Любые выборы – это «социально безопасная» имитация войны. Основная борьба разворачивается «за столицу» — кто первый, того и валенки. И с этой позиции разворачивающиеся в Молдове выборы генерального примара (мэра) Кишинева нужно рассматривать как проекцию выборов парламентских, грядущих осенью

Формат молдавского политического противостояния до недавнего времени был более чем прост: Додон — Плахотнюк.

Игорь Додон, президент Республики Молдова, а до президентства — председатель Партии социалистов Молдовы. Сейчас он чем-то похож на британскую королеву «приднестровского разлива» — царствует, но не правит. Настолько «не правит», что его порой «временно отстраняют» от президентства, и государственные указы подписывает не он, а председатель парламента Адриан Канду (например — о назначении вице-премьеров или о запрете в Молдове российского телевидения). Игорю Николаевичу это не нравится, но сделать он ничего не может. Попытку расширить президентские полномочия через всенародный референдум в 2017 году «зарубил» Конституционный суд, мотивируя тем, что «глава государства не может менять Конституцию, а его инициатива превышает его полномочия». Делать это может только парламент, поэтому вопрос контроля становится для Додона вопросом политического выживания.

Влад Плахотнюк, которого порой называют «седым возвышением» молдавской политики. В руках этого бизнесмена, олигарха и председателя Демократической партии Молдовы сосредоточена (причем по мнению не только обывателей, но и экспертов) вся власть в Молдове, включая контроль над правительством и парламентом. Но Плахотнюк одновременно является и «точкой раздражения» как для населения, так и многих в истеблишменте Молдовы. И не только там: в конгресс США в сентябре 2016 года был внесен документ с требованием «проверки банковского мошенничества с участием лиц, как Владимир Плахотнюк…» Так что контроль над парламентом и для Владимира Георгиевича тоже является вопросом выживания.

Поэтому никого не удивило, что основными кандидатами на пост примара Кишинева рассматривались Ион Чебан и Сильвия Раду. Чебан — социалист и поддерживается Социалистической партией Молдовы. То есть «человек Додона». Сильвия Раду позиционирует себя как «независимая», но ее бэкграунд просто кричит о связи с Плахотнюком. В конце 2017-го Сильвия стала вице-примаром Кишинева. Уже тогда бытовало устойчивое мнение, что «этой должностью начинают её раскрутку на должность примара от Плахотнюка на местных выборах 2019 года» (Илиан Кашу, муниципальный советник примарии). Но, как видим, до 19-го года ждать не пришлось, пригодилось раньше.

Но, как говорят украинцы, «сталося не так, як малося». Чебан и Раду действительно вошли в тройку призеров первого тура выборов: Ион — первый, 40,97%, Сильвия — третья, 17,65%. А между ними ворвался Андрей Нэстасе, 32,12%. Таким образом, Плахотнюк выбыл из игры, хотя сохранил возможность торга.

Андрей Нэстасе, член-основатель и лидер партии «Платформа «Достоинство и правда», это «вторая лига» молдавского политикума. В парламенте он не представлен, но известен своими протестными акциями и демонстративной борьбой с Плахотнюком. В нынешней «акции» его поддержали партия «Действие и Солидарность» (тоже «без мандатов», но с очень популярной Майей Санду во главе). И стоит помнить, что Санду — это 47,89% голосов, полученных во втором туре президентских выборов 13 ноября 2016 года. Сам Нэстасе имеет связи с США, причем, похоже, «правильные связи». В 2016 году он был автором вышеупомянутого обращения в конгресс США, где Владимир Плахотнюк «описывается как «кукловод» Молдовы, имеет глубокие связи с Москвой, в том числе с российскими чиновниками, которые являются сильными сторонниками молдавского сепаратистского региона Приднестровья». Представили документ в конгресс два конгрессмена, Ренди Вебер — старший (Техас) и Трент Франкс (Аризона). Оба — республиканцы, члены правящей партии.

Андрей Нэстасе «оседлал» самую популярную ныне политическую волну — антиолигархическую. Кроме «антиолигархизма» в портфеле Нэстасе лежат: евроинтеграция в перспективе, интеграция с Румынией в ближайшем будущем и конец «приднестровской смуты». То есть — присоединение территории Приднестровской Молдавской Республики. Все это находит живой отклик у избирателей, поэтому «популистский резерв» Нэстасе в дальнейших избирательных битвах велик и обилен. В то время как Додон явно исчерпывает свой «электоральный ресурс». Поэтому шансы Нэстасе выглядят в настоящий момент предпочтительнее.

В Приднестровье войны не хотят, но и особо не боятся, рассчитывая на миротворческую миссию России. В этом я не так давно убедился в Тирасполе. Но там же и заметил, что поколение «героев бендерского моста» (45+) уже отошло от политических оценок, целиком погрузившись в проблемы выживания (а в Приднестровье это непросто). А молодежь ездит на заработки. Причем в основном — не в Россию, а в Молдавию. И совсем не видят в молдаванах врагов.

Поэтому рискну предположить, что в случае успеха Андрея Нэстасе на парламентских выборах (а выборы примара столицы, повторюсь, их предварительная проекция) следует ожидать обострения политической ситуации на Днестре. Точнее — попытки силового «возврата» Приднестровья в объятия Родины-Молдовы. Точнее — войны.

А что будет, если выиграет Додон? Среди граждан Молдовы я уже встречал такое суждение: «Эта группа (сторонники Нэстасе — А.Г.) чем-то напоминают ваших киевских мальчиков и девочек, типа честных, неподкупных и независимых Найема, Лещенко да Залищук (группа товарищей, технически и информационно организовавших киевский Майдан зимой 2013/14 года — А.Г.). Поддержка немалой части населения, да и иностранная поддержка у них есть». Иными словами, в случае победы Игоря Додона возможность непризнания результатов выборов с дальнейшими акциями гражданского неповиновения и силового захвата власти уже просматривается достаточно отчетливо. Короче — Майдан.

В шахматах «цугцвангом» называется положение, когда любой ход ведет к ухудшению позиции игрока. Перспектива дальнейшего политического положения Молдовы явно имеет черты именно цугцванга — Война или Майдан.

Андрей Ганжа, Киев