Стивен Ли Майерс и Том Шенкер

Когда в начале августа президент Франции Николя Саркози спешно приехал в Москву, чтобы стать посредником в кризисе вокруг Грузии, он обнаружил, что новый президент России Дмитрий Медведев хранит спокойствие и даже оптимистично относится к перспективам урегулирования.

Но когда с Саркози заговорил Владимир Путин, экс-президент, а ныне премьер-министр, тон беседы стал кардинально иным. Как позднее сообщил Саркози президенту Бушу в частной беседе, Путин с яростью осудил действия Грузии, назвав их зверствами, а также выказал столь глубокую антипатию к грузинскому руководству, что показалось, что война для него связана с личной неприязнью.

Эта история, поведанная Саркози президенту Бушу по телефону 13 августа, еще более усугубила озадаченность Вашингтона: неясно, как общаться с нынешним двуглавым московским руководством, где Путин, хотя и остается доминирующим партнером, формально играет роль подчиненного.

По словам американских и европейских официальных лиц, нет сомнений, что реальная власть остается в руках Путина – это он решает, как вести конфликт и как его закончить. Но они сочли себя обязанными следовать дипломатическому протоколу, который требует вести переговоры преимущественно с Медведевым (тот в мае сменил Путина на посту главы государства).

"Странная пара", – сказал о Медведеве и Путине некий представитель Франции, пожелавший остаться анонимным, так как беседа с Саркози считается конфиденциальной.

В американской администрации признают, что не совсем понимают, как выглядит расстановка сил в российском руководстве. Отвечать на вопрос, есть ли подлинные значимые различия между политикой двух российских лидеров либо противоречивые сигналы просто отражают характер и темперамент обоих, американцы остерегаются. Возможно, говорят они, что российские лидеры действуют абсолютно сообща, но разыгрывают кремлевский вариант "доброго следователя и злого следователя".

Вообще-то Медведев подписал соглашение о прекращении, где содержится призыв к выводу российских войск из Грузии. Однако пока далеко не ясно, выполнит ли Москва эти условия в полном объеме. В среду российские войска все еще укрепляли боевые позиции на территории Грузии. Некоторые американские официальные лица предположили, что Путин, возможно, отменил распоряжение Медведева, так как премьер, вероятно, не разделяет видимой обеспокоенности Медведева воздействием войны на состояние российских финансов, фондового рынка и торговых связей.

Разумеется, основные причины конфликта в Грузии связаны с проблемами границ и межнациональных отношений, оскорбленной гордости России и борьбы за власть в глобальной политике. Но сложности в общении с двуглавой российской властью определенно обогатили кризис новым и престранным аспектом.

"Мы имеем войну Путина, а какое-то время казалось, что мы также имеем мир Медведева, – поясняет Сара И. Мендельсон, старший научный сотрудник отдела России и Евразии вашингтонского Center for Strategic and International Studies. – Трудно сказать что-то определенное. Ясно лишь, что у руля стоит Путин. Это, безусловно, осложняет работу дипломатов".

С 7 мая, когда Медведев вступил в должность после выборов, где все серьезные кандидаты от оппозиции либо были вообще не допущены к регистрации, либо имели лишь ограниченные возможности для предвыборной агитации, США и другие государства обращались к нему как к главе государства, хотя и было ясно, что Путин, занимающий должность премьера, останется крупной политической силой – если не фактическим лидером страны.

Но в условиях войны с Грузией создавать эту видимость стало намного труднее. 8 августа, когда в Южную Осетию и Грузию начали входить первые российские солдаты, танки и ракетные установки, Буш дважды призвал к ответу Путина при личных встречах, когда оба находились в Пекине, – вначале на торжественном ланче, а затем на церемонии открытия Олимпиады.

На следующий день он поговорил по телефону с Медведевым; затем контакты между Америкой и Россией стали осуществляться на уровне госсекретаря и главы российского МИДа – Кондолизы Райс и Сергея Лаврова, тем временем как ведущую роль в посредничестве по поводу конфликта взяли на себя президент Франции, а также канцлер Германии Ангела Меркель и другие.

Источник во французском руководстве, описавший беседы, которые имел Саркози в Москве, сказал, что Медведев вовсе не извинялся за действия России в Грузии. Но, по словам источника, Медведев держался более собранно и тихо, чем Путин – последний сыпал жесткими заявлениями и негативными отзывами.

Саркози сказал Бушу, что Медведев "ко всему относился менее эмоционально". Высказывания Путина о Грузии и ее президенте Михаиле Саакашвили, получившем образование в Америке, воспринимались как самая настоящая неприкрытая ненависть.

Еще один признак того, что полномочия Медведева ограничены, стал заметен еще до грузинского кризиса, после того как российский президент вместе с другими лидерами "Группы восьми" промышленно развитых стран подписал в Японии заявление, где правительство Зимбабве критиковалось за фальсификацию результатов выборов, прошедших после нескольких недель бесчинств. Но через несколько дней Россия резко изменила курс, воспользовавшись своим правом вето в Совете Безопасности ООН, чтобы заблокировать меры, призванные наказать правительство Зимбабве за его позицию.

Возможно, подчеркивая различия между российскими лидерами, американские и европейские официальные лица пытаются возвысить Медведева, воспринимаемого как более уступчивый партнер по переговорам. Причем Америка явно слегка пытается его уколоть. "На определенном этапе, всего несколько недель назад, президент Медведев обрисовал глубоко обнадеживающую картину взаимодействия России с остальным миром, предполагающую, что Россию будут уважать и принимать на равных благодаря ее коммерческой деятельности, научно-техническим достижениям и культуре, – сказала Райс на этой неделе в интервью CBS News. – И когда вместо этого осуществляются действия, напоминающие совсем другую эпоху, когда у СССР не было ничего, кроме военной мощи – это воистину печальное положение дел для России".

Министра обороны США Роберта М. Гейтса, в прошлом директора ЦРУ, спросили, остается ли Путин главным в России даже в качестве премьер-министра. "Насколько я понимаю, в данный конкретный момент он явно задает тон", – сказал Гейтс в воскресенье в интервью ABC News.

"Путин много намекал, что позволит властным полномочиям остаться в руках президента, что Медведев будет главным, что именно новый президент, возглавив Россию, поведет ее вперед, – сказал Гейтс. – Но шаги, которые он предпринял на переходном этапе от роли президента к роли премьера, а также в последние недели и теперь, определенно, в Грузии, – все это – по крайней мере, так кажется мне – означает: штурвал крутит скорее Путин, чем кто-либо другой".

Даже на внутриполитической арене российское руководство посылало противоречивые сигналы о том, кто же главный. В первые дни конфликта государственные СМИ сосредоточили внимание на Путине, но затем выдвинули на первое место Медведева, который в понедельник выступил с резким заявлением во Владикавказе, базе российских войск, действующих в Грузии, совсем как Путин 9 августа.