Даниэль Верне

В водовороте финансового кризиса критика дикого капитализма и сомнение во всемогуществе беспринципного рынка, которые прозвучали в выступлении Николя Саркози в Тулоне 25 сентября, прошли практически незамеченными. Тем временем президент Республики поместил нынешние скачки в контекст последних 20 лет эволюции международной системы. "Этот кризис знаменует собой конец мира, построенного в результате падения Берлинской стены и окончания холодной войны, – заявил он. – Он был основан на великой мечте о свободе и процветании". Теперь эта мечта разбита.


Саркози прямо не сказал об этом, но совершенно однозначно дал понять, что эта мечта была утопией, основанной на иллюзии. Иллюзии правящего в 1990-х годах поколения, движимого мыслью о том, что "демократия и рынок решат все проблемы человечества", что "успех глобализации победит бедность и войну". Эта иллюзия окрепла, когда мечта начала превращаться в действительность, "границы были открыты, миллионы людей вырвались из нищеты".

Однако глава государства присоединяется к "реалистам" из числа политиков и политологов, которые никогда не верили в эту выдумку, вдохновляющую энтузиастов с благими намерениями. Сторонники "реальной политики" всегда считали, что жестокая международная действительность в конце концов снова возьмет свое. Саркози перечисляет примеры: возвращение религиозного фундаментализма и национализма, демпинг, терроризм... А после войны между Россией и Грузией он мог бы еще добавить в список использование силы для урегулирования разногласий.

Американский политолог Уолтер Рассел Мид, член базирующегося в Нью-Йорке Совета по международным отношениям, выделил четыре внешнеполитических школы в США: джефферсонианцы – изоляционисты и сторонники минимального вмешательства со стороны государства; джексонианцы – сторонники "сильной руки" как во внутренней, так и во внешней политике; вильсонианцы – международные проповедники демократии; и гамильтонианцы, убежденные, что "приятное общение" (Монтескье) позволит цивилизовать международные отношения.

Американская дипломатия никогда не была химически чистой. Она всегда одновременно заимствовала черты нескольких школ. Билл Клинтон напоминал адепта школы Вильсона на Балканах и Гамильтона, когда делал ставку на экономическую глобализацию. Европейский союз по своей природе был призван воплотить именно эту тенденцию. При Джордже Буше внешняя политика превратилась в смесь джексонианства и вильсонианства.

Оказалась ли их политика неудачной? Приведет ли финансовый кризис, начавшийся в Соединенных Штатах, к новому подъему национализма, новому циклу протекционизма и отступлению на прежние позиции? Это случится в истории не впервые. В конце XIX – начале XX века тоже происходила невиданная до того момента глобализация экономики, завершившаяся столкновением крупных держав в Первой мировой войне.

На этот прецедент часто ссылаются скептики глобализации, чтобы охладить чрезмерные надежды. Сегодняшняя глобализация одновременно более опасная и более многообещающая по сравнению с глобализацией прошлого. Развитие международного права, существование международных институтов, пусть несовершенных и страдающих от капризов крупных стран, позволяют надеяться, что истории не суждено повториться.