Н.Шульга

Ее называют «железной леди фигурного катания». Семикратная чемпионка Европы, двукратная чемпионка мира, серебряный и бронзовый призер Олимпийских игр, она так и не получила главную награду своей жизни – золотую олимпийскую медаль, хотя, несомненно, выстрадала и заслужила ее. И тем не менее в сознании большинства россиян Ирина Слуцкая именно олимпийская чемпионка. Не только по фигурному катанию, но и по характеру, упорству – по жизни.
Современная Антигона

– Ирина, все ждали вашего возвращения на лед, а вы сыграли в спектакле. Ваш театральный дебют прогремел как гром среди ясного неба. Я понимаю, что можно скрывать от посторонних глаз личную жизнь, но для чего вы скрываете карьеру?

– Потому что не стоит говорить гоп, пока не перепрыгнешь. Я не люблю кричать на всю страну: посмотрите, какая я! Сейчас я пойду через забор перепрыгну, до неба достану, звезду с неба сниму… А потом что-то не получается, и мы говорим: «Ой, извините». Так вот, чтобы не извиняться, надо сначала сделать дело, почувствовать себя на ногах уверенно, а потом уже рассказывать о том, что ты сделал. А не о том, что ты хочешь сделать.

– И когда же у вас появились мысли о театре?

– На самом деле еще после школы. Но когда ты в большом спорте, ничем другим заниматься просто невозможно.

– Может, запомнились школьные походы в театр всем классом?

– Это нормальных школьников водят в театр, но я не могла отнести себя к их числу.

– Наверное, с родителями часто бывали в театре?

– А вы помните, что раньше можно было попасть в театр, только имея блат? Что я действительно помню, так это как моя мама каждый час бегала отмечаться, чтобы сводить меня в Театр кукол им. Образцова. Конечно, мы ходили и в Театр зверей, и на какие-то детские представления. Но все это было не то. Уже со школы я не могла разрываться на два дела. Вот представьте себе мой график: утром встаешь, отправляешься на тренировку. Там разминка, лед, общая физическая подготовка (ОФП) или хореография. Затем на четыре часа едешь домой. Три с половиной из них спишь – и снова на тренировку. И там по новой: разминка, лед, ОФП, растяжка. И так с понедельника по субботу. Выходной день один – воскресенье. И в этот день, поверьте, у меня только одно желание – лечь и чтобы меня никто не трогал. Настолько устаешь. Совместить подготовку к большим соревнованиям с походами в одну-вторую-третью сторону для меня невозможно. Говорю лично про себя, потому что, может, у кого-то и получается. Я не могла пожертвовать дневным сном, чтобы погулять по магазинам, пообщаться с подругами. Одна пропущенная тренировка могла стоить мне очень дорого. Подумайте сами, как я могла ходить в театр, если вечерняя тренировка начиналась в 18.15, а спектакли в 19.00? Зато после Олимпиады в Турине, когда появилось побольше времени, я наверстала упущенное: «Чао», «Братья Карамазовы», весь репертуар Кати Гусевой пересмотрела, ходила к Ольге Дроздовой на спектакль и т.д.

– На шоу «Звезды на льду» вы работали со многими знаменитыми артистами. Повлияло ли это сотрудничество на ваше желание попробовать себя в роли актрисы?

– Актеры – очень интересные люди, всегда меня привлекали. А когда идешь в театр на работу своих друзей, смотреть такой спектакль еще интересней.

– Когда звезды театра или эстрады выступают в ледовом шоу, фигурные специалисты не ругают их за непрофессионализм и отсутствие техники. Тогда почему же театральные критики иногда резко высказываются по поводу вашей работы?


– Честно говоря, я не читала резких отзывов именно от театральных критиков. В желтой прессе – да, но это обычное дело. Для меня было бы хуже, если бы о спектакле не писали совсем. Промолчали – значит, мою работу не заметили. Ну а выводы театральных критиков – это повод задуматься и больше работать над собой.

– Я слышала, что вы образ Антигоны прорабатывали и дома, думали над ним и т.д. Вы уже научились выходить из роли?

– Ну конечно! Иначе это будет заболевание! (смеется.) Если я выхожу на сцену, я – Антигона, а вы представляете, если в этом образе я появлюсь на улице?

– Премьера вашего спектакля «Антигона – VSEGDA» состоялась в апреле. Когда ждать очередных показов?

