Рут Уэджвуд

Россия предупреждала, что предоставление Косово независимости создаст опасный прецедент. Из ситуации в Грузии стало ясно, какой именно

В феврале Косово при поддержке США провозгласило независимость. Девять лет прошло с тех пор, как Североатлантический альянс начал военные действия, чтобы положить конец зверствам сербов в этой провинции. Вскоре после того, как в Косово был поднят новообретенный государственный флаг, покровительствующая Сербии Россия выступила с предостережением, что (как сказал российский министр иностранных дел) примененная в этом случае доктрина отделения "создала прецедент", который может быть использован и в других местах. Теперь, после российского вторжения в Грузию (вроде бы для защиты абхазских и южноосетинских сепаратистов), самое время сделать паузу и задаться вопросом: а стоило ли оно того?

Недавно побывав в этой небольшой стране, я явственно ощутила, насколько тяжким может быть существование карликового государства. Хорошо, что население Косово – это молодые симпатизирующие Западу люди, которые говорят по-английски, обладают отличными техническими навыками и с радостным волнением предвкушают формирование нового правительства.

Но существует и много негативных моментов. Безработица среди молодых достигает 60%. Не имеющая выхода к морю гористая страна с длинным посевным сезоном могла бы стать житницей Европы, но в ней нет транспортной сети, если не считать двухполосных дорог, заржавленной железнодорожной ветки и дорогих авиамаршрутов. Нынешний премьер-министр Хашим Тачи (в прошлом лидер Армии освобождения Косово) обещает в течение пяти лет построить настоящее шоссе, которое свяжет страну с соседней Албанией, но едва ли эту магистраль можно будет признать наилучшими воротами во внешний мир. При этом часто происходят многочасовые отключения электричества, даже в столице – Приштине, а возведение ТЭЦ, деньги на которую были выделены Всемирным банком, замедляется ссорами о том, кто станет поставщиком угля.

Приштина кишит ресторанами, существующими за счет большого количества пребывающих здесь иностранцев, которые своими тратами затмевают местное население. Вдоль дорог на периферии Косово стоят недостроенные кирпичные дома. Но деньги на их возведение шлет домой местная молодежь, ездящая на заработки в Германию, Швейцарию и Италию. В самой стране экономика пребывает в таком упадке, что многие опасаются, как бы безработные молодые люди не начали возвращаться к старым противозаконным формам международной торговли: контрабанде наркотиков, оружия и людей.

Что касается правительства нарождающегося государства, то там до сих пор творится полная неразбериха насчет того, кто главный. Из-за противодействия России Совбез ООН не смог вывести свою наблюдательную миссию, приступившую к исполнению полномочий после вторжения НАТО. Специальный представитель генсека ООН Ламберто Заннье остается в Косово, хотя его обязанности становятся все менее ясными. Но он по-прежнему нужен там, ведь Белград отказывается говорить с правительством Косово напрямую. Да и миссия ООН остается единственным местным органом, признаваемым многими сербами, которые по-прежнему живут на севере Косово (в частности, в спорном городе Митровице).

Евросоюз и США недавно предприняли ряд мер по оказанию встающему на крыло государству независимой поддержки в написании законов и решении административных проблем. Но для подготовки этой операции нужно провести такую сложную работу, что сам черт ногу сломит. В помощь Косово Евросоюз должен был ввести туда 1700 полицейских, судей, сотрудников прокуратуры, тюремных надсмотрщиков и таможенников – но эта командировка откладывается, поскольку непонятно, кто же главный. В этом маленьком государстве по-прежнему несут службу более 15 тыс. солдат натовского контингента. Но в последний раз, когда вспыхнули столкновения на этнической почве (в марте 2004 года), силы альянса не смогли обуздать их, и эти выступления привели к ужасным последствиям – сообщалось о восьми погибших, 900 раненых, сотнях разрушенных сербских домов и сожженных вместе с бесценными предметами культуры церквах. С тех пор страны НАТО изменили правила применения силы, стреножившие в 2004 году солдат контингента, но они остались солдатами – это не полиция, и неясно, есть ли у них инструменты для бескровного подавления выступлений.