В России не так много случаев, когда у эпохальных экономических идей есть конкретные авторы. Например, история умалчивает, кто первый подсказал президенту Владимиру Путину мысль о создании Единого тарифного органа. У идеи финансовой разведки есть точные время, место и автор.

В середине декабря 2000 года Путин встретился в Кремле с тогдашним главой Федеральной службы налоговой полиции (ФСНП) Вячеславом Солтагановым. Обсуждалась проблема борьбы с отмыванием грязных денег. Результат этой встречи - у нас будет финансовая разведка. После встречи Солтаганов пояснил: "Я рассказал президенту об итогах своей недавней поездки во Францию, где существует аналогичная служба, работающая в системе Министерства финансов". При этом финансовая разведка мыслилась автором как департамент в составе Минфина, состоящий исключительно из штатских лиц, занимающихся анализом денежных потоков. Финансовые разведчики должны были стать мозгом борьбы с отмыванием капиталов и утечкой этих капиталов за границу, а не карающим перстом.

Проект создания финансовой разведки при Минфине Солтаганов лоббировал в "пакете" с другой грандиозной идеей - преобразованием налоговой полиции в службу финансовой полиции с приданием ей статуса отдельного министерства. Причем 1 сентября 2000 года, выступая в День знаний в стенах Академии налоговой полиции, Вячеслав Солтаганов пообещал, что уже к началу 2001 года у страны появится финансовая полиция.

Солтаганов не уцелел. Сменивший его на посту главного налогового полицейского Михаил Фрадков сразу отказался от идеи создания финансовой полиции. И при этом не выпячивал свое ведомство в качестве активного лоббиста финансовой разведки. Но идея уже жила своей жизнью, овладев "массами" чиновников правительства и администрации президента. После принятия летом нынешнего года федерального закона о противодействии легализации доходов, нажитых незаконным путем, стало актуальным создание "компетентного органа". А после террористической атаки на США от России этого ждали все страны антитеррористической коалиции.

В отличие от Единого тарифного органа, за право обладать которым сражались Минэкономразвития, Министерство по антимонопольной политике и Федеральная энергетическая комиссия, претендовать на роль куратора финансовой разведки публично никто из ведомств не решался. Поэтому высока вероятность сохранения президентом солтагановской идеи - то есть финансовую разведку отдадут Минфину. Во всяком случае, в ФСНП "Известиям" заявили, что "...мы давно уже не следим за процессом создания финразведки и не претендуем на то, чтобы она стала нашей частью".

Но окончательно этот вопрос еще не решен. Путин не лукавит, когда говорит, что имеет готовый к подписанию документ. Только не договаривает, что этот документ у него на столе сегодня лежит в нескольких вариантах. По мнению источников "Известий", рассматривается такой итоговый вариант, при котором новый орган станет, может быть, подчиняться не столько министру финансов Алексею Кудрину, сколько вице-премьеру Алексею Кудрину.

Нет пока ясности о полномочиях нового органа. В России до сих пор нет единого органа валютного контроля. Этим делом занимаются и Центробанк, и Государственный таможенный комитет, и специальная федеральная комиссия валютного контроля. Нет единой базы данных об участниках внешнеторговых сделок, доступной всем ведомствам, не говоря уже обо всех хозяйствующих субъектах. При таких условиях аналитики финансовой разведки просто замучаются собирать необходимую исходную информацию для наводки налоговых полицейских на экономических преступников.

Кроме того, по словам президента, борьба с легализацией преступных доходов не должна привести к тому, что будет нарушаться банковская тайна. "Финансовая разведка, напротив, должна следить за соблюдением банковской тайны", - заявил он. Но как раз полная открытость всех счетов для аналитиков нового органа необходима, если он замышляется как эффективная структура для отслеживания криминальных или террористических сделок. Для других целей полномочий и сегодня хватает у спецслужб, которые могут получить любую банковскую информацию после санкции прокурора или решения суда. В том-то и смысл разведки, чтобы анализировать внешне безобидные сделки и выявлять преступные закономерности.

Не так давно глава комитета Госдумы по безопасности Александр Гуров прямо говорил, что спецслужбам хорошо известны те банки, которые работают на мафиозные структуры. Что мафия стала уходить в легальный бизнес. Использовать финразведку для борьбы с этим - все равно что стрелять из пушки по воробьям. Если службам известны и банки, и способы их взаимодействия с мафией, то им и работать в этом направлении. Поправки же к действующему законодательству, если необходимо, можно принять.

Финансовая разведка нужна для системного анализа. И ей действительно требуется максимальный доступ к любой информации. На это после сентябрьских терактов пошли американцы, то же сделали и европейцы. Россия подписала соглашение об обмене информацией с западными спецслужбами, но им нужна точная аналитическая информация. Так что Путин просто обязан был заявить мировой бизнес-элите, что создает необходимую для этого структуру.

Теперь президенту надо срочно решить сверхсложную задачу: как сделать так, чтобы информация не использовалась для торговли ею или для решения политических задач российской элиты. Вот почему его администрация спешно работает над тем, чтобы мощное оружие в виде разведки не оказалось в чьем бы то ни было единоличном распоряжении. Хватит ли этого для того, чтобы застраховаться от превращения финразведки в карательный инструмент внутреннего использования? Примеры пока есть только отрицательные. Вот ФСНП подчиняется вроде напрямую президенту, а в провинциях - фактически местным властям. И используются налоговые полицейские, бывает, и для экономических "разборок", и для политического давления на неугодных.