– В мае. Мы ведь не стационарный театр, а экспериментальная Международная лаборатория под руководством Ники Косенковой. Самый первый спектакль прошел в Орле, затем в Москве, в Центре на Страстном. Знаю, что есть предложения от разных городов, которые хотели бы принять спектакль. Хотя эти вопросы лучше задавать режиссеру. Ведь я всего лишь часть этого спектакля, маленькая актриса.

– Но сразу на большую роль. По-моему, Антигона очень близка вам, у вас обеих внутри металлический стержень. А смогли бы вы сыграть что-нибудь противоположное? Например, юмористическую роль?

– Говорить можно все что угодно, но пока не попробуешь, ничего утверждать нельзя. Это равносильно тому, что вы спросите меня следующее: если я приеду на чемпионат мира, смогу я его выиграть или нет? Ни первое, ни второе утверждать сейчас невозможно. Надо пробовать, идти вперед, стараться что-то сделать, тогда очень много шансов, что в итоге все получится. Не забывайте, что фигурное катание – это тоже театр. Просто обычный спектакль идет 2–3 часа, а «спектакль» на льду длится всего 4 минуты, за которые мы должны раскрыть ту же историю Кармен, Тоски. Так что какие-то навыки у меня уже есть.

Незаменимая фигуристка

– Когда я недавно увидела вас в ледовом шоу, сразу подумалось: похоже, Ирина Слуцкая возвращается. Вы очень похудели, прекрасно выглядите, блестяще катаетесь. Как будто и не рожали сына. Наверное, втихаря от всех уже готовитесь со своим тренером Жанной Громовой к новым стартам?

– С Жанной Федоровной мы, конечно, тренируемся. Но возвращаться на большую арену пока не планируем. Да, статус любителя у меня остался, а вот цель пока не найдена. Но она может в любой момент появиться. Так что вы конкретные выводы, пожалуйста, не делайте, потому что сама я их еще не сделала.

– Просто ваше возвращение пришлось бы сейчас как нельзя кстати. Именно в женском одиночном катании самая большая брешь, залатать которую пока никому не удается.

– А почему все живут только чемпионатом страны, который сейчас мало что значит? Надо равняться на тех, кто правит балом, кто выигрывает Олимпийские игры и чемпионаты мира. А выиграть в России не составляет труда, потому что уровень выступающих сейчас не самый высокий. Дайте мне месяц на подготовку, и чемпионат России я выиграю. Только зачем?

– А вернуться в мировую элиту сможете?

– Здесь уже придется потрудиться полгодика, а может, и годик. К сожалению, из-за гастрольного тура «Ледникового периода» мне не удалось толком посмотреть нынешний чемпионат мира, но я понимаю, что в мире уровень серьезный. Тем не менее бороться можно.
«Страшно уходить из спорта»

– Что бы вы ответили людям, которые возмущаются: зачем спортсмены лезут в политику, искусство, на эстраду? Занимаются не своим делом.

– Я считаю, что всему в жизни можно научиться. Если большим спортом человек заканчивает заниматься в 25 лет, то это не означает, что он должен отправиться на пенсию и сидеть дома. Спорт – это не пожизненно, это всего лишь часть жизни. Безусловно, она важна, когда ты там. Но когда все заканчивается… Каждый здравомыслящий человек старается отыскать что-то новое, найти в своей жизни новый смысл, новую цель. Лично я придерживаюсь такой точки зрения: сначала надо чему-то научиться, а потом уже захватывать высокие позиции в новой сфере деятельности. И я совершенно не согласна с теми, кто ограничивает спортсменов чисто спортивными рамками. Это то же самое, если говорить женщине, что ее место на кухне. Еще раз повторю: спорт – это не пожизненная профессия! Вы знаете, как страшно, когда спортсмен завершил карьеру и не нашел себя в послеспортивной жизни? В спорте он достиг всего, а на следующее утро после Олимпиады понимает, что больше не выступает. Он всю жизнь работал на благо нашей родины, отдавал все свои силы. И вдруг – всё… В 25–30 лет многие спортсмены начинают жить с нуля. Многие олимпийские чемпионы просто-напросто невостребованны, потому что нет шоу и показательных выступлений в легкой атлетике, конькобежном спорте, биатлоне и т.д. Посмотрите, та же Светлана Журова выиграла Олимпиаду, а продолжения карьеры в конькобежном спорте нет. Не каждому ведь дано или хочется быть тренером. Когда ты начинаешь свою карьеру в 15 лет, тебе весело, а когда ты начинаешь с нуля в 30… Ты понимаешь, что у тебя есть семья, ребенок, которого надо накормить, обуть-одеть. Светлана – молодец, что нашла в себе силы и нашла себя в жизни.

