено молдавскому господарю: ровное, словно блюдо, с каскадом рукотворных прудов, обдуваемое лёгким ветерком.

Именно здесь, по заказу князя Кантемира, в 1722-60 гг. был воздвигнут Храм Иконы Божьей Матери «Живоносный источник».

Постройки за столетия разрушились. Не было ни асфальта, ни дорожек. За 3 последние года Москва вложилась, и всё здесь засияло. Получился огромный ультрасовременный музейный комплекс.

А когда-то тут простиралась пустошь «Чёрная грязь» (лечебная, кстати). Также называлось и имение боярина Стрешнева. В 17 веке фаворит царевны Софьи князь Василий Голицын выкупил его. Пётр сестрицу в монастырь упёк, много воды утекло, в зрелые годы имение подарил своему сподвижнику Кантемиру, отцу шести детей от двух браков.

Прогуливаясь по расчудесному райскому уголку, рассматривая серых утиц на берегу озерка, любуясь прянично-нарядными дворцами, я словно сквозь дымку видела здесь бегающих по траве детей Кантемира – маленькую Марию в белом платьице и Антиоха с книжкой в руке. Оба входили в своё время в интеллектуально-духовную элиту Москвы. Увы, род Кантемиров угас, не дав потомства.

Это живописное поместье много позже задумывалось как подмосковная летняя императорская резиденция Екатерины Второй.

Огромный зелёный массив в восьми километрах от Москвы владычица обнаружила, гуляя однажды по берегу пруда и любуясь насыпными островками (приехала отдыхать в соседнее Коломенское, да и забрела сюда). Спросила: чьё это всё? Оказалось, Сергея Кантемира. Сергей попросил за имение 20 тысяч рублей, Екатерина расщедрилась на 25 тысяч.

Вскоре прибыл Баженов. Решено было построить 3 дворца в мавританско-готическом стиле. По 30 тысяч рублей в год на это дело выделялось.

Но судьба царицынского ансамбля оказалась драматичной.

Государыня встала однажды не с той ноги и велела всё построенное разобрать. Поменяла архитектора, бразды правления вручила Казакову. За 10 лет он поднял два дворца, начал было третий, а тут самодержица умерла.

Преемник Павел ни копейки на продолжение мамашиного дела не дал, резиденция осталась недостроенной. Это сделал мэр Лужков.

Кладка Большого дворца осталась с той поры. Стены и всё остальное – новёхонькие.

В парадном зале поражают три громадные люстры с сиреневыми подвесками тонированного хрусталя. Мастера-стеклодувы оформили их стилизованно под аналогичные изделия той эпохи.

Знаменитая скульптура Екатерины Александра Опекушина из светящегося каррарского мрамора до 1917 года украшала Думу. А теперь царит в этой зале. Всюду зеркала, вензеля, сусальное золото, роскошные канделябры и подсвечники. Наборный паркет сделан из 9 ценных пород дерева. В Зале Славы, чествующей героев екатерининской эпохи, установлены монументальные изображения Потёмкина, Суворова, Ушакова, братьев Орловых, Ломоносова, Державина.

Острое щемящее чувство не оставляет меня с те пор: как же стремителен бег жизней всех нас. И как все мы похожи своей теплокровностью, смертностью плоти и бесконечностью духа.