Светлана Малевич

Хорошая была работа – инженер, почетная была работа – космонавт. Пока плановая экономика не накрылась медным тазом.

Впрочем, все эти советские ценности и лозунги, вроде «всякий труд почетен», часто оказывались декларативны. Если верить Вайлю и Генису (а у нас нет причин не верить культурологам, наблюдавшим «в поле» эти процессы), работа среднестатистической советской конторы строилась по принципу клуба по интересам. На рабочем месте люди читали, сплетничали, гоняли бесконечные чаи, вязали и отлучались в очередь за колбасой. И в массе своей неодобрительно относились к «идейным», поглощенным работой или, не дай бог, карьерой. В цене были: добрый коллектив сачков-единомышленников, продолжительный отпуск и отсутствие пристального внимания начальства.

Прошло всего-то 15-20 лет, и с точки зрения среднестатистического советского инженера все встало с ног на голову. Что сейчас больше всего люди ценят в работе и в рабочих отношениях? Группа московских социологов задалась этим вопросом, и стала изучать, как менялись российские трудовые ценности, начиная с перестроечных времен.

Работа, которую мы выбираем

Многие считают, что отношение к труду – это одна из черт национального характера, и пытаться изменить ее – все равно, что имплантировать себе третий глаз: работать не будет. Первое, с чем столкнулись социологи: трудовые ценности оказались мобильны. За ничтожный срок в 15 лет они трансформировались очень сильно. В стране возникло два основных типа отношения к работе.

«Отработал и забыл» - самая многочисленная группа. Входящие в нее люди ценят в своей работе, прежде всего, стабильность. Ради нее они готовы отказаться от работы по специальности, серьезного карьерного роста, соответствия работы способностям.

Переводя с языка социологии – эти люди готовы трудиться на тупой, не слишком интересной, но стабильной и неплохо оплачиваемой должности. Им совершенно неинтересна высокая ответственность и то, насколько их должность социально полезна. Лишь бы вовремя платили деньги, не компостировали мозг и не заставляли перерабатывать. Работа одно, а жизнь – совсем другое.

На первый взгляд может показаться, что это прямое продолжение того отношения к труду, которое демонстрировал нам среднестатистический советский инженер. Но оно еще и помножено на пережитый период нестабильности (только в терновый куст не кидайте), а также на возросшие материальные притязания (тупо, неинтересно – зато платят!).

«Я самореализуюсь» - вторая группа, представители которой ценят в работе ее увлекательность или социальную значимость. Деньги для них – вопрос не столь принципиальный. Но это не означает, что во второй группе работают сплошь идейные бессребреники. Дело в том, что самореализующиеся граждане не боятся проявлять инициативу и брать на себя ответственность, и это нередко приводит к карьерному росту. Но с другой стороны, такие люди легче других способны менять места работы, если их не устраивают условия, или они потеряли интерес.

Между теми, кто готов работать за деньги и кто готов работать за интерес находится малочисленная группа, которую можно условно назвать «хочешь жить, умей вертеться». Они способны заставить себя ударно поработать, но… когда им это нужно. Как только появляются насущные потребности, эти люди становятся отличными работниками, как только потребности удовлетворяются – они впадают в спячку. Если появляется потребность продвигаться по карьерной лестнице – они готовы это делать. Но с тем же успехом они могут пребывать в спячке в ожидании насущной потребности.

Глас народа

Теперь о том, как представляют себя и свою работу сами люди, а не социологи.

Фонд «Общественное мнение» провел опрос и фокус-группы среди жителей крупных городов России на тему того, как они воспринимают себя в контексте своей работы.

Работа не волк?

По поводу того, умеют вкалывать русские, или все-таки нет, опрошенные не пришли к единому мнению. Одни остановились на том, что, дескать, лень – основная черта национального характера – и баста. Другие решили, что умеют работать, но только в авральном порядке. Без аврала им, видите ли, некомфортно. Третьи сообщили, что русские умеют работать, как и весь мир, но… не хотят. В основном потому, что их труд мало и несправедливо оплачивается.

Кстати, порядка 60% опрошенных заявили, что не видят прямой связи между трудолюбием и благополучием. Можно вкалывать, но при этом все равно иметь незавидное материальное положение.

Что главное в работе?

Что касается приоритетов в работе, то опрос, похоже, подтверждает данные московских социологов: 58% респондентов поставили на первое место деньги. Так и говорили: «Работа, приносящая радость, должна быть денежной». На втором месте – стабильность. Все нестабильные мелкие подработки не в чести. Соцпакет – хорошо, но не обязательно: лучше деньгами, деньгами. На престижности работы и ее полезности обществу настаивает лишь 4% опрошенных.

Правда, луч света в царстве капитала – некоторые утверждают, что работа должна нравиться (об этом говорила почти половина москвичей и 36% жителей России).

И, наконец, последний удар по оптимистам:

• 80% жителей России говорит о том, как сложно сейчас найти хорошую работу;
  

• 81%, что работа не доставляет им морального удовлетворения;
  

• 50%, что люди сейчас работают хуже, чем раньше.