– Лично мне всегда хочется, чтобы каждый чемпион нашел себя после спорта. Чтобы продолжение карьеры было столь же ярким. Вы можете сказать, что за два года, что прошли после Олимпиады в Турине, уже нашли себя в новой жизни?

– А я и не ищу себя. Фигурное катание до сих пор остается моей основной работой. Я постоянно на льду: с самолета на поезд, с поезда на выступление – и так постоянно. Хочу сказать спасибо Илье Авербуху, который создал в России настоящее ледовое шоу. Это счастье, когда у тебя есть любимая и оплачиваемая работа. Знаете, фигурное катание чем хорошо? В любом возрасте оно дает тебе профессию. Если ты олимпийский чемпион или же чемпион мира или Европы, то можешь выступать на показательных, кататься в разных турах. Те, кто рангом пониже, удачно находят себя в театрах на льду. А те, кто в 12–13 лет получил звание кандидата в мастера спорта, могут пойти в шоу, каких сейчас очень много. Например, в Карибском море плавает корабль, на котором находится прекрасное ледовое шоу. Или же уйти в цирк на льду. Да, конечно, оплата чемпиона и обычного фигуриста разная, тем не менее фигурное катание дает профессию в жизни, даже если спортивная карьера толком не сложилась.

– А разве вашу роль в театре нельзя назвать поисками себя?

– Театр я рассматриваю как вторую профессию. Я попробовала себя, мне очень понравилось. Теперь мне надо очень много работать над собой.

– Как вы считаете, олимпийским чемпионам после завершения карьеры сейчас легче живется, чем 10–15 лет назад? Есть ли помощь от государства?

– Олимпийские чемпионы получают пожизненную зарплату в 15 тысяч рублей.

– Негусто.

– Вы забываете о том, что те, кто не попал на пьедестал, вообще ничего не получают, хотя также отдали спорту большую часть своей жизни. Так что и 15 тысячам радоваться надо! Руки-ноги есть? Значит, вперед работать!

Железная леди фигурного катания

– Ирина, о вас всегда говорили как о «железной леди фигурного катания». В вас всегда был металлический стержень, позволявший добиваться совершенно нереальных вещей. Можете вспомнить случай из детства, где вы проявили свой характер?

– Я сказала маме: хочу медаль. И всё, никто меня с этого пути не столкнул, хотя пытались. Ну а если неспортивный пример, то в первом классе я за компанию с подружкой и ее мамой пошла в музыкальную школу и поступила. А потом только сказала маме: знаешь, у меня завтра сольфеджио, а послезавтра хор. К сожалению, в музыкальную школу я так и не стала ходить, потому что и так много было занятий: школа, фигурное катание, танцы и музыка. Два последних пришлось оставить. Причем от музыки отказалась только потому, что дома некуда было ставить пианино.

– Как вы считаете, почему среди актеров много династий, среди врачей много, а спортивных мало? Дети чемпионов обычно не достигают больших успехов в спорте?

– Мне кажется, что больше всего династий – цирковых. Там ты выходишь на арену и ни с кем не соревнуешься. Просто выходишь с детских лет сначала с родителями, затем со своей сольной программой. В театре выходишь на сцену – и тоже ни с кем не соревнуешься. А фигурист приезжает на соревнования, а там таких желающих – 50 человек (на том же чемпионате Европы). И пускай у тебя мама чемпионка, а папа трижды чемпион, но здесь ты должен стоять сам за себя. Въехал в след на льду – и мимо прыжка. И автоматически ты вместо первого места попадаешь на десятое. Родители в спорте не имеют никакого влияния. Допустим, у моего хореографа одна дочка решила стать балериной и поступила в школу Большого театра, вторая – актрисой. И я своего ребенка тоже не буду заставлять заниматься фигурным катанием. Кстати, может быть, некоторые родители специально ограждают своих детей от спортивной карьеры. Натерпевшись несправедливости в спорте, не желают детям повторения.

– Вы сейчас много разъезжаете по стране и миру с ледовыми шоу. А с кем остается сын?

– С папой, с бабушкой. Я не вожу его с собой, он растет в домашней обстановке, а я при первой же возможности спешу к моему самому родному человечку. Мой сын – вот стержень моей жизни сегодня.